— То есть последние четыреста лет вы практически ни за что получаете деньги от Певереллов, — подвел итог Гарри, чем резко насторожил гоблина. — Боюсь, это придется прекратить.
— Это почему же?!
— Потому что согласно Международному договору с Гринготтсом от 1723 года, а также постановлению Палаты Лордов от 16 августа 1854, а также Королевского эдикта 1877 года, я, Гарри Джеймс Поттер, наследник родов Поттер и Певерелл, с полным пониманием происходящего, в трезвом уме и твердой памяти закрываю счета Поттеров и Певереллов в банке Гринготтс. Все семейные сбережения и артефакты будут переведены в хранилища замка Барбарус.
— Вы не можете этого сделать! — Гарри был уверен, что если бы Ярозорг мог, то он удавил бы обнаглевшего мальчишку прямо на месте. — Вы не можете распоряжаться деньгами до совершеннолетия!
— Распоряжаться - не могу, — признал Гарри. — А потому деньги будут находиться в закрытом помещение под надзором родовой магии и защитой. В ваших же услугах я более не нуждаюсь. Я немедленно отправлюсь в замок, а завтра же ожидаю перевода принадлежащих мне средств. Попытаетесь препятствовать, и я натравлю на вас всех, кого только смогу. Как вы там сказали? "Люди, почуяв наживу, тут-же начинают грызню между собой с целью урвать кусок побольше?" Представляете, с каким удовольствием они накинутся на вас?
Ярозорг бессильно рухнул в кресло, признавая поражение. Эдикты и постановления, на которые опирался Поттер, позволяли гоблинам вести дела в ряде стран, в том числе и в Британии, и попытка нарушить их могла иметь очень плохие последствия. Вплоть до запрета на деятельность в данном государстве. Поттер каким-то образом узнал об этом, и теперь безжалостно давил хозяев Григоттса, забирая то, что принадлежит ему по праву.
В этот момент Ярозорг мысленно посочувствовал Дамблдору и всем тем, кто будет мешать подростку — Поттер бил по самым болезненным местам, а что могло быть хуже для гоблинов, чем потеря очень состоятельного клиента?! Остальных своих врагов Поттер просто раздавит и перешагнет через их еще не остывшие трупы.
— Кстати, — повернулся Гарри, замерев у самого выхода. — Вы сами расскажете Главе нации о вашем финансовом провале или мне послать ему письмо? Как в этом случае проявится ваша сплоченность?
Когда дверь за Поттером закрылась, Ярозорг достал чистый пергамент и перо с чернилами. Гоблин писал завещание.
***
Гарри стоял на ветхом мосту, перекинутым через пустующий ров, перед огромными двойными воротами, чьи створки были приоткрыты ровно настолько, чтобы в образовавшийся проход можно было пролезть. Надворотная башня была прорезана узкими бойницами, и Гарри мог только посочувствовать тем несчастным, кто попытался бы силой прорваться через ворота — их смерть от стрел и заклинаний была бы мгновенной. С трудом протиснувшись, мальчик попал во внутреннюю площадь, смотреть на которую без тоски было просто невозможно. Кругом царило запустение и уныние, и лишь ветер лениво гонял скопившийся мусор.
Оглядевшись, Поттер был вынужден признать что жить на данный момент в замке было просто невозможно даже на первый взгляд. Стены обветшали, большинство окон пустовало, петли на воротах насквозь проржавели и категорически не желали закрываться. Замок нуждался в капитальном ремонте.
Внутри огромного двора находилось огромное количество пустующих ныне построек и высоких сторожевых башен. Дома, в которых некогда жили люди, служившие в замке, теперь напоминали заброшенные сараи, а не те опрятные и аккуратные домики, которые Гарри помнил по воспоминаниям Беренгара. Крепостная стена, четким квадратом охватывающая немаленькую территорию, была удвоенна с внутренней стороны более низкой округлой стеной, которая окружала уже непосредственно главную крепость. Сама по себе внешняя стена была утыкана сторожевыми башнями, большинство из которых разрушались от времени.
Сама же внутренняя цитадель поражала своими формами. Когда Гарри переместился к замку, то он ожидал увидеть нечто наподобие классических замков Средневековья, ну или хотя бы нечто, похожее на Хогвартс. Но вот хозяева Барбаруса имели собственное представление о форме родового убежища. Огромный замок, со всеми башенками, балконами и прочими пристройками имел вид пирамиды! С усеченной вершиной, башенками, множеством окон-бойниц, но тем не менее пирамида! К ней было пристроено довольно большое количество замковых башен, построенных явно позже, но суть от этого не менялась. Столь интересный дизайн сильно удивил мальчика, который немного иначе представлял себе семейные гнезда
Часть поверхности замка занимали статуи горгулий, которые облепили грани древнего сооружения, при этом как раз они-то и сохранились лучше всех — ни одна статуя не была повреждена и лишь их обветренный вид говорил об ударе, которой нанесло им время.
С трепетом в душе, Поттер подошел к главным воротам, которые открывали проход во внутренние помещения Барбаруса. Пройдя внутрь, Гарри чуть не задохнулся от количества пыли, которая от его шагов целыми облаками поднималась в воздух и затрудняла дыхание. На облицованных черными плитами стенах сиротливо висели проржавевшие светильники, древние щиты были побиты коррозией и создавали ощущение, что вместо некогда жилого замка Гарри оказался в древнем мавзолее.
Мальчик плутал по бесконечным коридорам, не очень понимая, что он ищет. В какой-то момент он даже хотел на все плюнуть и вернуться в Гринготтс со словами, что передумал. Нет, ну действительно, везти сюда все свои деньги?! И где их прикажите хранить?! С этими мыслями Гарри сам не заметил, как оказался в огромном зале, на другом конце которого стоял трон из черного мрамора с золотой отделкой, подлокотники которого были выполнены в виде огромных оскалившихся псов, которым рубины заменяли глаза.
Поддавшись внутреннему чутью, Гарри подошел к трону и, секунду поколебавшись, сел на него.
Замок содрогнулся от самого низа до кончиков самых высоких башен. Казалось, что невидимая волна пронеслась по внутреннем помещениям, ярко освещая обиталище Говорящих-со-Смертью. Каким-то образом Поттер знал, что каждый светильник сейчас вспыхнул голубым пламенем, а вековая пыль была сметена магическим ветром. И откуда-то из глубин подземелий поднимался протяжный вой, заставляющий кровь леденеть в жилах. И в этот вой вплетался торжествующий смех, словно сам замок радовался своему пробуждению.
Самого Поттера трясло. Волны силы гуляли по его телу, заставляя содрогаться каждую клетку организма от переполнявшей их энергии. А на стенах зала танцевали Тени! Они вели свой безумный хоровод, заполняя пространство шепотом своих песен. В этот момент Гарри поразила безумная идея, и под его взглядом Тени стали принимать новые формы. Вот узнаваемый силуэт Дафны, вот на четырех лапах пронесся Клык, пес Хагрида, а вот разворачивал свои смертельные кольца василиск. Все больше новых силуэтов вставало перед взором юного волшебника.
А затем случилось то, чего Гарри никак не ожидал — замершие было на миг Тени стали сливаться в одну точку прямо перед подножием трона. Какое-то время ничего не происходило, но затем тень стала гуще, словно кто-то налил на пол чернила, а из нее стала медленно подниматься человеческая фигура. Худое телосложение, взлохмаченные волосы, очки в стильной оправе. Как во сне Поттер завороженно наблюдал, как к нему медленно подходит его собственный двойник, сотканный, казалось, из темных языков пламени, и лишь горящие рубиновые глаза выделялись на темном лике.
Двойник подошел к трону, после склонился в медленном поклоне и встал на одно колено.
— Жду твоих приказов, хозяин, — прошелестел тихий голос.
***
Люциус Малфой сидел в своем кабинете и перебирал бумаги, когда его левое предплечье пронзила острая боль. Казалось, что кто-то окунул руку в жидкий огонь и одновременно орудует над ней ножом. От боли темнело в глазах, но Люциус все-таки смог закатать рукав и обнаружил, что Черная метка, символ его хозяина, медленно исчезает, а ее место занимает рунная вязь, охватывающая руку на подобии браслета. В центре всей этой писанины крупно выделялся символ, который Малфой очень наделялся никогда не увидеть.
Череп-с-палочкой-и-косой.
Глава 5
Гарри, как завороженный, встал и медленно подошел к стоящему на коленях двойнику. Обойдя его вокруг, мальчик поразился сходству — каждая деталь одежды, мелкие черты лица и даже шрам на щеке в точности повторяли оригинал.
— Кто ты? — осторожно спросил Поттер.
— Тень.
***
Тюремщик Питер Ротенберг с удивлением слушал пронзительные отчаянные вопли, которые разносились чуть ли не по всему Азкабану. И источником этих звуков была камера, в которой находилась, наверное, самая опасная ведьма современности — Беллатриса Лестрейндж.
