Я в изнеможении откинулся на подушку, зажмурившись. Нет, это безумие какое-то.
Рядом с минуту выжидательно посопели, попыхтели… наконец, так и не дождавшись реакции, успокаивающе заверили:
— Я никому не скажу. Честно-честно.
— Акаси, мыльные сериалы тебя погубят, — выдохнул я тоскливо.
— Чего это?!
— Потому что смотришь много.
— Ничего я не смотрю! Я анализирую представленные в них поведенческие модели!
— Оно и видно, как анализируешь. Кто мне Тикуму сватал по фотографии? Девчонка двух слов сказать не успела, а ты ей уже целую историю о несчастной любви сочинила.
— Подумаешь, ошиблась… — буркнула ремонтница уязвлённо. — Это из-за недостатка данных!
Тяжело вздохнув, я повернулся набок, подперев щёку рукой…
— Слушай, может, хватит, а? Другие идеи есть? Без устроения всетуманного конкурса секретарш?
Акаси с минуту посверлила меня взглядом, то ли надеясь на продолжение столь занимательного, с её точки зрения, разговора «о вкусах», то ли что-то анализируя, наконец неохотно кивнула:
— Есть одна… Я тут сопоставила структуру твоих запросов, как ты говоришь — «снимков», с алгоритмами работы людских сетей…
— И что?
— Они коррелируют!
— Обратное было бы странно, — хмыкнул я. — Интернет создан людьми и для людей, а я вроде как человек. По крайней мере, пока. Но что с того?
— А то, что корабль РТР может подобную информацию обрабатывать.
Оп-па, туплю… Конго ведь когда ещё упоминала, что корабли радиотехнической разведки человеческие сети ломать могут.
— То есть он может работать и в интернете, и в тактической сети Тумана! — сообразил я.
— Он не работает в сети, он её часть, — фыркнула Акаси.
— Да и пофиг! — от переизбытка чувств я даже сел на кровати. — Главное, что способен! Готовый переводчик!
— Эй, эй, не всё так просто, — поторопилась охладить мой восторг ремонтница. — У корабля РТР нет личностной матрицы, так что он может решать лишь типовые задачи.
— Совсем нет?
— Совсем. Там даже ядра как такового нет. В смысле, единого ядра нет, вместо него кластер из нескольких упрощённых. Вычислительная мощность огромная, но вариативность на нуле.
— Компьютер, проще говоря.
Акаси в который раз демонстративно закатила глаза:
— Нет, не компьютер! То есть, да, в человеческом языке это определение наиболее близкое, но оно неправильное!
— Ладно-ладно, пусть не компьютер, — отмахнулся я. — Но ты же говоришь, что «снимок» он сделать может.
— Если составить алгоритм подобной задачи.
— Отлично! Так за чем же дело стало? Алгоритм сложный?
Акаси пренебрежительно фыркнула.
— Я тебя умоляю! Однослойная пошаговая структура, триггеры активаторов… проще некуда. Дело в другом. Во-первых, у тебя нет доступа к кораблям РТР, а во-вторых, внесение дополнительных алгоритмов возможно только с санкции флагмана.
— О как, — я озадаченно поскрёб в затылке. Вот чёрт, а счастье было так возможно.
Но если подумать, не всё так плохо — раз уж Конго меня в ряды зачислила, то и «средствами производства» обеспечить разрешит. По идее.
— Тогда вопрос второй: а к чему у меня вообще доступ есть?
— Сейчас — ни к чему, — удивилась ремонтница. — Ты же в ремонте! Поэтому имеешь только базовый доступ к тактической сети.
— Это в которую я чисто физически зайти не могу? — уточнил я с сарказмом.
Акаси растерянно моргнула, почесала кончик носа…
— Да-а, трудно с тобой.
— Можно подумать, мне легко, — пробурчал я, машинально хлопая себя по бедру в поисках сигарет. — Кстати, верни табак, пожалуйста.
— Чего?
— Сигареты.
— «Сигареты»? — Акаси всей своей аватарой изобразила полное непонимание вопроса. — Какие ещё «сигареты»?
— Которые у меня в кармане были, почти полная пачка, — напомнил я. И, предупреждая возможные отговорки, вскинул руку: — Только не говори, что ты их выбросила, ни за что не поверю.
— Вот что ты за индивидуум такой? — возмущённо засопела ремонтница. — Я, значит, старалась, дыхательную систему тебе чистила, а ты опять травиться?!
— Акаси… — тоскливо вздохнув, я печально посмотрел на пышущую недовольством ремонтницу. — Вероятность свихнуться у меня тут на порядок выше, чем умереть от рака лёгких. Так что сделай скидку несчастному хомо сапиенсу, не отнимай последнюю радость в жизни.
— Никотин не снижает вероятность психических расстройств!
— Снижает. Вероятность заполучить Альцгеймера у курящих вдвое меньше.
— Болезнь Альцгеймера не психическое, а нейродегенеративное заболевание!
— Пофиг. В любом случае, разум мне намного дороже, чем лёгкие. Особенно учитывая некоторые нюансы… — Я, приподняв левую руку правой, помахал ремонтнице восстановленной кистью.
Та вновь возмущённо фыркнула, но через минуту в дверь вбежал паукообразный сервисбот с похожим на соты контейнером, где по ячейкам была разложена вся бывшая у меня мелочёвка. Даже скомканный и потёртый автобусный билет, видимо, когда-то давно, ещё в родном и бесконечно далёком 2016 году машинально засунутый в зажигалочный кармашек джинсов, был аккуратно разглажен, вычищен, и помещён в отдельную ячейку.
— Держи своё барахло, — буркнула ремонтница. — Но на профилактику будешь каждые четыре месяца приходить, проще уж тебя чистить регулярно, чем лёгкие заново выращивать.
— Спасибо! — расцвёл я, торопливо хватая пачку сигарет и зажигалку. — А на профилактику буду, конечно, буду.
Тут главное смыться подальше, а от медосмотров бегать — не впервой, опыт есть.
— Стоп, а курить-то здесь можно? — спохватился я.
— Нельзя! — отрезала Акаси злорадно. — Здесь чистая комната.
Вдохнуть, выдохнуть, вспомнить таблицу умножения…
— Тогда, может, и одежду вернёшь? Пойду хоть, прогуляюсь, воздухом свежим подышу.
Неопределённо хмыкнув, Акаси шевельнула пальцами и прямо на кровати возникла стопка одежды, поверх которой шлёпнулась пара новеньких ботинок.
— Издеваешься? — хмуро вопросил я, приподнимая один ботинок. Нет, одеться-то и с одной рукой можно. А вот шнурки завязать… — Между прочим, обувь и на молнии бывает, и на липучках.
— У меня таких матриц в базе нет, — фыркнула Акаси.
— Это совести у тебя нет, — констатировал я печально. — Тапочки, надеюсь, в базе присутствуют?
— Пф! — спрыгнувшая с табуретки ремонтница снова шевельнула пальцами — в результате чего рядом с ботинками сформировалась пара стандартных больничных тапок — и, сунув руки в карманы, с самым независимым видом двинулась на выход, снисходительно обронив напоследок:
— Ладно уж, иди, травись. А я пока для Конго запрос составлю.
Сокрушённо покачав ей вслед головой, я кое-как натянул джинсы с рубашкой, влез в тапочки и, секунду подумав, постучал пальцем по корпусу оставшегося в комнате сервисбота:
— Слышь, восьмилапый, проводи до кафе, а то заблужусь ещё невзначай.
***
Сидящая за столом в кают-компании Конго бессознательно крутила стоявшую перед ней чашку с чаем, размышляя… о человеке. Точнее, о своём решении ввести его в состав флота. Нет, в правильности этого шага она не сомневалась. Создание ментальных моделей и открывшаяся вместе с этим новая грань мира — все эти чувства, эмоции, желания, — требовали расшифровки, систематизации, выработки соответствующих алгоритмов. И сплавить…
Тут она раздражённо тряхнула головой, обрывая работу лингвистической матрицы, нашедшей «более подходящее определение»…
Какое ещё «сплавить»?! Это глупое слово из глупого людского жаргона! Которое никак не может быть «более подходящим» для принимаемых ею, флагманом флота, ответственных решений!
Так вот, передать обработку данной области именно человеку — логично. В конце концов, он же всю свою жизнь эту безумную, хаотичную и бессистемную информацию обрабатывал! Что, кстати, по нему сразу заметно. Впрочем, длительное пребывание в людском социуме никому на пользу не идёт. Вон, Хьюгу взять, — весьма показательный пример. Влюблённый линкор — это надо же до такого докатиться! И пусть эта рыжая баржа всегда была странной, но… границы же должны быть!
