После этой фразы глава клуба многозначительно стрельнула глазками в мою сторону. Я понадеялся, что никто из девочек не заметит. И вроде бы повезло.
— Но ты уже не первый раз так опаздываешь, — не успокаивалась коротышка.
— Знаю, — согласилась Моника, — видишь ли, кабинет музыки отсюда далековато…
— М-музыки? — удивились все трое.
Кроме меня. Хорошо все-таки обладать тайным знанием. Даже если ты получил его, лениво щелкая мышью да потягивая пиво.
— Я решила научиться играть на фортепиано.
— Ого, — восхитилась Саёри, — и как успехи?
Моника слегка улыбнулась.
— Не буду лгать, Саёри, пока хвастаться нечем, но я стараюсь. Даже парочка идей для песен нарисовалась.
У Саёри радости только прибавилось. Как у месячного щенка лабрадора, ей-богу.
— Ты для нас сыграешь? Ну пожааааалуйста…
— Да, — добавил я, — давай, Элтон Джон, сбацай нам «Прощай, дорога из желтого кирпича».
Моника замерла на мгновение.
(неужто песня знакомая?)
Навряд ли. Пинк Флойд же никто не распознал. Хотя с тем, как тут избирательно представлена инфа, я бы не удивился.
— Ну, если уж и Гару просит, то отказать я просто не имею права, — проворковала глава нашего клуба. При этом она буквально сверлила меня взглядом, — однако с этим придется подождать. Сейчас, мои дорогие, у нас есть куда более важные дела. Займите, пожалуйста, ваши места.
(представление начинается?)
Мы расселись по партам. Саёри плюхнулась по соседству со мной и вытащила из сумки маленький ежедневник с умильным попугаем на обложке. Что-то мне сегодня все кажется милым — старею, наверное. Ежедневник неожиданно оказался забит разными записями доверху. Почему-то я не мог представить Сайку, тщательно планирующую день или ведущую дневник, однако вот оно как бывает.
— Как вы знаете, — начала Моника своим стандартным «начальственным» тоном, — в понедельник школа проводит фестиваль. И наш литературный клуб примет в нем участие.
Одобрения это известие не встретило. Но Моника ни капли не смутилась, так и должно было быть по скрипту.
— И зачем это? — без обиняков заявила Нацуки.
— Это прекрасная возможность проявить себя, — ответила Моника, — подготовим красивое выступление, которое показало бы всем, что мы тут не ерундой занимаемся, а духовным обогащением. Наш клуб маленький, поэтому было бы здорово вырасти хотя бы немножко
(ауч, вот так прожарка, прямо по больной мозоли Нацуки)
— … привлечь новых участников…
Нацуки вздернула нос.
— Не знаю, как вам, а мне и так нормально. Только-только еще привыкла, что ОН — коротышка ткнула в меня пальцем, — стал приходить. Не нужны нам тут еще люди. Пусть обогащаются на здоровье где-то в другом месте, а я сюда отдыхать прихожу.
— Я с-с-согласна с Нацуки, — Юри наконец подняла голову от своей книги, — н-ничего не имею п-против и-инициативы, но н-незнакомые люди м-могут н-нарушить то х-хрупкое равновесие, к-которое здесь у-установилось.
— Да ладно вам, — начала Саёри, — не делайте из мухи слона раньше времени. Будет весело! Мы украсим аудиторию, почитаем свои стихи…
— ЧТО? — в унисон возмутились Юри и Нацуки.
Если бы взглядом можно было убивать, Моника бы сразила Саёри наповал.
— Я на такое не подписывалась! — гаркнула коротышка.
— Я-я-я не смогу, — испугалась Юри.
Сейчас Моника выглядела абсолютно несчастной. Как воспитатель детсада для альтернативно одаренных детей. Где каждый спиногрыз ревет навзрыд и сопли по щекам мажет, пока ты к нему подход ищешь. Не для слабых духом работенка. Я бы, например, уже начал матом ругаться и подзатыльники раздавать. Хотя нет, не в данном случае. Эти девочки предназначены только для нежного обращения. Даже Нацуки.
(давай, Стулолицый Чиппендейл, за дело. кстати, полагаю, если будешь правильно действовать, то может, кто-нибудь из них тебе на лицо и присядет)
Пожалуйста, пусть это будет Юри.
— МИНУТОЧКУ ВНИМАНИЯ, ПОЖАЛУЙСТА, — заорал я, перекрывая слаженное двухголосие. Это возымело эффект — обе заткнулись. Замечательно. Хотя бы не пришлось опять ногтями по доске шкрябать. Как вспомню, аж воротит, отвратительное чувство. Надо отметить, что у Гару такой себе голос, не очень приятный. Гнусавый слегка, как у слоненка из дурацкого пластилинового мультика про тридцать восемь попугаев. Вокалистом ему никогда не бывать и дуэтом с Моникой не петь.
(ну разве что будет как Боб Дилан, хихи)
— Понимаю вас, девочки, — начал я, — мне тоже совсем не хочется перед всей школой шоу устраивать. Ничего, кроме кринжа и стресса с этого я не поимею. К тому же будем честны — поэтические вечера капец какие унылые и для того, чтоб их оценить, ты тоже должен быть поэтом или просто по литературе угорать. Так что идея дурацкая…
Я заметил, как на лбу у Моники вздулась вена. Кажется, пора переходить ко второй части речи, пока меня не убили нахрен и не закопали тут под полом.
— Но… — я поднял указательный палец, — нам вовсе необязательно делать это ради незнакомцев. Давайте попробуем ради… ради Моники хотя бы! Она очень старается, чтоб всем в клубе было комфортно и хорошо. Решает всякие вопросы с кураторами и вообще, посмотрите, — указал я на стол, — вон сколько там всякой бумажной волокиты. У меня бы кукушка со свистом улетела, если бы пришлось каждый день с этим дело иметь. А Моника ничего, держится. Да и за пределами клуба на нее тоже можно рассчитывать, разве не так?
— Т-так, — согласилась Юри.
Нацуки несколько секунд сидела молча и куксилась, но в конце концов кивнула.
— Отлично. Но это еще не все, — добавил я, — до вас никакого литературного клуба в школе не было, я прав?
Ну конечно. Его не могло быть. Потому что и самой школы не было.
— А теперь есть. Если мы сейчас покажем себя хорошо, то это поднимет статус клуба в глазах кураторов, директора, департамента образования, без разницы. Сейчас, может, к нам никто и не присоединится. Но представьте — вот вы скоро выпуститесь, а клуб останется.
(вы? опять прокололся)
К счастью, мой маленький косяк остался незамеченным.
— … и когда другие ученики, которые интересуются чтением, романами, стихами, даже мангой, захотят найти единомышленников, у них уже будет свое особое место, где можно это сделать. А мы им что-нибудь оставим. На память. Что скажете?
Девочки молчали долго. Юри заметно нервничала, комкала край пиджака и теребила волосы. Конечно, ей сейчас чертовски непросто. Людям с такой повышенной социальной творожностью, кхм, тревожностью публичные выступления противопоказаны. Но я знал, что в конце концов она согласится.
(только зря. фестиваля-то не будет)
Это мы еще посмотрим.
Нацуки тоже выглядела чертовски задумчивой. Выражением лица она походила на тетку с известного мема… Абсолютно уморительная мина, и если бы я не дорожил зубами, то рассмеялся бы в голосину.
— Х-хорошо, — согласилась Юри наконец, — я б-буду участвовать.
Оставалась одна.
— Нацуки, а ты? — я поднялся с места и встал перед ней, — ну че ты, давай, приключение на двадцать минут, вошли и вышли.
Она посмотрела на меня с недоумением.
— Сорян, — поправился я, — опять заносит. Подумай, что бы сделала Рина?
Стопроцентное попадание. Нацуки потрясла головой, грохнула кулачком по столу, от чего бедная Юри подскочила на месте, и процедила сквозь зубы:
— Ах ты сукин сын, Гару, я в деле.
— УРА! — обрадовалась Саёри. Она даже не обратила внимание на не слишком изысканное выражение из уст подруги, — вот увидите, это будет так здорово!
Сайка принялась попеременно носиться между Юри и Нацуки, наводя суету и хаос повсюду.
— Д-доведет меня этот клуб, право слово, — пискнула Юри, отбиваясь от слишком активной подруги.
Фух, это было чертовски непросто. Кажется, когда вернусь домой, можно будет подумать о смене карьеры. Пойду в мотивационные спикеры. Я одернул пиджак и повернулся к Монике. Она улыбнулась — широко, открыто, безо всякого лукавства, и одними губами прошептала:
