Ребята все до единого спали. Он взял свой велосипед, холодный и влажный от росы, и, никого не потревожив, никому не сказав ни слова, в одиночку отправился домой.
В этот ранний час он был один на шоссе. Горы, среди которых петляла дорога, в серой дымке рассвета, казались необитаемыми, вокруг не было ни души. Он мчался по пустому шоссе, по самой середине его и слышал только шум трещотки, легкий скрип несмазанной цепи да монотонный шорох шин по асфальту. В бешеном темпе вращая педали, он будто убегал от кого- то, рисково срезая повороты с крутыми каменистыми откосами, так, что мог не вписаться в поворот и разбиться. Горько, безотрадно было на душе, и он не видел для себя никакого выхода…
Ничего у него не выходит, как ни старайся! Он хотел иметь гоночный велосипед, и вот он мчится на нем, но велосипед старый, изношенный, на котором не выиграешь гонку, а нового Аркашка ему не даст. Он хотел иметь настоящих друзей, и у него есть компания, есть секция, но с ребятами он не находит общего языка. Он мечтал о Гале — и ночью целовал ее при луне, но это было не так, как представлялось, и после этого она с какими–то паршивыми футболистами от него ушла…
В чем дело? Может быть, он и сам не такой, сам чего–то не понимает, что–то делает не так? Он думал об этом, но не знал, что он делает неправильно. Он чувствовал, что в главном он все- таки прав, но не с кем было разделить эту свою правоту. Он не понимал своих товарищей по команде, а они не понимали его. Если бы они были выше его, если бы нужно было еще дотянуться до них — все было бы проще и понятнее, у него была бы ясная цель. Если бы Гали была недосягаема, он был бы счастлив просто мечтать о ней, ни на что не надеясь. Но они ничего не требовали от него, ничего особенного. Наоборот, они хотели, чтобы он был проще, таким же, как они, чтобы не выделялся, не претендовал на многое.
Но даже сейчас, ощущая всю тяжесть одиночества и своей неприкаянности, он все- таки не мог с этим согласиться. Пусть не получится у него ничего, пусть не станет он классным спортсменом, но отчего же не попробовать? Почему бы им тоже не стремиться к этому, состязаясь с ним? Ведь для того в спорт! Пусть не он, пусть Пряжников, например, станет чемпионом, но все равно это было бы здорово, это была бы их общая победа. Во всех книжках о спорте он об этом читал и старался этому следовать. А в результате остался один. Нет, он чего–то не понимал в других. Он видел, что каждый из них любит себя, но они отлично уживались вместе. А он любил спорт и честную красивую борьбу больше, чем себя, и не мог ужиться с ними.
Что же теперь делать? Тоже попивать винцо, бренчать на гитаре, не выкладываться на тренировках, а лишь кататься для развлечения? Нет, он не мог согласиться с этим. Горько ему было, но представить такую скуку казалось еще хуже. Не мог он так жить… Нет, он будет тренироваться еще больше, еще отчаянней. Он покажет себя скоро, уже па первенстве области докажет, на что способен. Но теперь не для того, чтобы ребята зауважали его, чтобы понравиться Гале, — ведь они не требовали от него таких подвигов. Просто он не даст засосать себя этой скуке, этой рутине — он будет бороться до конца.
И, решив так, он поднажал на педали. Эти шестьдесят километров до города он должен не просто проехать, а сделать из них полноценную тренировку. И на пустынном шоссе, где его никто не видел, никто не мог оценить его стараний, он сделал с равными интервалами три мощных ускорения, на поворотах старательно отрабатывал виражи, а на последнем километре бросился в ураганный финишный рывок, в который вложил всю свою злость и досаду.
Когда в ранний час он появился на безлюдных улицах еще не проснувшегося города, его запавшие щеки, его шея и руки — все блестело от пота, а велорубашка была мокрой, хоть выжимай. Зато он снова увидел впереди свою цель и обрел спокойствие. Он чувствовал себя сильным и решительным, он чувствовал, что на многое способен, но особого веселья на душе не было…
В июне, когда выпускные экзамены остались позади, у него стало больше свободного времени. Он много читал в эти дни. Часто, обменяв книги, пристраивался тут же за столом в читальном зале городской библиотеки. Много брал книг о спорте, в особенности все, что удавалось обнаружить под рубрикой «Велосипедный спорт».
Принципиальная схема велосипеда была найдена еще в чертежах Леонардо да Винчи. Но первый в мире велосипед был построен в России, и, мало того, именно здесь, на Урале, можно сказать, Володиным земляком, крепостным механиком из села Верхотурье Ефимом Артамоновым. В 1801 году на изготовленном им «самокате» Артамонов проехал две тысячи верст до Петербурга и Москвы, где продемонстрировал пораженной публике свое изобретение. И только десять лет спустя первые примитивные велосипеды появились в Европе. Но у нас, как водится, изобретением талантливого самоучки всерьез не заинтересовались, никто не поддержал его. Лишь через полвека, когда езда на велосипедах сделалась модной в Европе, их как новинку стали выписывать и в Россию.
Грустно было Володе читать об этом. Почему же так получается? Сколько было самородных талантов, сколько удивительных изобретений родилось в России, а ходу им не было. И пока в Европе по усовершенствуют новую вещь, у нас ее не признают.
Первые велогонки проводились еще в середине девятнадцатого века. Но русские велосипедисты в них даже не участвовали. Велосипед в то времена был роскошью, забавой скучающих барышень и богатеньких гимназистов. Настоящих спортсменов в России тогда просто не было, как не было своих велодромов и отечественных машин. Но уже появлялись отдельные энтузиасты, и вскоре наши гонщики, например, Дьяков и Уточкин, стали одерживать победы над знаменитыми европейскими «велоциклистами».
Однако это было от случая к случаю, а на мировой арене господствовали гонщики из Голландии, Италии, Франции. Звездами мирового велоспорта были неутомимый Ван Лой, стремительный Анкетиль, феноменальный Фаусто Коппи. Описания шоссейных гонок завораживали своим драматизмом. «Тур де Франс», «Джиро ди Италия», «Большой приз Нации», Велогонка Мира — все эти многодневные состязания казались созданными для каких–то особых спортсменов, особого закала людей. Какой–нибудь спринтер пробежал стометровку, и все — пан или пропал. Десять секунд — и медаль. Даже марафонец бежит всего лишь два — три часа по дистанции. А велогонщики в многодневных турах состязаются иной раз по две — три недели подряд. В жару и в холод, под пронизывающим ветром и проливным дождем, на равнине и на горных дорогах, на широких автострадах и узких улочках старинных городов — день за днем они ведут упорную борьбу на колесах, преодолевая каждый раз километров по двести со средней скоростью сорок пять километров в час.
Этот спорт не чета любому другому. Здесь нужны стальные мускулы, крепкие нервы и невероятное терпение. Нужна умная голова, тактика, мгновенная реакция, скорость спринтера и выносливость марафонца. Здесь нужен характер особого. закала и незаурядная смелость. На крутых спусках и виражах велосипедист рискует, как горнолыжник, но падать на асфальт, куда опаснее и болезненней, чем в снег. Бывали случаи, когда гонщики погибали на шоссе, а уж травмы получает каждый, да еще и не раз.
Даже география этого спорта захватывала воображение. Традиционные велогонки проводятся во Франции, Италии, Австралии, Венесуэле — в самых разных странах, на всех континентах. И это не просто сыграть, как волейболисты, в четырех стенах спортивного зала и больше ничего не увидеть. Велогонщики на своих быстрых машинах мчатся по дорогам, пересекая на конца в конец целые страны и континенты. Дух захватывает: через всю Францию, через половину Европы!.. На дорогах, на улицах больших и малых городов их встречают, приветствуют тысячные толпы… Овации, цветы, лавровые венки победителям, сверканье блицев и улыбки девушек… А назавтра опять гонка. И снова бесконечная лента летящего под колеса асфальта, изматывающие подъемы, головокружительные спуски, рискованные виражи и ураганные финишные рывки…
Читая об этом, Володя отрывался от книги с бьющимся сердцем. До того увлекался, что казалось, будто он сам участвует в этих знаменитых гонках. Голова шла кругом от мысли, что, возможно, не так уж далек тот день, когда и он выйдет на старт Велогонки Мира.
Это была пора наших громких спортивных триумфов, которые еще не стали привычными. После знаменитой победы Капитонова на Олимпийских играх в Риме корреспондент агентства Франс Пресс заметил: «Россия входит через парадную дверь в цитадель большого международного велоспорта». В последующие годы наши гонщики не раз выигрывали крупные состязания, в том числе Велогонку Мира, как в личном, так и в командном зачете. Всех их Володя хорошо знал, не раз видел их увенчанными лавровыми венками на страницах газет, на экране телевизора. Иногда в мечтах он даже представлял себя их наследником, одним из кандидатов в молодежную сборную страны.
