Небольшая группа мужчин что-то ремонтировала, другие следили за работой приборов. И хотя Жюли знала, что корабль движется вперед именно благодаря этим людям, она с удивлением отметила, насколько они не похожи на обветренных моряков, которых она всю свою жизнь видела в Гавре. У этих людей были такие бледные, восковые лица, что казалось, будто они никогда не видели солнца и выросли прямо здесь на корабле, под ватерлинией.
Жюли подошла к человеку в сварочной маске и тронула его за плечо, чтобы узнать, как найти Николая. От моторов разносился такой громкий шум, что Жюли решила: они, очевидно, располагались на нескольких этажах.
– Простите, пожалуйста! – стараясь перекричать шум моторов, начала она. – Это машинное отделение?
Рабочий снял маску и удивленно уставился на нее. Она знала, что здесь она нежданный гость – девушки, работавшие на корабле, обычно не проводили обеденный перерыв в компании двигателей. Рабочий бросил на Жюли быстрый плотоядный взгляд, но при виде ее родинки его интерес тут же пропал.
– Да, миледи. – Рабочий широким жестом обвел комнату, как бы представляя ей располагавшиеся там механизмы. – Да, это машины. Так что же привело вас сюда? Хотите оставить вашу службу и присоединиться к нашей команде?
– Я ищу одного механика! – четко выкрикнула Жюли. – Русского. Его зовут Николай.
– Грумов? Механик? – Мужчина усмехнулся, явно удивляясь ее выбору знакомств. – Он смазчик, вот кто он. Но это бы ничего, если бы его можно было найти там, где механизмы нуждаются в смазке. Он без конца куда-то исчезает.
– Правда? – протянула Жюли, удивленная тем, что этот рабочий такого мнения о ее новом поклоннике. – Так вы не знаете, где он?
– Понятия не имею. Кто ж его знает? Не удивлюсь, если он сейчас в бальном зале танцует польку. Но можете поискать его здесь. Походите, посмотрите, только ничего не трогайте.
Он снова надел маску, зажег сварочный аппарат и пламенем прогнал ее прочь.
Жюли шагала из одной горячей, влажной комнаты в другую, заглядывала в темные углы, подходила к приборам – и обдумывала, что бы такое умное сказать, когда она встретит Николая. Его неожиданное письмо вдохновило ее на этот стихийный набег в машинное отделение, но теперь она разволновалась. Ей не хотелось испортить их примирение какой-нибудь неуклюжей фразой.
Во время своего обхода она встретила по крайней мере с десяток мужчин в той же форме и того же телосложения, что и Николай. И хотя в машинном отделении было невероятное число высоких широкоплечих мужчин, Жюли молниеносно отметала их одного за другим. Ни у кого из них не было ни такой осанки, ни такой уверенной походки, ни таких каштановых волос.
В конце концов она сдалась – в любом случае ей пора было возвращаться на работу. Вся потная, с тяжелой головой, она стала подниматься по лестнице в отделение третьего класса. И на первой же лестничной площадке лицом к лицу столкнулась с Николаем.
– Жюли! – вскричал он.
Он приподнял ее, покружил, затем, не выпуская из рук, осторожно опустил на пол.
– А я только что бродил по третьему классу – искал вас.
– Забавно, – с сияющим лицом ответила Жюли. – А я только что была в машинном отделении, где искала вас.
– Значит, вы получили мою записку? – приближаясь к ней, спросил Николай.
– Получила, – выудив медальон и показав его Николаю, подтвердила она. – Очень красивый. Не знаю, как вас и благодарить.
– Но вы меня прощаете?
Он наклонился к ней и взял медальон в руку. Легонько потянул его на себя, и их лица почти соприкоснулись.
– Прощаю, – сказала Жюли. Ей хотелось, чтобы он ее поцеловал.
– Значит, мы вечером встретимся? – Его дыхание щекотало ей ухо.
– Да, но я буду работать в раздевалке за полночь. – Она провела рукой по его только что побритой щеке и почувствовала запах мыла. – Будет не слишком поздно?
– Я буду ждать, – откликнулся он.
И Николай наконец крепко ее поцеловал. А поцеловав, поднял ее в воздух. В его объятиях Жюли почувствовала себя невесомой, будто состояла из пузырьков, разлетавшихся по всему ее телу.
– Ой! – воскликнула вдруг Жюли, вырвалась из объятий и посмотрела на часы. – Мне же пора!
Прежде чем опустить, Николай пронес ее до следующей лестничной площадки.
– Значит, до вечера. – Он подмигнул ей. – Если, конечно, вас не увлечет какой-нибудь господин в котелке.
– Этому не бывать! – засмеялась Жюли и стремглав пустилась вверх по лестнице в третий класс. – До вечера!
В сравнении с машинным отделением, затхлый воздух и шум в помещениях третьего класса уже не казались ей такими отталкивающими. Но Жюли снова ничего не заметила.
* * *
– Не стоит ли их подстричь? – приподняв локон густых, медового цвета волос, спросила парикмахера Констанция и с сомнением добавила: – В новом стиле? Боб?
– О, у вас такие красивые волосы, жалко было бы их отрезать, – ответил ей парикмахер. Констанция вздохнула с облегчением. – Вчера после обеда сюда зашла Мэри Пикфорд. Она по-прежнему носит длинные волосы, а у вас волосы ничуть не хуже! Я просто их немного подрежу. А потом, пожалуй, сделаю вам марсельскую укладку.
Констанция откинулась на спинку стула и, довольная, наблюдала за работой парикмахера. Как замечательно, что она оказалась на одном корабле с Мэри Пикфорд! А что, если сегодня вечером в первом классе они повстречают друг друга? Это может произвести впечатление даже на Фэйт! Констанция закрыла на миг глаза и представила, как удивится ее сестра, возможно, и позавидует. Открыв глаза, Констанция увидела в зеркало, что в салон входит миссис Томас. Эта приземистая дама в практичных туфлях мгновенно заметила Констанцию и направилась прямо к ней.
– Доброе утро! – обращаясь к ее отражению, воскликнула она. – Так приятно ради разнообразия встретиться вне столовой! Да, кстати, вас зовут мисс Стоун или миссис Стоун? Я что-то не расслышала.
– Вы можете называть меня Констанцией, – с натянутой улыбкой ответила отражению в зеркале Констанция.
– Так мы с вами станем добрыми друзьями? – пропела миссис Томас. – А меня зовут Милдред.
Она села на соседнее кресло, и парикмахер, слегка нахмурившись, принялся расчесывать ее редеющие волосы. Дав указания, как ее подстричь и покрасить, миссис Томас снова повернулась к Констанции.
– Вчера вечером за столом была весьма оживленная дискуссия, – заговорила она. – Очень интересная. Правда, меня удивило, что доктор, друг капитана Филдинга, вышел из-за стола сразу вслед за вами. Наверное, он подумал, что вам понадобится его помощь.
Миссис Томас произнесла последние слова с нарочито озабоченным видом.
– Со мной все в порядке, – сказала Констанция.
Ну не забавно ли, что кто-то мог решить, будто после того, как она выразила свое мнение о правах женщин, ей могла понадобиться помощь врача?
– Доктор Шаброн просто проводил меня в каюту.
– Как мило с его стороны! – воскликнула миссис Томас. – Он что, ваш приятель?
– Да, недавний приятель. Мы с ним познакомились здесь, на корабле, – ответила Констанция и обратилась к парикмахеру: – Вы не слишком коротко подстригаете?
– А после обеда вы с ним пошли танцевать? – настойчиво давила Милдред. – Пили коктейли? Играли в карты?
Констанция бросила на миссис Томас недоуменный взгляд. С чего это она проявляет такой интерес к ее знакомству с доктором? Интересно, что бы она подумала, если бы узнала, что он пригласил ее поужинать вместе с ним за капитанским столом?
– Нет, Милдред, никуда мы не пошли, – с трудом подавляя желание назвать эту старомодную даму «мэм», ответила Констанция. – Доктор проводил меня до каюты, а потом я весь вечер читала. А вы с мистером Томасом? Всю ночь танцевали до упаду?
– Нет, мы с мужем не любители кутежа, – отрезала миссис Томас с чопорным самодовольством, которое никак не вязалось с ее видом, – ее голова была в серовато-коричневой кашице и казалась совсем крохотной. – Так откуда, говорите, вы родом?
