Большой цирк был открыт, а потому они вошли внутрь и поднялись на верхний ярус дальней западной стороны. Так поступили и многие другие. Казалось, что публика смотрит пьесу, поставленную самим Вулканом. Дальняя сторона цирка превратилась в огненный котел, и пламя уже достигло разделительного спина на середине трека. Слева над цирком пламя объяло значительную часть склона Палатинского холма, включая небольшой флигель императорского комплекса. Огонь уже поглотил самый дальний склон Авентина. Ошеломленный Тит осознал, что пожар пожрал те самые местные бани, которые он подумывал посетить утром. Он вспомнил человечка, который неизменно приветствовал гостей у входа, и египетского мальчика-раба, который делал массаж и самым возмутительным образом заигрывал с посетителями. Отрезаны ли они огнем? Что стало бы с Титом, приди он туда с утра? Был бы он еще жив?
Горячий ветер гулял по Большому цирку, выедая глаза и наполняя рот привкусом пепла. Тит провел рукой по лицу и обнаружил, что пальцы почернели от сажи.
Он увидел достаточно и собрался уйти, но Луций указал на далекий отряд вигилов, занятый работой на Авентине. Собравшаяся в цирке небольшая группа зрителей наблюдала за ними, перегнувшись через верхний парапет.
– Пойдем посмотрим, отец!
– Нам пора домой. Мать будет беспокоиться…
– Но люди же смотрят, значит опасности никакой. Пожалуйста!
Правду сказать, Титу и самому хотелось взглянуть на вигилов за работой. Отец с сыном проследовали вдоль верхнего парапета до толпы, откуда уже не было пути дальше. Да и ладно: Тит уже подобрался так близко к огню, что в любом случае остановился бы. Перегнувшись через парапет, они отчетливо различили находившихся внизу вигилов.
Те как раз заметили пламя на крыше трехэтажного здания через улицу от цирка. Вигилы использовали все свои орудия, стремясь потушить пожар, прежде чем он распространится на весь дом. Как можно ближе подкатили передвижной насос с резервуаром воды. Двое навели огромный металлический штуцер; четверо принялись качать воду, которая мощной струей ударила в крышу. Другие вигилы, призвав на помощь горожан, сформировали цепь для передачи ведер, чтобы пополнять резервуар водой из ближайшего фонтана.
Вдали еще один отряд вигилов пытался снести здание, уже охваченное огнем. Баллиста из тех, что состояли на вооружении в легионах, – по сути, огромный арбалет с зубчатым колесом для натягивания тетивы – выстрелила тремя железными крюками, притороченными к цепям. Нацеленные с удивительной точностью, они один за другим влетели в окно и прочно уцепились за раму. Когда засело пять крюков, вигилы разбились на команды, схватились за цепи и дружно дернули. Прогоревшая стена подалась и обрушилась, взметнув сноп искр. Вигилы бросили цепи, схватили пики и топоры и устремились крошить обломки.
– Такие действия очень опасны! – заметил Луций. – Но посмотри-ка на холм, отец. Они ведь сами устраивают пожар!
Повинуясь лающим командам префекта, несколько вигилов взяли головни, разожгли их от курящихся углей разрушенного здания и подпалили длинный узкий одноэтажный дом на периферии пожара.
– По-моему, метод называется противопожарным разрывом, – ответил Тит. – Смотри: если они быстро уничтожат здание, то образовавшийся пустырь не даст огню распространиться дальше – по крайней мере, в том направлении.
Луций кивнул, завороженный и огнем, и борьбой с ним.
– А могу я стать вигилом?
Тит рассмеялся, быстро огляделся и порадовался, что никто в толпе не услышал. По традиции и закону Луций был почти мужчина, но еще не избавился от ребяческих представлений о мире.
– Вигилами, Луций, бывают только рабы и вольно отпущен ники. Такая работа не для рожденных свободными даже из низшего слоя общества.
– А кто ими командует? Что там за малый, который выкрикивает приказы?
– Префектами вигилов становятся эквиты [17]. Но ни один патриций не унизится до такой префектуры. Если ищешь приключений, то юноша твоего положения всегда может выбрать карьеру военного…
– Но солдаты не тушат пожары. Они умышленно сжигают города.
Тит поджал губы:
– Да, легионы порой действуют огнем. Но я уверен, что войска обучены и тушить пожары, если враг использует их против нас. – Он прикинул, какой привести пример. – Когда твоего двоюродного многажды прадеда Божественного Юлия заперли с войском во дворце Клеопатры в Александрии, египтяне попытались его выкурить. Они подожгли склад, прилегавший к Великой библиотеке. Очевидно, за тушение того пожара, пока он не распространился, отвечали люди Цезаря.
Луций задумчиво кивнул, не сводя глаз с вигилов:
– Значит, это просто отряд рабов и вольноотпущенников. И все же нельзя не восхититься их храбростью и сноровкой.
* * *
Вскоре после полудня ветер резко стих. Дым вперемешку с пеплом поднимался вертикально исполинским столбом. Благодаря прохладному воздуху и напряженной работе вигилов пожар обуздали – во всяком случае, на Авентине.
Тит решил не покидать город. Перед сном он приказал Иллариону и еще нескольким рабам нести ночью дозор и разбудить его при первой же нужде.
Той же ночью они с Хризантой любили друг друга, чего не случалось уже давно. Наверно, Тита возбудил общий кризис – как и жену, потому что наслаждалась она без памяти. Напряжение, безусловно, спало, и Тит благополучно заснул.
Ему приснился странный сон. Он занимался авгурством на Палатине, но зрителей не было, город опустел. Он наблюдал за птицами, и вдруг облака одно за другим занялись огнем, как подожженное руно. Из пламенеющих туч на город обрушился огненный дождь, породивший повсеместные пожары.
Тут его разбудили Хризанта и Луций. Тит резко сел, весь в поту. Дышать было трудно, горло саднило. В воздухе стоял дым.
– Отец, выйди в сад и посмотри на небо!
Он последовал за женой и сыном и тут же задался вопросом, не продолжает ли спать, ибо беззвездное небо горело в ночи тусклым красным светом. Тит поднялся по лестнице на крышу, Луций взобрался за ним. С высоты открылось ужасающее зрелище: пожаром был охвачен весь Большой цирк. В огненное озеро превратилась и вытянутая лощина между Авентином и Палатином. Весь город ниже определенного уровня предстал морем пламени, а холмы островами возвышались над ним. И даже на их вершинах там и тут виднелись очаги пожара – либо собственно пламя, либо оранжевое свечение углей на пепелище. Императорский комплекс на Палатине почти полностью скрылся в огне.
– Почему не разбудили меня раньше? – вскричал Тит. – Я же велел Иллариону сразу сообщить, если пожар усилится!
– Говорят, все произошло очень быстро, отец. Огонь распространился в мгновение ока…
– Немедленно уходим, и молитесь, чтобы не было уже слишком поздно!
Самые крепкие рабы выкатили на улицу тачки с погруженными ранее восковыми эффигиями и другими ценностями. Мать разбудила трех маленьких дочерей. Ко времени, когда семейство собралось покинуть дом, все были близки к панике.
Тит кликнул рабов и дал им указания. Челяди надлежало отправиться с хозяевами, и каждому велели прихватить что-нибудь ценное. Исключение составляли два самых молодых и сильных телохранителя.
– Вы останетесь и пробудете здесь, сколько получится, – объяснил Тит. – Если пожар не достигнет нашей улицы, ваша задача – защитить дом от мародеров. Если достигнет и прибудут вигилы, поможете им сохранить жилище, насколько это окажется возможным.
– Но что нам делать, хозяин, – ответствовал один раб, – если дом загорится, помощь не придет и у нас не останется иного выхода, кроме как бежать?
Тит осознал, что оба раба – всего лишь мальчишки-переростки, неспособные на принятие решения.
– С вами будет Илларион. Он скажет, уходить или оставаться. Понятно? В мое отсутствие подчиняетесь Иллариону.
Тит посмотрел на любимого раба и испытал укол непривычного и неприятного чувства. Вины? Однако, прежде чем он осмыслил ощущение, Илларион шагнул вперед и взял хозяина за руку:
