— Я все понимаю, мистер Делп. Пожалуйста, переместите на счет немного денег из фонда следующего года.
— Но тогда вы не сможете рассчитывать на эти деньги в будущем году.
— Да, я понимаю. Но не волнуйтесь, я найду ошибку, и подобного больше не произойдет.
Я повесила трубку.
— Проблемы? — В голосе миссис Фор слышалось только сочувствие, ни нотки порицания.
Я покачала головой, борясь со слезами, готовыми вырваться наружу. Миссис Фор нежно обняла меня. Я положила голову ей на плечо и зарыдала.
* * *
Обхватив голову руками, я глядела в книгу, пытаясь найти ошибку в цифрах.
Какое действие произведено неверно? Сложение? Вычитание? У меня засосало под ложечкой. А может быть, виноваты те цифры, которые я подменила, чтобы они совпали с банковскими?
Как бы то ни было, я уже не смогу ничего исправить. Финансовое будущее Рэйстоунского дома оставалось в моих неумелых руках.
Помоги мне, Господи! Ты дал мне эту должность. Я знаю, что это сделал Ты. Поэтому мне остается надеяться на то, что Ты дашь мне то, что мне нужно, чтобы справиться с этой работой. Но у меня не получается работать с цифрами. Что же мне делать?
Послышались шаги. В кабинет вошла Миранда, нагнулась через стол и поставила передо мной чашку кофе. Его чарующий аромат пленил меня с первой секунды.
— Спасибо.
Я взяла чашку обеими руками и поднесла ее к губам. Миранда не двигалась с места. Я заметила, что она следит за тем, какие цифры я пишу на бумаге. Кофе обжег мне горло. Я отставила чашку.
Миранда пальцем коснулась одной из итоговых сумм, которую я только что написала:
— Это правильно.
— Что ты имеешь в виду? — Я отодвинула бумагу и изучила то место, на которое она указала.
Миранда снова кивнула в сторону страницы:
— Эта сумма верна.
— Откуда ты знаешь? — удивилась я.
Она пожала плечами:
— Мне легко дается арифметика. Всегда легко давалась.
Миранда сделала шаг назад, словно испугалась, что сказала слишком много.
Я проглотила слова, которые должны были разрушить мою гордыню. Я не хотела произносить их. Не хотела просить. Но мои губы раскрылись, и я чужим голосом проговорила:
— Ты не могла бы пересчитать вот этот столбец?
Я протянула Миранде бумагу и карандаш, а следом за ними бухгалтерскую книгу. Моя помощница поджала губы.
— Сто шестьдесят два доллара пятьдесят центов.
У меня отвисла челюсть. Она не прикоснулась к карандашу и бумаге, просто пробежала глазами по столбцу. Могла ли я подтвердить ее ответ? Мне понадобилось бы для этого несколько попыток. Не хотелось показывать перед Мирандой свои слабые стороны, в особенности если она сосчитала правильно.
— Спасибо. — Я записала сумму, а затем взяла кипу свежей корреспонденции. — Буду очень благодарна, если ты прочтешь и разберешь эту почту для меня.
— Конечно, — проговорила Миранда тихим, словно у провинившегося ребенка, голосом.
Шелест юбок сообщил мне о том, что Миранда вышла. Я выдохнула с облегчением и приступила к трудной задаче — складывать и вычитать колонки цифр. Раз. Затем еще раз. Всего трижды. Один из моих ответов тоже был равен ста шестидесяти двум долларам и пятидесяти центам, но мне нужно было больше уверенности в результате.
Четвертый пересчет. Пятый. Шестой.
Пот градом катился у меня со лба. У меня все еще не получилось хотя бы двух одинаковых ответов. Был бы рядом Эрл, он бы мне помог. Или Блэйн. Когда он жил у приемного отца-плотника, он научился производить в уме сложные арифметические подсчеты.
Я закусила губу. Медленно, внимательно прибавила каждое число и подвела итог. Сто шестьдесят два доллара пятьдесят центов.
Карандаш выпал из моих обессиленных пальцев и покатился по столу. Я встала и направилась в гостиную, где и обнаружила Миранду. Та сидела за небольшим столиком, перед ней лежали две стопки писем. Она подняла голову. Широко открытые глаза на лице, которое выдавало возраст, гораздо более зрелый, чем мой. Неужели я всерьез полагала, что ей безразлична наша судьба?
У меня во рту пересохло, но я заставила себя произнести:
— Я пришла спросить, не могла бы ты мне помочь.
— Я уже говорила, что сделаю все, о чем ты меня попросишь. Я имела в виду именно это, — ответила Миранда нарочито небрежно, вздернув подбородок.
Мне захотелось, чтобы в полу разверзлась дыра и поглотила меня, не дав возможности признаться в своих ошибках. Но мои ноги по-прежнему стояли на твердой поверхности. Я сцепила руки за спиной.
— Наши записи о расходах… Они… Они все неправильные… То есть там что-то не в порядке. Я не могу найти ошибку. Могла бы ты переделать их? Найти, что там не так?
Миранда медлила с ответом.
Неужели она откажется? Будет наблюдать за моим унижением перед попечительским советом и таким образом подтвердит, что обладает навыками, которых мне не хватало? Я не заслужила ни сочувствия, ни лояльности — ни из-за тех решений, которые принимала, ни из-за своего поведения.
— Прости меня, — неловко добавила я, признавая свою вину и думая о том, как же я могла так высокомерно относиться к Миранде все это время.
Мне часто хотелось получить прощение у тех или иных людей, но никогда — у Миранды.
Я подняла глаза, желая, чтобы мой взгляд проник сквозь потолок, сквозь небо и обратился туда, высоко-высоко. Прости меня, Господи!
Лицо Миранды смягчилось, и на нем появилась легкая улыбка. Она согласилась.
— Спасибо, — пролепетала я.
В кабинете я предложила ей занять мое место за столом и наблюдала за тем, как она изучает три страницы с цифрами.
Миранда взглянула на меня, и я увидела, как ее лоб изрезали глубокие морщины.
— Это займет некоторое время.
— Хорошо, — сказала я с облегчением. — Я буду в гостиной — займусь корреспонденцией.
Час спустя Миранда позвала меня. Я бросилась в кабинет, молясь о том, чтобы она сообщила мне хорошие новости. Или, по крайней мере, чтобы эти новости были лучше, нежели я заслуживала.
Она пододвинула ко мне бухгалтерскую книгу; чистые страницы были заполнены новыми цифрами — и подведены новые итоги. Прямо рядом с теми, которые возвещали о том, что мы превысили лимит. В один день Миранда совершила то, над чем я билась несколько недель.
— Не хочешь проверить?
— Нет, — отшатнулась я.
Миранда удивилась.
— Не могла бы ты сделать кое-что еще? — спросила я.
Последовал короткий кивок.
— Мне нужно составить отчет для попечительского совета. Не просто итоги, а проценты и все такое прочее. И еще, нужно указать, где именно мы вышли за рамки нашего бюджета. Можешь ли ты подготовить и это тоже?
— Да.
Я положила руку на дверную ручку, но помедлила, прежде чем выйти в коридор. Я не могла обернуться. Не могла посмотреть ей в глаза.
— И еще, Миранда. Не согласишься ли ты сопровождать меня на завтрашнем собрании попечительского совета, чтобы презентовать бюджет?
— С удовольствием приду, — ответила она, и в этих словах не было ни капли торжества.
— Спасибо, — сказала я и с поникшей головой побрела прочь.
* * *
Май уже расцветал в полную силу, и дни стали намного длиннее, но холм, в тени которого располагался наш городок, окутывал его сиреневыми сумерками быстрее, чем нам того хотелось. Я сидела на крыльце, положив подбородок на колени, и думала о Блэйне, чья ферма была ближе к центру долины. Там солнце баловало землю дольше и зеленые побеги уже стелились на глинистых полях. Затем я заставила себя подумать об Эрле. Помнил ли он о нас? О наших нуждах? Вернется ли он с новостями о финансировании, которые я так неистово хотела услышать?
Мне хотелось, чтобы мое сердце затрепетало при мысли о его возвращении, но вместо этого я ощутила лишь нетерпение и вздохнула. Почему мое сердце не слушается моего разума? Казалось, оно такое же упрямое, как рот Синтии, который отказывался открываться, когда ей нужно было декламировать стихи перед аудиторией.
