экзекутором, но, судя по всему, эта женщина любит получать удовольствие, а с ней не договоришься.
Чем ближе был кабинет, тем бо́льшая паника охватывала Гермиону. Девочку била крупная дрожь, и она ничего не могла с собой поделать. Пользуясь школьным правилом «на первой парте менее заметно», Гермиона и Гарри уселись за первой партой. Мальчик держал себя в руках, балансируя на очень тонкой грани, а девочка молилась чуть ли не в голос, она была согласна на что угодно, лишь бы профессор МакГонагалл не обратила на нее свое внимание. А профессор, в виде кошки сейчас сидящая на столе, о чем многие знали, потому что это был второй урок, была в совершеннейшем недоумении. Она слышала, как девочка торопливо молилась даже не Мерлину, а маггловскому Богу, чтобы тот защитил эту девочку от нее, профессора. Неужели девочка настолько испугалась? «Но этого не может быть», — подумала профессор, со звонком превращаясь в человека.
Когда взгляд профессора остановился на ней, Гермиона вскрикнула, отправляясь в обморок, а Гарри не удержал себя под контролем, и свет наконец выключился. Для Минервы ситуация, когда от ее взгляда падают в обморок, оказалась чем-то новым. Попробовав поднять детей Энервейтом, МакГонагалл успеха не добилась и вызвала старосту Патронусом. Пока староста шла, Минерва МакГонагалл читала лекцию, а на полу лежали двое детей без сознания.
* * *
Очнувшаяся среди белого, уже знакомого Больничного крыла, Гермиона впала в панику, ведь она упала в обморок на уроке и теперь ее за это точно накажут. Дверь открылась, и вошла… Профессор МакГонагалл вместе с еще одной женщиной, в руке которой было что-то… Воображение сразу же дорисовало орудие наказания, заставив девочку задрожать.
— Мисс Грейнджер, — строго начала профессор, но закончить не успела — девочка упала в обморок.
— Минерва! — воскликнула мадам Помфри. — Ты умудрилась запугать грязнокровку до обморока, поделись, как тебе это удалось?
— Поппи, я не понимаю, — растеряно произнесла Минерва МакГонагалл, с такой реакцией она встречалась впервые.
— Не наказывайте ее, — донесся с соседней кровати задыхающийся мальчишеский голос. — Лучше накажите меня… Вместо нее… Или вам… Нужны именно… Девочки?
— Минерва? — с угрозой в голосе поинтересовалась мадам Помфри.
— Мне не нужны девочки! — взвизгнула профессор МакГонагалл, шокированная таким предположением.
— Тогда… — мальчик явно собирался с силами. — Тогда накажите меня, если вам все равно кого.
Мадам Помфри шокировано замерла, понимая, что имеет в виду мальчик, после чего медленно повернулась к профессору. Физических наказаний в Хогвартсе не было уже очень давно, но мальчик хочет взять на себя наказание девочки, явно будучи уверенным в том, каким оно будет. Минерва МакГонагалл явно не поняла, что имеет в виду мальчик, поэтому даже не отреагировала на взгляд Поппи. Именно это и убедило мадам Помфри в том, что мальчик знает, что говорит. Происходящее в школе вышло за рамки понимания медиведьмы.
С трудом приведя Гермиону в себя и споив ей зелье, что позволило девочке уснуть, мадам Помфри повернулась к Гарри Поттеру. Что с ним происходит, не давала понять квалификация медиведьмы, но против Мунго категорически возражал Альбус. Как опекун мальчика, он имел на это право. Медиведьме оставалось только пожать плечами.
Снова оказавшись в гостиной, Гермиона утащила Гарри в угол. Ей было просто страшно оставаться одной, а мальчик уже доказал, на что он готов ради нее. Да и сам он был явно в том же положении, разве что наказания не боялся, хотя, может быть, ему было все равно, будет ли он жить? Гермиона устала бояться…
— Иногда я думаю, что они все просто играют в игру… Нами, — тихо сказала девочка, приобняв вздрогнувшего мальчика.
— Да, это возможно, — вздохнул Гарри. — Это бы многое объяснило. А когда наиграются, то…
— Я знаю, что не переживу наказание, — призналась Гермиона. — Я и в школе-то… А здесь должно быть намного больнее и страшнее, волшебники же.
— Думаешь? — заинтересовался мальчик. — Тогда… Тогда это действительно игра, а мы с тобой обречены, ведь такое внимание только нам двоим.
— А я и не заметила, — проговорила девочка, которой вдруг захотелось положить голову на плечо Гарри. — А ведь действительно…. Интересно, как мы узнаем, что они наигрались? Узнаем ли?
— Скорей всего, объявят что-то вроде того, что Гарри Поттер — фальшивый избранный, и нас с тобой… — Гарри вздохнул. — Как мусор на мусорке сжигают, видела?
— Нет… — прошептала Гермиона, неожиданно прижимаясь к мальчику, будто ища защиты. — Не хочу…
— Я даже не знаю, как тебя защитить, — вздохнул мальчик. — Может быть, спросить господина Смерть?
— А разве он ответит? — спросила девочка. — Если ответит, то тогда конечно…
Этот разговор Северус Снейп увидел в памяти детей, еще подумав: «какие глупости», но стоило Дамблдору заговорить о смене Избранного, как этот детский разговор встал перед глазами зельевара. Получалось, что дети правы… Но разве такое возможно? Дамблдор не мог… Или мог?
Урок чар, несмотря ни на что, был позитивным. Филиус Флитвик, конечно, заметил настрой и состояние двоих детей, но сразу же решил, что это проблема Минервы и Альбуса, а он в это лезть не хочет. Так же или почти так же подумала и Помона Спраут, которая была, конечно, доброй, но только к своим, остальные ее не интересовали.
— Мисс Грейнджер! — зло выговорила мадам Спраут оступившейся девочке. — Смотрите, где топчетесь, минус…
— Нет! — воскликнул Гарри, вставая перед Гермионой, у которой уже похолодели руки и ноги в ожидании неминуемого приговора. — Она не виновата, это я ее случайно толкнул!
— Да? — удивилась мадам Спраут. — Хорошо, минус пять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер.
Гермиона застыла, пытаясь осознать случившееся. Мальчик только что соврал профессору, защищая ее, взял на себя ее наказание, каким бы оно ни было, но он сделал это, не задумываясь. После урока Гермиона сбивчиво благодарила Гарри, обнимая и заливая слезами. За нее впервые на ее памяти так заступались, беря на себя самое страшное…
Гарри особо не интересовало, каким будет его наказание. Пока он считается местным «избранным», до смерти не забьют, а все остальное можно выдержать, вот когда наиграются… Впрочем, тогда у него и не будет больше ничего, как и у Гермионы. Страшная тюрьма, из которой нет выхода. Страшные взрослые, которым нравится приносить боль. Страшная сказка, очень… И дышать все тяжелее. И свет выключают…
— Надо как-то узнать, как тебя защитить, — сказал мальчик Гермионе. — Чтобы ты могла жить, когда меня…
— Знаешь, я не хочу жить, если тебя… — призналась девочка. — Мне просто незачем будет жить.
* * *
Понимание было неожиданным. Девочка вдруг поняла, что у нее нет
