XV столетий воссоздал политическую идеологию князей, которым принадлежали рассмотренные им печати.
Историк же, занимаясь отчасти тем же самым, что и археолог, но преимущественно в пределах письменных материалов, имеет больше возможностей проникнуть в душевный мир этих производителей, как правило, скорее элиты, чем «простых людей». Вопросы социальной антропологии, модной ныне, конечно, занимают далеко не всех историков, хотя число подобных исследователей, несомненно, растет.
В изучении первобытного искусства А.А. Формозов выступил скорее историком, даже отчасти искусствоведом, нежели чистым археологом. Этим был психологически подготовлен переход к иной сфере деятельности — историографической. Кстати говоря, руководитель исторического школьного Кружка при ГИМе С.В. Бахрушин сулил подростку карьеру историка.
Александр Александрович по праву может быть назван основателем новой отрасли знания — историографии археологии. И в этой сфере у него, пожалуй, больше всего последователей, хотя издание специальных сборников по этой проблеме ныне прекращено. Особое место в историографических штудиях А.А. Формозова занимает капитальная монография «Русские археологи в эпоху тоталитаризма», вышедшая уже двумя изданиями. [8] Название книги само по себе уже говорит о ее содержании. Автор скрупулезно и, я бы сказала, любовно и с глубоким сочувствием проследил судьбы не только археологов России, но всего Советского Союза. Книга, единственная в своем роде (историки не удосужились предпринять аналогичный труд, хотя в Институте российской истории РАН существует специальный историографический сектор) дает представление о размахе репрессий, направленных против археологической науки (автору известны судьбы около полутора тысяч человек, оказавшихся жертвами тоталитаризма) и музеев — новых и весьма деятельных очагов культуры, активность которых явилась не ко двору в обществе, где человек был только винтиком государственного механизма, заводимого рукой одного «человека». Укажем, кстати, что Александр Александрович на примере собственного отца проследил подобные процессы и в биологической науке.
Он честно показал, как эпоха террора меняла психику человека, убивала его не только физически в ГУЛАГе, но и душевно — на собственном рабочем месте. Ему ли было не знать, как это делается.
Совершенно особой сферой — и тоже уникальной в пределах советской и постсоветской систем — является проблема этики научного труда. Большая часть работ Александра Александровича, посвященных этой теме, была написана до 1991 года, но издана на рубеже столетий и в начале XXI века.
Здесь автор мужественно и бескомпромиссно рассказал о механизмах коррупции в археологической науке, о ее губительном воздействии, нелицеприятно показав ее превращение в результате в «ассенизатора» и «золотаря» науки. Среди лиц, ставших объектами критики, оказались и весьма высокопоставленные в историческом мире доктора и академики. «Пасквилянт» получил сполна. Коррупции же это отнюдь не повредило. Можно лишь надеяться на то, что весьма прагматичное новое поколение ученых сочтет невыгодным для себя сохранять эту систему и расстанется с ней, несмотря на поддержку и подпитывание коррупции «сверху», а усилия Александра Александровича, оплаченные унижениями и стрессами, не пропадут даром
Наследие Формозова — и в области изучения палеолита, и в историографической, и в историографоэтической сферах — бесценно, оно останется прочным фундаментом развития и будет способствовать формированию ученых нового поколения, которое, конечно, когда-нибудь вернется к g идеалам традиционной русской науки досоветского времени и добрым словом помянет этого мужественного и честного человека. Для его друзей и единомышленников, круг которых неумолимо сокращается, кончина Александра Александровича — невосполнимая потеря.
80 лет назад, 4 ноября 1929 года, выступая в Институте советского строительства и права, Л.М. Каганович цинично, но совершенно верно заявил о несовместимости понятия права с марксизмом: «Мы отвергаем понятие правового государства… Если человек, претендующий на звание марксиста, говорит всерьез о правовом государстве и тем более применяет понятие «правового государства» к Советскому государству, то это значит, что он идет на поводу у буржуазных юристов, это значит, что он отходит от марксистко-ленинского учения о государстве».
595 лет назад, 5 ноября 1414 года, в южногерманском городе Констанце (ныне земля Бален-Вюртемберг) открылся Вселенский собор — самый представительный церковный форум Средневековья, на котором присутствовали тысячи высших церковных иерархов (в том числе православные) и представителей светской власти государств Западной Европы. Собор избрал нового папу римского Мартина V и наконец покончил с «великой схизмой» — тянувшейся с 1378 года скандальной ситуацией одновременного пребывания на папском престоле нескольких пап, непрерывно ссорившихся между собой и обвинявших друг друга в самозванстве. Собор также принял ряд суровых мер против «ересей». В частности, на собор был вызван и как не раскаявшийся еретик летом 1415 года сожжен на костре великий чешский проповедник Ян Гус.
510 лет назад, 5 ноября 1499 года, в крошечном французском городке Трегье, что на полуострове Бретань у побережья Ла-Манша, местным типографом Жаном Кальве был напечатан составленный настоятелем местного собора Жаном Легадёком трехъязычный бретонско-французско-латинский толковый словарь, позже получивший название «Католикон» («Catholicon»). Значение этого издания связано не только с его раритетностью, а с тем, что «Католикон», как это ни удивительно, является исторически первым словарем французского языка, первым в мире многоязычным (в данном случае трехъязычным) словарем и уж, конечно, первым словарем бретонского языка. Да к тому же отпечатанный мелкой готикой на 106 страницах крупного формата in folio «Католикон», содержавший около 6000 слов, вошел в историю книгопечатания как первый по-настоящему объемный лексикон.
80 лет назад, 5 ноября 1929 года, состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором было принято решение об уголовном преследовании лиц, причастных к «архивной истории». Речь шла об обнаруженном комиссией по «чистке госаппарата» в ленинградской Библиотеке Академии наук конверта с подлинниками отречения от престола Николая II и его брата Михаила. Решение Политбюро дало зеленый свет следствию и фабрикации «Академического дела», по которому были репрессированы многие известные историки, в том числе такие известные, как С.Ф. Платонов и Е.В Тарле.
155 лет назад, 6 ноября 1854 года, был утвержден Устав петербургской Крестовоздвиженской общины сестер милосердия, организованной великой княгиней Еленой Павловной (урожденная Фредерика Шарлотта Мария, принцесса Вюртембергская, 1807–1873), вдовой четвертого сына императора Павла I, великого князя Михаила Павловича, одной из ключевых фигур реформ царя-освободителя Александра II и придворной интеллектуальной жизни. 35 сестер Крестовоздвиженской общины, этой первой в мире военной общины сестер милосердия, вскоре отправились на фронт Крымской войны (1853–1856) в Севастополь, где заслужили всеобщее уважение самоотверженной заботой о раненых. Впоследствии община стала ядром сети российского Общества Красного Креста.
105 лет назад, 6 ноября 1904 года, родился академик (с 1966-го) Михаил Александрович Садовский (ум.1994), физик-взрывник, участник работ по созданию отечественного ядерного оружия, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и
