Но исправить уже ничего было нельзя. Один за другим мимо него проносились те, кого он только что так здорово обошел на дистанции. Потом и те, кто стартовал после него, промчались мимо. Он пнул валявшийся на обочине, бесполезный теперь велосипед, сел в пыльную траву на откосе и обхватил голову руками. Из- за гайки, из- за чепухи все пошло прахом! Если бы у него был приличный велосипед!.. Он побеждал!.. Он выигрывал эту гонку! В крайнем случае был бы вторым или третьим… А вместо этого он сидит теперь в пыльной придорожной канаве, а мимо проносятся те, кого он запросто обходил на дистанции… Ярость душила его, бессильная, горькая ярость.
И последний гонщик давно уже промчался мимо него к финишу, когда он поднялся, взял свой поломанный велосипед и в обход, проселочной дорогой вернулся в город пешком.
— Сорви сирень, — попросила Галя. — Нет, не сейчас, оглянулась она. — Смотрят… А теперь давай!
Володя подпрыгнул и, поймав ветку, сорвал несколько цветущих кистей. Галя прижала букет к лицу, зажмурилась:
— Аромат божественный 1!..
В скверах красили скамейки суриком, и запах краски, смешанный с ароматом цветущей сирени, настраивал на какой–то беззаботный лад. Трава на газонах пестрела ярко- желтыми цветами одуванчиков. В городе, где почти всегда пахло дымом и окалиной с металлургического комбината, только в это время года витали ароматы сирени, уже отцветавшей черемухи и только еще расцветающих яблонь. В мае, словно утратив на время свой суровый индустриальный облик, он походил на цветущий сад.
— А ты не говорил, как выступил в гонке, — вдруг вспомнила Галя. — Я хотела придти за тебя поболеть, но, знаешь, не смогла вырваться.
Она была в легком, порхающем на ветру сарафанчике, щеки слегка покрылись золотистым загаром — она очень быстро всегда загорала. У нее была новая прическа, розоватый маникюр на руках и вообще такой нарядный вид, что на нее оглядывались прохожие. В своей клетчатой ковбойке и потрепанных кедах Володя выглядел простовато рядом с ней.
- Плохо, — сказал он. — И, поколебавшись, надо ли оправдываться, добавил: — Машина ни к черту не годится. Я пятерых обошел в раздельном старте, а перед самым финишем переключатель рассыпался.
- Да ну! — огорчилась Галя. — А что же тебе Аркашка хороший велосипед но дал?
— У него на хороших, — усмехнулся Володя, — любимчики ездят… Меня он в черном теле держит.
- Но это же несправедливо, — нахмурилась Галя. — А хочешь, я попрошу Аркашку, чтобы дал тебе хороший велосипед? — И видя, что он усмехается недоверчиво, протянула свою узкую загорелую руку: — Ну, спорим, даст…
- Нет, не надо, — поспешно сказал Володя, которого даже покоробило от мысли, что Галя будет за него просить.
- А почему? — не поняла она. — Это же очень приятно, когда за тебя хлопочут.
— Не знаю, кому приятно, — буркнул он.
— Всем приятно, а ты… Ты какой–то несовременный, — сказала Галя. — Не как все…
Они вышли на площадь, которая справа замыкалась широкой стеклянной витриной гастронома, и тут Галя остановилась. Володя проследил за ее взглядом и увидел двух парней, стоявших возле новенького «Москвича» в компании сильно накрашенных девиц.
— Видишь, — спросила Галя, не отрывая глаз от них, — вон того в красной куртке?
— Ну и что, — хмуро сказал Володя.
— Да это же Заикин. Он в нашем «Авангарде» в нападении играет.
— А мне–то что…
Галя взглянула на него недоуменно, словно удивляясь, как это можно не знать всем известного Заикина и снова перевела взгляд на того. Он, видимо почувствовав ее взгляд, обернулся.
— Хелло! — с нарочитой небрежностью помахала она рукой. Футболист неторопливо, вразвалочку подошел к ним. У него было лицо одновременно располагающее и чем–то настораживающее. Приветливые серые глаза, но у рта какая–то складка самодовольной пресыщенности.
- Ну как после вчерашнего?.. — спросил он.
- Ой, не говори! — отмахнулась Галя.
- Проводить?
- Уже провожают, — кокетливо улыбнулась она. Футболист только сейчас заметил Володю и дружески кивнул ему. С минуту они с Галей оживленно говорили о каких–то своих общих знакомых, вспоминали вчерашнюю вечеринку. От компании отделился и подошел к ним еще один парень, тоже, видно, футболист. Этот сразу не понравился Володе — физиономия у него была рябая и нахальная. К тому же он был пьян и, глядя на него, Володя понял, что и Заикин выпивши, но не так заметно.
- Галка, пойдем с нами! — громко сказал рябой. — Сабантуйчик организуем… Пойдем, Галчонок, будет весело!..
- Уводит он от нас Галю, — кивнул Заикин на Володю. — Молодняк нас обходит, Сева.
- Нахал! — делая страшные глаза, сказал. — А может, мы его проучим?.. — покрутил он кулаком у подбородка. — Хук, апперкот — и нокаут.
Володя молчал, понимая, что это шутка, но не откликаясь на нее.
- Да ты не боись, — добродушно засмеялся Сева, хлопнув его по плечу. — Это я шутю — ю!.. Ты кто? Я тебя вроде видел на стадионе.
- Он в велосипедной секции, — сказала Галя.
- А, Аркашкин кадр, полосухинский…
Из гастронома вышел еще один «футболист» — в каждой руке по бутылке. Призывно вскинул их, показывая, что выпивка есть.
- Во, порядок! — оживился Сева. — Галка, поехали с нами?..
* Нет, мне пора, — отказалась Галя. — Пока, ребята.
* Поедем, — приставал Сева. — Брось ты своего велосипедиста! У него велосипед, а у нас «Москвич», — широким жестом показал он. — Выбирай!..
Галя, улыбаясь, покачала головой.
— А я тебя не отпущу, — вдруг облапил ее Сева. — Мы тебя умыкнем!..
Галя, смеясь, отталкивала его, пытаясь высвободиться, а он, хохоча, прижимал ее к себе и не отпускал. Володя вскипел, наливаясь краской, но в растерянности стоял. не зная, что делать. В морду дать этому Севе? Но Галя, похоже, не обижалась на него, воспринимая все как шутку. А стоять и смотреть на все это тоже было противно и унизительно.
- Ну, ладно, возьму только цветочки на память. — Футболист отпустил Галю, но выдернул у нее ветку сирени. — Пока! — Отходя, он помахал веточкой.
- Хорошие ребята, — как бы оправдываясь, сказала Галя. — Просто они выпивши.
Володя промолчал. И всю дорогу до ее дома он молчал, а у знакомого уже подъезда, попрощавшись, сразу повернулся, чтобы идти домой.
- Постой, — сказала Галя. — Куда ты торопишься?
- Ну, чего еще? — буркнул он.
Они стояли в скверике возле ее дома. И здесь тоже цвела сирень. Пышные гроздья особенно густо покрывали верхушки кустов. С деловитым гулом их облетали шмели.
— Знаешь, — сказала Галя, — ты моей маме понравился.
- Чем же я ей угодил? — спросил он хмуро. — Мы и виделись всего один раз.
- А ты вполне можешь понравиться, — сказала Галя, заглядывая ему в глаза. — И знаешь, она хочет, чтобы ты пришел к нам в воскресенье. Будет торт шоколадный. Знаешь, какой торт мама умеет делать…
- У меня в воскресенье тренировка.
- Ну и что же. Приходи после тренировки. Придешь?..
- Ладно, — сказал Володя и повернулся, чтобы уйти.
— Да погоди же ты! — капризно сказала Галя. Он опять остановился в ожидании. — Знаешь, Володя, мы с тобой были вчера в театре. Смотрели «Вишневый сад» Чехова… Запомни хорошенько, ладно?
- Как это?
- Ну, понимаешь, — доверчиво сказала она, теребя его пуговицу. — Наши вчера выиграли и по этому поводу устроили «сабантуй» в ресторане. Знаешь, что с мамой бы случилось, если бы она узнала, что я отправилась с ребятами в ресторан? Ну, вот… я и сказала, что мы с тобой ходили в театр.
Володя еще больше помрачнел. Он опять хотел уйти, но Галя удержала его за руку.
- Ну, что ты хмуришься, Володь? — ласково теребила она его. — Ну, развеселись, пожалуйста!..
- Слушай, зачем ты ходишь с этими типами в ресторан? — спросил он, глядя в сторону.
- А что? — округлила она глаза. — Они хорошие ребята. Заикин Игорь знаешь как на гитаре играет! Одаренная личность. И футболист он хороший. Ребята говорят, у него удар левой потрясный… А Сева, ты не смотри — он просто был выпивши. А так он из хорошей семьи. У него отец начальник треста. Видел машину? На двадцатилетие ему подарил…
- И это все? — насмешливо осведомился Володя.
- Что все?
- Ну, вот это. Один на гитаре бренчит, другой «Москвича» и солидного папу имеет. Голы в «Авангарде» забивают. И этого достаточно, чтобы быть одаренной личностью?..
Галя озадаченно посмотрела на него.
- А что тебе еще нужно?..
- Мне?.. Ну, чтобы он не за наш паршивый «Авангард» играл, а за сборную Союза. Или, по крайней мере, играя в «Авангарде» стремился к этому. Но я что–то не видел такого стремления, а только бутылочки, сабантуйчики.
— Да ты что! — поразилась Галя. — Рассуждаешь как старик. Что, уж ребятам и повеселиться нельзя?
