анкете редко прочитаешь.
Мне всегда было важно выступать на публике. Я давно в бизнесе, поэтому у меня идей больше, чем возможностей их воплощения. Я с удовольствием делюсь идеями, чтобы кто-то их реализовал.
Какой проект сейчас у вас в работе?
Мы никак садово-парковый комплекс не доделаем на 5 га, который находится позади фабрики. Чтобы человек приехал и мог погулять и посидеть под соснами, а не только на реабилитации быть.
Отдельно тренировочная площадка, где мы моделируем все препятствия, которые человек в городе может встретить: брусчатка старая немецкая, которой 1 000 лет, обычная брусчатка, рельсы, желобок от водосточной трубы среди тротуарной плитки, пандус обычный, пандус крутой, ступеньки разные. Мы натаскивать народ будем на преодоление препятствий. Там же будут теплицы, чтобы можно было пойти какую-то зелень выращивать.
У вас есть и бизнес, и общественная организация «Ковчег».
Как соотносится их деятельность?
Мы деятельность этих организаций особо не разделяем, потому что «ковчеговцы», в большинстве своем, работают в «Обсервере». Как правило, сотрудники «Обсервера» заняты во всех проектах «Ковчега». Например, надо поехать, измерить бордюры, где-то принять здание у города после ремонта или принять какое-то вновь вводимое жилье, я также беру ребят, отправляю.
А вы кем больше себя ощущаете: социальным предпринимателям или общественным деятелем?
Наверное, все-таки больше социальным предпринимателем. Мы же в «Ковчеге» тоже зарабатываем. То есть мы такая организация, у которой два своих автобуса, полностью приспособленных под коляску. Это нам звонит министерство соцполитики и говорит: «Мы День инвалидов проводим, вы не могли бы нам помочь?». Не мы им звоним, а они нам.
Кто такой, по-вашему, социальный предприниматель?
Все очень просто. Причем у меня это понимание было еще до того, как это понятие ввел в России фонд «Наше будущее». Первое — это человек, который решает социальную проблему. И второе — он должен зарабатывать какую-то минимальную прибыль, чтобы не пойти ко дну.
Эта история, которую развивает фонд «Наше будущее», мне кажется, очень важная, потому что они учат зарабатывать деньги. Ты деньги взял — ты должен их вернуть. Да, без процентов, но ты должен их вернуть. И это очень правильная история, потому что ты в нормальных бизнес-условиях находишься, чуть более смягченных, чем для остальных людей, но, тем не менее, это не подарок, это заемные деньги.
Позитивный контент, успешные кейсы, длинные деньги, беспроцентный заем или 1 % годовых, — все, что нужно для развития проектов социальных предпринимателей в России.
На ваш взгляд, что могло бы внести значимые положительные изменения в проекты социальных предпринимателей в России? Может принятие какого-то закона, создание определенной инфраструктуры, какого-то института развития, или значимый рост инвестиций в такие проекты?
Я, честно, уже против любых институтов развития. Вся Москва — это сплошные институты развития, и мы, Россия, их не прокормим. «Фабрика Обсервер» стоит 3 млн долларов примерно. 300 млрд золотовалютных резервов России из-за санкций заморожены. Можно сказать, что их подарили непонятно кому. Эти 300 млрд рублей — это 100 000 фабрик «Обсервер».
Когда к нам приезжал Максим Решетников, министр экономического развития РФ, то Калининградской области выделили для малого и среднего предпринимательства 5 млрд рублей. Эти деньги выдают предприятиям под 1 % годовых на семь лет.
Грубо говоря, если бы мы взяли 300 млрд золотовалютных резервов России и отдали их на проекты социальных предпринимателей под 1 % годовых, они бы начали производить что-то нужное, деньги зарабатывать, налоги платить, страну менять к лучшему, какие-то другие позитивные вещи делать.
Здесь основной эффект был бы не денежный, а именно социальный. Его сложно посчитать, но это можно сделать.
Даже если, допустим, половина (50 000 фабрик) разорилась, то заемные деньги все равно вернулись бы через несколько лет в казну. Не только в Москве, а в России появились бы реальные 50 000 небольших производств. Но для этого федеральное правительство должно доверять своим людям, а люди должны доверять правительству. Я — тот сумасшедший, который доверяет. У нас что-то получается как на областном, так и на федеральном уровне.
А налоговые преференции для социальных предпринимателей нужны?
Наверное, да. Но, боюсь, сразу начнется жульничество. Дайте просто длинные деньги под 1 % годовых или беспроцентно, и все, больше ничего не надо.
Я вообще за то, чтобы инвалиды платили за вход в театр, в музей и т. д. Может, не 100 %, но 50 %. Тогда музей будет знать, зачем он делает доступную среду, потому что он что-то зарабатывает, и люди с инвалидностью тоже его посетители. Пускай человек с инвалидностью тоже зарабатывает деньги. Не хочет работать — пусть дома сидит, смотрит телевизор. Не надо ему никаких музеев.
Как сделать так, чтобы таких компаний, как ваша — эффективно решающих социальные проблемы общества, значимо меняющих в лучшую сторону жизнь сообществ, регионов, стран и всего мира — становилось больше в России? А в мире?
Мне кажется, надо, во-первых, показывать успешные кейсы. Их достаточно много. Есть парень в Калининграде, у него YouTube-канал называется «В процессе», и он снимает промышленные предприятия, общается с бизнесменами и интересными людьми, которые создают что-то новое. Он летом к нам приехал, сделал выпуск, за три месяца — полмиллиона просмотров, 3 000 отзывов, откликов и комментариев, и из них 2 995 — позитивные. У нас такого не было никогда. Я понимаю, что людям просто зашел такой контент. То есть на фоне этого цунами негатива, связанного со всеми текущими событиями, коронавирусом и СВО, позитивный контент востребован. Люди пишут: «Давайте вместе откроем реабилитационный центр», «Давайте откроем мастерскую», «Мне все надоело, я заработал денег, я хочу сделать что-то настоящее», «А давайте мы сделаем то-то», «Я буду пандусы варить», еще что-то. То есть выпуск просто выстрелил. Мне кажется, это один из важных моментов. А второй мы уже проговорили — маленькие проценты, длинные деньги. Наверное, все.
Можно ли научиться быть социальным предпринимателем?
Мое личное мнение — это невозможно. Ты либо предприниматель, либо нет, и это сразу видно. Да, часто бывает так, что человек или его родственник, или друг попали в ситуацию, и это заставило этого человека пойти в социальное предпринимательство, решая проблему этого друга, родственника или еще кого. Здесь просто надо поддерживать этого человека без создания огромных федеральных структур, которые тратят кучу денег на одну образцово-показательную выставку, которую потом покажут по телевизору.
Какой у вас личный KPI?
У меня последнее время на все один KPI. Первый и самый главный — ты смотришь что-то и задаешь себе вопрос: «Это настоящее или нет?».
