выделяемых различными животными, бактериями, растениями, грибами. Допуская вымирание многочисленных видов растений и животных, пусть даже таких неприметных, как земноводные, мы лишаем себя возможности эффективно справляться с рядом заболеваний, о чем, может быть, сами даже не узнаем. Образно говоря, мы рубим сук, на котором сидим, разрушая уникальные биоценозы, сложившиеся за миллионы лет.
В Японии люди часто ставят у себя дома статуэтку лягушки (или даже кладут ее в портмоне). Такой интерес к этим «склизким тварям» объясняется тем, что слово «лягушка» по-японски созвучно слову «возвращать». Символика статуэтки в том, что потраченные деньги непременно к тебе вернутся. Вот так, по большому счету, и со всеми обитателями «Ковчега амфибий». Деньги, вложенные в них, вернутся сторицей в виде новых открытий, лекарств и т. п.
Слова заявления руководителей Московского зоопарка, сделанного в связи с «Годом лягушки», по-прежнему актуальны: «История предоставляет нам уникальный шанс побороться за то, чтобы амфибии выжили. Мы обращаемся с просьбой оказать финансовую поддержку проектам, направленным на их сохранение. Ваша помощь может дать шанс этим удивительным созданиям появиться на свет и вернуться в природу».
Сколько всего земноводных на планете?
Количество амфибий оценивается примерно в 6400 видов, составляющих 50–60 семейств. Тут заметны некоторые расхождения. Так, согласно классификации МСОП за 2008 год, насчитывается 6347 видов земноводных. В онлайн-банке данных Amphibian Species of the World нашлись сведения о 6433 видах амфибий, а по данным сайта amphibiaweb.org на 23 сентября 2009 года, их — 6574 видов (в том числе бесхвостых земноводных, то есть лягушек, жаб, квакш, — 5815 вид, хвостатых земноводных, например, тритонов и саламандр, — 583 видов и безногих земноводных — 176 видов). В любом случае, это заметно выше, чем считалось еще недавно. Так, популярный у нас «Биологический энциклопедический словарь» 1986 года (переиздававшийся и позднее. — А.З.) сообщает, что в современной фауне «более 4000 видов» земноводных. Их классификация пополнилась, в том числе благодаря методам генетического анализа: многие подвиды одного и того же вида амфибий стали считаться самостоятельными видами. Кроме того, в некоторых районах планеты — особенно в тропических областях — продолжают открывать все новые виды земноводных.
МОСКОВСКИЙ ДОМ КНИГИ (сеть магазинов)
• Каве Фаррох. Персы. Армия великих царей. — М.: Эксмо, 2009.
Подлинная история военного искусства древней Персии, новый взгляд на тех, кого римляне и греки именовали «варварами». Автор рассказывает о могучей армии Великих царей, об истории империи, ставшей во многом образцом для подражания для тех, кто и разрушил ее, — для Александра Македонского и Рима. Подробный рассказ о становлении персидской державы, о новшествах в военном деле, привнесенных народами Востока. Доктор Фаррох, опираясь на новые данные археологии и последние исследования, воссоздает структуру персидского войска и его тактические приемы.
Книга содержит богатейший и уникальный иллюстративный материал и является, по сути дела, энциклопедией военной истории империи Ахеменидов, и мы можем по-иному взглянуть на древнейшее противостояние Востока и Запада, отголоски которого живы и в наши дни.
• Гаральд Браэм. Психология цвета. — М.: АСТ, 2009.
Цвета рождают настроение, пробуждают симпатии и антипатии, манипулируют нашими впечатлениями, влияют на принятие решений, определяют действия, делают больными и исцеляют. Увлекательное путешествие в очаровывающий мир «визуальных чувств».
• Фелипе Фернандес-Арместо. Цивилизации. — М.: АСТ, 2009.
Что такое цивилизация? Чем отличается «цивилизационный» подход к истории от «формационного»? И почему общества, не пытавшиеся изменить окружающий мир, а, напротив, подстраивавшиеся под его требования исключены официальной наукой из списка высокоразвитых цивилизаций? Кочевники африканских пустынь и островитяне Полинезии. Эскимосы и иннуиты Заполярья, индейцы Северной Америки и австралийские аборигены.
Веками их считали в лучшем случае «благородными дикарями», а в худшем — полулюдьми, варварами, находящимися на самой низкой ступени развития. Но так ли это в реальности?
Фелипе Фернандес-Арместо предлагает в своей потрясающей, вызвавшей множество споров и дискуссий книге совершенно новый и неожиданный взгляд на историю «низкоразвитых» обществ, стоящих, по его мнению, много выше обществ высокоразвитых…
Историк в стане археологов (Памяти А.А. Формозова)
Анна Хорошкевич
31 января 2009 года пришло к концу земное существование Александра Александровича Формозова. Время подводить итоги и понять, что он оставил следующим поколениям и кем же он был. Да, потомственный интеллигент, с младых ногтей проникшийся идеей высокого назначения науки — поиск и распространение истины. Этой идее он остался верен всю жизнь, несмотря на то, что она — эта жизнь, почти вся уместившаяся в советскую эпоху, давала мало возможностей для ее воплощения. О его противостоянии всесильному директору Института археологии АН СССР академику АН СССР Б.А. Рыбакову ходили подлинные легенды, далеко за пределами вышеназванного учреждения.
Да, «сбежал» в чистую науку, и по объективным причинам — Рыбаков не выдал Формозову «открытых листов» на проведение раскопок, и по субъективным — тяжелая болезнь матери, уход за которой требовал его постоянного присутствия в Москве. То, что в других странах считается жизненным подвигом, ради которого люди вообще отказываются от карьеры, у нас расценивается как «бегство» и проявление лени.
Да, скептик, не безразлично аморфный сотрудник академического учреждения, но болезненно переживавший подобные «проколы», оскорблявшие его душу и совесть.
Что же оставил своей Родине и своим научным преемникам этот профессорский сынок, лентяй и «скептик»? Не стоит перечислять всех его трудов — они указаны в библиографиях, помещенных в сборниках в честь 75- и 80-летия Александра Александровича.
Итог первого этапа — чисто археологического. Классификация и хронология развития первобытного общества с точки зрения археолога, введение в научный оборот новых материалов и самое главное — изучение первобытного искусства. Самое основное — последнее достижение. Книга, посвященная этой теме, открыла душу первобытных людей.
В связи с этим нельзя не коснуться вопроса о разнице между настоящим историком и настоящим археологом. Последний, посвящая большую часть своей деятельности добыванию новых «артефактов», датируя и классифицируя их, как правило, не имеет интереса к эволюции внутреннего мира производителей этих «артефактов». Разумеется, есть и исключения — прежде всего в смежных дисциплинам, небрежно именуемых специальными — нумизматике и сфрагистике. Примером подобного нумизмата может служить А.С. Мельникова, на материалах московских кладов попытавшаяся восстановить социальный портрет и духовный мир их владельцев. Примером второго — Г.А. Федоров-Давыдов, который в своем блистательном исследовании московских печатей конца XIV — начала
