Ознакомительная версия.
Этот отель придумал Филипп Старк, и в отеле все белое. Белые стены, белая мебель, белые мешки для грязного белья. Сутки напролет можно нажимать на кнопки и тумблеры, чтобы смотреть, как, в зависимости от освещения, отступают и сдвигаются белые стены и как ложатся на них тени.
В отеле есть водочный бар, и в нем – тысячи сортов самой разной водки со всего мира. И дело, кажется, не в том, что простой этот напиток достоин столь подробного изучения, а в том, как сверкают и преломляют свет разнообразные бутылки с прозрачной жидкостью.
Еще в отеле Sanderson есть лифт. Лифт синий и мерцающий. Шагаешь в кабину – и словно падаешь в звездное небо, и нет в отеле Sanderson ни одного настолько невпечатлительного клиента, чтобы в лифте у него не закружилась голова.
Классические европейские отели существуют двести лет, и все эти годы отельное хозяйство приноравливалось к клиентам, и приноровилось в итоге до совершенства. Постоялец классического отеля почти наверняка знает, что стойка портье будет справа от входа, и сколько в номере полотенец, и как включается электричество, и куда положить чемодан, и как задернуть шторы. Постояльцу классического отеля заранее известны все правила до мелочей, хотя теперь уже и невозможно вспомнить, кто эти правила придумал. Можно с закрытыми глазами протянуть руку и нашарить на тумбочке спички. В крайнем случае вечером в номере клиента может ждать не классическая шоколадка в подарок, а к примеру, банка варенья, причем эта банка считается милым, но рискованным сюрпризом и всерьез обсуждается на совете директоров.
В дизайнерском отеле, разумеется, никто не отменяет сервис ради красоты, но из сюрпризов состоит вся жизнь. На входе может быть фейс-контроль, унитаз может одиноко стоять посреди спальни, штор может и не быть, письменный стол может прятаться за изголовьем кровати, спальня может быть втрое меньше ванной, мини-бар может быть бесплатным и заполняться большими бутылками спиртного, початыми вашим предшественником.
Классические отели придумываются для того, чтобы удовлетворять клиента. А дизайнерские – для того, чтобы удивлять и восхищать.
Radisson SAS Media Harbour, Дюссельдорф, ГерманияЕкатерина Истомина
Дюссельдорф – город полетов артистической, прежде всего архитектурной мысли. Но Дюссельдорф не гнетет своим дизайном. Это город спокойный, как лес, располагающий, как диван. Хороший немецкий город для интеллигентных людей среднего возраста и минимум одного высшего образования. Дюссельдорф считается столицей немецкой моды, и его некогда любил сам Наполеон, утверждая, что Дюссельдорф – это маленький Париж.
Дюссельдорф – это город-смесь. Здесь есть и французское, и японское, и английское, и голландское. В стеклянных офисах, построенных различными знаменитыми японскими и голландскими архитекторами, строчат свои огненные заметки сотрудники местных газет в смешных, почти английских рубашках. В сногсшибательную стеклянную высотку правительства федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия может войти любая немецкая старушка. Она одета так, будто она – старушка из квартала Сен-Жермен. Черный берет, дешевая матроска и мятая сумка-кошелек. Все эти утлые приметы парижской моды тридцатилетней давности – при старушке.
И люди здесь с какими-то особенными немецкими лицами. Жители Дюссельдорфа все время смеются или улыбаются. Ни грамма немецкой сумрачности – это пусть в депрессивном Веймаре хмурят лбы. К тому же жители Дюссельдорфа страшно белозубы, даже по немецким меркам. И они всегда стараются выглядеть свежо, а главная улица люксовых бутиков – KoЁnigallee – полна немецких fashion-красоток.
Сравнительно недавно в Дюссельдорфе открылся отель, который нельзя назвать парадным. Но такой в Дюссельдорфе и не нужен, ведь это давно и далеко продвинутая Германия. Новый отель – это дизайнерский бизнес-отель. Интерьеры для него придумал художник из аристократической южнотирольской семьи, воспитанник самого Оскара Кокошки – Маттео Тун.
Отель Radisson SAS Media Harbour расположен в самой «дизайнерской» части города – в старой гавани (Harbour). Старая, почти голландская, гавань по берегам застроена постмодернистскими домами. На один из них по фасаду «ползут» снизу вверх гигантские пластмассовые человечки разных цветов. На месте старых доков – ресторан с прозрачными стенами и прозрачной крышей. Старая баржа переоборудована в танцплощадку.
Здание Radisson SAS Media Harbour стоит на тихой улице. Рядом с отелем – два дома. Это знаменитые «пьяные дома» Фрэнка Герри, большая достопримечательность Дюссельдорфа и гордость мировой архитектуры. Идти до исторического центра 20 минут. Прогулка пойдет так: мимо «пьяных домов» и стеклянной высотки правительства выруливаете на широкую набережную Рейна, затем осуществляете променад вдоль домов начала XX века – и вот вы в центре.
Radisson SAS Media Harbour, конечно, не такого высокого художественного толка, как дома Герри. Отель невысок ростом, что не типично для бизнес-отеля. Его «внутренние» цвета – брусничный, черный и эбенового дерева. Прекрасный камин в холле, выдолбленный в «известняковой» стене. Одним словом, бутиковый стиль, преломленный в хай-тек. Все неминуемо похоже на Armani Casa.
Обитать в этой «смеси» оказалось очень просто. Что-то дизайнерские отели последнее время стали более благожелательны к своим постояльцам. Подозрительно.
Radisson SAS Media Harbour способствует мыслительной релаксации. Мысли здесь растягиваются и стягиваются, будто кто-то тренирует их по системе пилатес. Или, может быть, этот пилатес мозгов все же стоит приписать эффекту «пьяных домов» Фрэнка Герри, завалившихся спать по соседству?
Arts, Барселона, ИспанияФедор Павлов-Андреевич
Барселона – это такой многоголовый город. Всеми головами его наградили градоначальники, каталонцы, заморские завоеватели и несчастный архитектор Гауди, за которым одни там американцы до сих пор достраивают – и получается совсем уже неизвестно что (стало похоже на Церетели). Но надо знать места. Закоулки. Тайные запахи и где по ночам громко смеются.
А еще надо знать место, откуда видно разную Барсу. В этом месте можно взять себе комнату с видом на пляж на один день, с видом на MACBA (музей современного искусства) – на другой и с видом на гаудиевский недострой Sagrada Familia – на третий. Главное – не устать переезжать, не устать менять этажи, музыку и настроение. О музыке особо.
В отеле Arts все не как в одноименной пьесе Ясмины Реза. Никто ни о чем не спорит, мужчины не унижают женское достоинство, и главное – смысл этого искусства всем полностью понятен.
Понятен – с того самого момента, как попадаешь в Arts, а точнее, в руки тех, кто этими искусствами рулит. На руле – приятные девушки и молодые люди, и они настолько приятны, что когда тебя провожают через все эти лифты и коридоры, приводят тебя к твоему окну и ставят тебе твои сумки, то как-то не хочется, чтоб они уходили, а хочется выпить чаю и поговорить (мои сумки приехали с девушкой, юноша довез и исчез, а девушка осталась объяснить про водопровод и потайные шкафы, так что поговорить хотелось о многом).
И, в общем, тут же начинает звучать музыка.
Если кому-то известно, на каких инструментах играет сама себе (когда никого чужого нет поблизости) Барселона, то этот «кто-то» как раз сочинял коллекцию дисков отеля Arts. В ней есть все, что кажется не слишком туристическим, не чересчур молодежным & авангардным и не особенно затрепанным. Я насчитал семь треков, которые вообще нигде не встречал (а я люблю музыку), да и остальные были знакомы только издалека. В общем, пришлось слушать музыку, прежде чем получилось прижаться носом к окну и решить – сразу бежать туда, вниз, или немного полюбоваться отсюда и только потом спуститься. Потому что там, внизу, происходило нечто нечеловечески прекрасное (насколько это можно было различить с моего 37-го этажа. Всего их сорок четыре. И это самый высокий дом Барсы). Там бились капоэйристы.
Нашел в номере бинокль и установил наблюдение.
У капоэйристов есть такая манера – собраться где-нибудь, где побольше народу, и устроить баттл. Самое невозможное для окружающих – понять, что это за ритм такой и как это у них получается не поубивать самое себя. Потому что капоэйра – это же боевое танго, бразильские рабы притворялись, что танцуют, а сами готовились к восстанию и точили свои ноги-руки, готовя побеги, поджоги и бунты. Так вот, набережная у отеля Arts – отличное место для подготовки восстания.
Ну, и тут я побежал вниз. (Побежал – хорошо сказано, потому что по пути надо сменить пару лифтов, и это кайф, в каждом звучит своя музыка.)
На набережной рядом с бьющимися парнями качала бит группа поддержки. Самое смешное – ни один из них не был бразильцем, по-моему. Но несколько человек явно были постояльцами отеля Arts, судя по одежде и по выражению лиц. Если бы такие значки – «Хочешь стать модным? Спроси у меня, как» – существовали, то они бы их обязательно нацепили. Артовцы причем стояли смирно и глядели с сочувствием, но почти без движения, в то время как остальные чуть ли не летали в виде поддержки. Когда пара парней – один как я, метр девяносто, а другой – как певец Андрей Губин, метр пятьдесят четыре, наверное, – принялись тоже биться, то артовцы стали вместе со всеми легонько подвывать. В общем, это было любо-дорого.
Ознакомительная версия.
