– Пташка! Тут тебя спрашивают!
Последовала пауза, Пташка не появилась, и повариха выругалась сквозь зубы.
– В последнее время она живет в своем собственном мире, вот что. Идите обратно в господские комнаты, мадам. Пожалуйста. Я ее к вам туда пришлю, – сказала она.
– Нет, все в порядке. И посылать Пташку ко мне не нужно, я сама к ней схожу, – возразила Рейчел, отступая в коридор.
Кухарка помолчала, а затем пожала плечами.
– Последняя дверь в самом конце, направо.
Рейчел прошла по коридору до последней двери, постучалась и, поскольку та была открытой, вошла. Комната оказалась разделенной на две, и через дверной проем, ведущий в левую половину, Рейчел увидела рыжеволосую девушку, стоящую на коленях и засовывающую бутылку эля в джутовый мешок. Услышав шаги Рейчел, девушка вскочила, быстрым толчком ноги засунула мешок под кровать и повернулась к вошедшей. Щеки у нее раскраснелись, глаза метали молнии. Рейчел быстро отступила назад и забыла, что собиралась сказать.
– Эта моя комната, – выпалила девушка.
– Я знаю и… прошу прощения. – Рейчел смущенно сплела пальцы рук и с некоторым запозданием вспомнила, кто из них двоих старше по возрасту и положению. Тогда она распрямила спину и увидела, что Пташка ниже ее на несколько дюймов. – Мне нужно задать тебе несколько вопросов. Это не займет много времени. Я понимаю, что… здесь у всех полно работы.
Рейчел опустила глаза и посмотрела туда, где из-под кровати предательски выглядывал угол мешка. Пташка метнула в гостью сердитый взгляд, но в ее глазах промелькнул страх. Со лба у нее свисала выбившаяся прядка волос, которая шевелилась в такт дыханию.
– О чем вы хотели спросить, мадам? – угодливым тоном произнесла девушка.
– О мистере Аллейне. Насколько я поняла, ты знаешь его лучше других слуг. И о мисс Элис Беквит.
– Элис? – переспросила Пташка. Глаза ее расширились, и гнев почти улетучился. – Вы знаете об Элис?
– Очень немного. Только то, что она дурно обошлась с мистером Аллейном и отчасти виновата в его болезни. А еще, что я… на нее похожа. Во всяком случае, у меня создалось подобное впечатление.
– Элис никогда не обращалась с ним плохо! Она никому не сделала ничего плохого за всю свою жизнь!
– А ты знала ее хорошо?
– Я… она меня растила. И обходилась со мной как с сестрой.
– Сестрой?
– Да, сестрой! Отчасти. Ну, может быть, порою как со служанкой… но лишь иногда. Я знала ее с той поры, когда была совсем маленькой.
– И… я действительно очень на нее похожа? – спросила Рейчел почти застенчиво. Похожа на девушку, которую этот человек любил так сильно, что ее потеря сводит его с ума. Пташка уставилась на нее, и в ее взгляде было нечто такое, чего Рейчел не могла понять.
– Так и есть, миссис Уикс. С первого взгляда. Конечно, вы старше, чем она была в тот год, когда исчезла. И… выражение лица у вас другое. И голос. Это мимолетное сходство, не более.
– Именно так мне и сказал мистер Аллейн, – пробормотала Рейчел.
При этих словах Пташка моргнула, и на ее лице отразилось недоверие.
– Он с вами говорил о ней? Об Элис?
– Совсем мало. Возможно, со временем мы сможем поговорить о ней побольше.
– Значит… вы собираетесь прийти снова?
– Да. – Рейчел расправила плечи и постаралась, чтобы ее голос звучал решительно.
– И… он вас не пугает?
– А почему он должен кого-то пугать? – спросила Рейчел и сразу же поняла, насколько глуп ее вопрос, потому что всего неделю назад она не была задушенной именно благодаря Пташке. – Во всяком случае, насколько мне известно, тебя он не пугает.
И она вспомнила, как Пташка била Джонатана по голове каминной щеткой. Интересно, как может служанка вести себя подобным образом и при этом ее не увольняют?
– Я действительно знаю его уже давно, – сказала Пташка без всякого выражения.
– Какая она была, Элис Беквит?
Последовала долгая пауза, и хотя глаза Пташки были устремлены на Рейчел, могло почудиться, что они смотрят сквозь нее, на тени за ее спиной, мерцающие на стене. На какой-то миг Рейчел показалось, что девушка не собирается отвечать, но затем та сделала быстрый вдох и произнесла:
– Однажды мы с ней отправились пить чай в дом к приходскому священнику и его жене, они жили в Батгемптоне… Он только что построил себе новый дом, которым очень гордился, а потому стал нам его показывать, даже провел по нижнему этажу, где жили слуги и находилась кухня. Элис там очень понравилось. Она не видела ничего зазорного в том, чтобы спуститься в помещения, где живет и работает прислуга. Элис никогда не задирала нос понапрасну. – Сказав это, Пташка метнула взгляд в сторону Рейчел. – Она не делала различий между низшими и высшими, бедными и богатыми. Все были для нее просто людьми. На кухне у священника Элис заметила колесо, которое вращал песик. Его засунули в колесо, чтобы тот приводил в движение вертел. Совсем малыш, с белой шерстью. Он должен был без конца бежать, бежать и бежать, час за часом. Если он уставал, повар клал позади него тлеющий уголек, так что ему приходилось выбирать: бежать или обжечься. Элис заплакала, когда это увидела. Она не дала им его больше мучить ни секунды. – Пташка улыбнулась, но вид у нее был грустный. – Она устроила такой тарарам, со слезами и обвинениями, что песика сразу освободили. У священника просто не оставалось другого выбора. Элис принесла собачку к нам на ферму и нянчилась с ней, как с ребенком, а служанке священника пришлось самой поворачивать жаркое, пока у них на кухне не установили вертел, который вращал заводной механизм. Вот какой была моя Элис. Она не могла выносить жестокость, да и в ней самой вы не нашли бы ее ни капельки. Она была слишком хороша для этого мира, и люди, которые отзываются о ней плохо, говорят неправду.
Пташка прервала рассказ и вытерла руки о передник, хотя никакой необходимости в этом не было. Она свела брови, глубоко вздохнула и опустила взгляд на пол. «И эта девушка тоже все еще очень скучает по ней», – подумала Рейчел.
– А теперь мне нужно заняться делом, миссис Уикс, – проговорила наконец Пташка.
– Может, нам стоит поговорить еще раз? – предложила Рейчел, ухватив девушку за руку, когда та проходила мимо нее, направляясь к двери.
– Посмотрим, – пробормотала Пташка, выдернула руку и быстрыми шагами удалилась в сторону лестницы.
Рейчел немного подождала, а потом вернулась на кухню, где повариха продолжала возиться со своей стряпней.
– Получили что хотели, мадам? – спросила та, по-прежнему явно недовольная присутствием постороннего человека.
– Думаю, получила. До известной степени… – Тут она почувствовала укол совести и замолчала. – Кажется, мой долг вам сказать… когда я вошла в комнату этой девушки, то совершенно ясно увидела, как та прячет что-то под кровать. Похоже, это была бутылка эля из вашей кладовой, – добавила она.
– Пташка? Уверена, вы ошиблись, мадам. Идите наверх. Я позову Фалмута…
– Нет, я не ошиблась. Она воровка, и я в этом уверена, – настаивала Рейчел.
Кухарка ответила ей спокойным внимательным взглядом.
– А я уверена, что вы ошиблись, мадам, – сказала она без всякого выражения.
Щеки Рейчел вспыхнули.
– Ну что ж, – пробормотала она растерянно.
Кухарка больше не сказала ни слова и только пристально на нее посмотрела, а потому Рейчел повернулась и пошла назад, к лестнице, словно испугавшись ее осуждения.
1807
Спасенный от кухонной пытки песик был маленьким терьером с жесткой шерстью и короткими лапками. Кончики обоих ушей у него отсутствовали, – скорее всего, они обгорели. Крошку назвали Флинт. У него клочьями выпадала шерсть, поэтому то здесь, то там на тельце образовались проплешины и виднелась розовая кожа. От песика шел сильный неприятный запах, он постоянно трясся, и его дыхание было затруднено. Когда Пташка потрогала его нос и при этом не погладила малыша, Элис бросила на нее укоризненный взгляд, который, казалось, мог прожечь насквозь.
