Переместившись, Бьёрн и оборотень оказались в дремучем лесу. Снега было так много, что Фенрир немедленно провалился по пояс. В тот же миг в его теле произошли какие-то изменения, и на снег он выскочил, уже частично перекинувшись. Теперь снежный наст под ним не проваливался, правда, на человеческие, его следы уже совсем не походили.
— Идём, — рыкнул оборотень и быстро двинулся вглубь леса.
Бьёрн заранее купил себе специальную обувь и легко заскользил вслед за проводником. Они двигались несколько часов без остановки, когда Магнуссон почувствовал неуловимое изменение магического фона.
— Добро пожаловать в волшебный лес Дин, — сплюнул на снег Фенрир. — Вот здесь, прямо на этом месте, я буду ждать тебя завтра, как договаривались. Ориентир, тот раздвоенный дуб, — оборотень ткнул толстым когтистым пальцем в могучее дерево странной формы. — Запомнил?
— Да, — коротко кивнул Бьёрн, — до завтра, мистер Сивый.
Оборотень ещё раз с сомнением покрутил головой, перекинулся окончательно в волка и огромными прыжками направился обратно. Он уже не видел, как Бьёрн, несмотря на трескучий мороз начал раздеваться, пока не остался совершенно голым. Только на предплечье была закреплена кобура с волшебной палочкой. Его кожа быстро побелела, но мороз и усиливающийся ветер, казалось, не причинял неудобств мальчику. Бьёрн запаковал вещи в специальный мешок и магией повесил его на тот самый раздвоенный дуб. После чего, скользящим шагом двинулся вглубь леса.
Луна давала достаточно освещения, когда Бьёрн вышел на поляну. Он не знал, где находится и как далеко забрался, но по-прежнему чувствовал нужное направление. Поляна хорошо продувалась ледяным ветром, и снега на ней почти не было. Кожа Магнуссона стала полностью белой, и сейчас мальчик мало напоминал обычного человека. Бьёрн остановился посреди поляны и начал ритуал. Он запел.
Звонкий мальчишечий голос выводил слова древнего языка северян, а вокруг набирала силу метель. Через несколько минут в снежной круговерти засветились красные глаза. Поющий подросток, стоявший на поляне, цветом кожи и волос, почти не отличался от снега, от него шло мягкое свечение.
Внезапно из снежного вихря выпрыгнула тварь. Огромное тело, заросшее жёсткой, колючей шерстью. Густая грива, обрамляющая впечатляющую пасть, а длинный скорпионий хвост угрожающе покачивался в такт движениям чудовища. Мантикора — признал бы существо любой магозоолог, и если бы мог, тут же постарался удрать. Всё потому, что встреча с этим чудовищем вряд ли закончится благополучно почти для любого неподготовленного волшебника.
«Батл Сверд», — прошептал Бьёрн, и в его руке появился меч.
Тварь настороженно следила за странной добычей, поводя жалом хвоста и понемногу приближаясь. Львиная морда с маленькими жёлтыми глазками, скалилась, но изо рта твари доносилось не грозное рычание, а приятные, мелодичные звуки, напоминающие пение. От этой мелодии хотелось лечь на снег, расслабиться и закрыть глаза. Навсегда.
Говорят, что мантикора, когда пожирает ещё живую жертву то поёт, и её песня не даёт чувствовать боль почти до последнего мгновения. Внезапно скорпионий хвост твари мгновенно метнулся к мальчику. На его конце находилось двадцатисантиметровое ядовитое жало, способное убить даже тролля. Однако меч рассёк воздух ещё быстрей, и лес огласил пронзительный рёв рассерженного чудовища. Кончик хвоста валялся внизу, орошая снег алой кровью, а Магнуссон тут же рванул вперёд, пытаясь ткнуть мечом в разъярённую тварь.
Однако мантикора не зря считается одним из самых опасных хищников. Зверь перепрыгнул Бьёрна, в воздухе попытавшись ударить его лапой. Когти совсем чуть-чуть зацепили плечо мальчика, но это оказалось достаточным, чтобы Бьёрн кубарем покатился по поляне, чуть не влетев в заснеженное дерево. Проскользив между точащих корней, он с трудом поднялся на ноги. Крови не было, только на мраморно-белой коже остался ярко-алый след.
Мантикора не стала ждать, пока Магнуссон придёт в себя. Она развернулась и тут же прыгнула обратно. Магия на тварь почти не действует, поэтому Бьёрн снова проскользнул под летящей мантикорой и ткнул ей в брюхо мечом. Его залило брызнувшей кровью, а тварь тяжело упала на снег, пролетев ещё несколько метров.
Бьёрн, круговым движением кисти, стряхнул кровь с меча. Тварь больше не шевелилась. Магнуссон облегчённо выдохнул и продолжил пение катренов. Однако, несмотря на все его усилия, ритуал обрывался.
«Да что такое?» — Магнуссон, снова и снова, повторяя намертво заученные слова. Сердито пнув снег, он подошёл к мантикоре, желая воткнуть меч ещё раз, и отлетел на другой край поляны от могучего удара чудовища, просто притворившегося мёртвым. Внутри что-то хрустнуло, и Бьёрн застонал от боли. «Глупо-то как попался», — промелькнула горькая мысль. Во рту чуствовался солоноватый привкус крови. Тело слушалось с трудом, но Магнуссон заставил себя встать и снова наколдовал меч. Даже если ему суждено сегодня умереть, то видят предки, он уйдёт достойно.
Мантикора, словно чувствуя скорую победу, наклонила голову вбок и попробовала воздух раздвоенным языком. Затем мелодично мурлыкнула и изготовилась к прыжку.
Каким-то чутьём Бьёрн понял, что от этой атаки уже не уйти. Перед его глазами промелькнули предки, и Магнуссон окровавленными губами прошептал: «Боги! Если пришло моё время, я готов».
В этот момент его восприятие неуловимо изменилось. Тело начало раздаваться в стороны, стало гораздо выше и тяжелей. Кожа почёрнела, сделалась прочной, как чешуя дракона, а всё тело мгновенно покрылось шерстью. Через миг на поляне вместо подростка стоял огромный монстр, смесь человека и белого медведя. Крепкие канаты мышц бугрились под шерстью, а мощные руки сжимали меч. Сейчас мантикора уже не казалась настолько огромной, да и чувство смертельной опасности стало меньше. Бьёрн издал грозный рык, и с мечом наперевес, прыгнул навстречу чудовищу.
Глава 11 Последствия ритуала и польза прорицаний
Ледяной ветер вовсю хозяйничал на поляне, заметая огромную тушу мантикоры и привалившегося к её боку подростка. Через какое-то время рука
