Ознакомительная версия.
Мы зашли в темный подъезд, в котором отчаянно воняло кошачьей мочой, крысами и тухлой рыбой. У меня даже глаза защипало от смрада. Поднялись на третий этаж. Площадка была такой малюсенькой, что открывшаяся дверь разделила ее на две части. Кир пропустил меня вперед, прокомментировав, что у Борьки дверь никогда не запирается, якобы таким образом он дает понять, что всегда рад гостям. Я с опаской переступила порог маленькой «хрущевки».
Почему Борис не закрывал дверь, ничуть не опасаясь за нажитое добро, стало понятно через пару минут. Добра в однокомнатной квартире не было вообще. Зато было полно странного народа, грязи и тараканов.
— Борис Борисыч, — поприветствовал Кир высокого худого мужчину с благородным лицом, но отсутствующим взглядом. Он сидел на кухне с девушкой и парнем. На столе стояли чайные чашки, в заварочном чайнике темным янтарем отсвечивал чай, а на блюдечке лежали вафли и баранки.
— О, Поэт! Приехал! — обрадовался хозяин дома. — Мы тебя еще вчера ждали.
— Да я вон девчонку на трассе подобрал, — кивнул он в мою сторону. — Не пропадать же человеку.
Все, как по команде, повернулись и изучающее уставились на мою скромную персону.
— Здрасте, — сконфуженно кивнула я.
— Как звать? — куда-то мимо меня посмотрел Борис.
— Варя, — шепотом отозвалась я, чувствуя, как краснеют щеки.
— Рад тебе. — Он взмахнул рукой, видимо приглашая к столу.
— Садись. — Кирилл откуда-то извлек табурет, смахнул с него грязь и таракана, выудил из раковины две чашки, ополоснул их и поставил на стол.
Я робко уселась на самый краешек между девушкой, которая все так же пялилась на меня, и парнем, который даже не счел нужным чуть подвинуться, чтобы я поместилась. Кир плеснул мне чая и уселся рядом с другом напротив меня.
— Так ты и есть тот самый Поэт? — отмерла девушка, повернувшись к Кириллу.
— Наверное, — дернул он плечом.
— Борис много о тебе рассказывал.
— Надеюсь, не о наших с ним похождениях? — засмеялся Кир.
— И о них тоже, — оживился Борис, опять глядя в никуда.
— Вчера было много народу. Все тебя ждали, — заунывным голосом вещала девица, растягивая слова.
Я не могла определить, сколько ей лет. Может быть, восемнадцать, а может, все тридцать пять. У нее была полноватая фигура, которой она, судя по короткому топу и шортикам, совершенно не стеснялась. Зелено-красный ежик волос и две татуировки: одна — в районе лопатки, другая — на руке.
— Человек предполагает, как известно… — стрельнул он глазками.
Девица встала, как-то слишком плавно обогнула стол, кончиками пальцев проводя по моей спине и плечам Бориса (тот откинул голову, касаясь затылком голого рыхлого живота), подошла сзади к Кириллу, обвила руками его шею и что-то зашептала на ухо. Я даже ощутила, как ее дыхание щекочет его мочку. Кир загадочно улыбался, глядя перед собой.
— Элизабет, не увлекайся, моя королева, я все слышу, — предупредил ее Борис.
Боже, да он слепой, дошло до меня! Слепой, как крот! Девица оторвалась от моего Кирилла и, едва касаясь кожи, провела ногтями по щеке друга, поцеловала в шею.
«Не переживай», — прочитала я по ее губам.
Кирилл поднялся. Я заметила, что она держит его за руку, призывно улыбается, глядя в глаза. Что, черт побери, тут происходит? Проходя мимо, он чмокнул меня в макушку и быстро шепнул:
— Не бойся, я скоро. Кое-что обсудить надо.
Совсем, что ли, он с ума сошел? Что значит «скоро»? Он что, меня тут одну оставит? Они скрылись за дверью. Мне стало не столько страшно, сколько противно сидеть в этом свинарнике среди стремных людей.
— Варенька, вы давно знакомы с Поэтом? — ласково спросил Борис.
— Он же сказал, что подобрал ее на трассе, — ответил за меня парень, поворачиваясь и начиная рассматривать. Он был похож на скинхеда — бритая голова и никакого отблеска интеллекта на лице. Растянутая грязная майка, небритые подмышки и две волосины на груди. Отвратительное зрелище, спасибо, что не воняет. — Совсем рехнулся. После Джульетты перешел на малолеток?
Я напряглась. Что еще за Джульетта?
— Прекрати, — резко одернул его слепой шипящим свистом. — Он больше года в нашу сторону смотреть не мог. Я еле уговорил его приехать. Тема закрыта.
Ну уж нет!
— Кто такая Джульетта? — тихо спросила я, чувствуя, как в груди все напрягается. Она здесь есть? Или он решил мной подразнить эту самую Джульетту, когда она сюда прибежит?
— Ромео не рассказал?
Я растерянно повернулась к скинхеду, тревожно смотря в маленькие серые глазки, словно пытаясь увидеть там ответ на свой вопрос. Сжала плотно губы, чтобы предательски не дрожали.
— Джульетта — самая шикарная девушка в нашей тусовке, — мечтательно закатил глаза парень. Голос сладкий, тягучий, лицо такое, словно он увидел миллион долларов, который вот-вот перейдет в его личное пользование.
— Замолчи! Если Ромео ничего ей не сказал…
— Да пусть знает! Тебе-то что? Посмотри на нее? Что она против Джульетты?
— Я слышу его, — подался Борис вперед. — Она не просто!
— Тем более пусть знает. Уж лучше мы ей сейчас все расскажем, чем кто-то другой. Ты ведь хочешь, детка, узнать, кто такая Джульетта?
Я перепуганно кивнула, хотя единственное, чего я сейчас хотела, — это закрыть уши, глаза и открыть все это в своей квартире в Москве!
— Вот видишь, она хочет. Джульетта, детка, самая шикарная женщина. Очень умная. И такая нежная, тоненькая. — Он витиевато изобразил это рукой, прочертив в воздухе изящную линию сверху вниз. — Как же они красиво смотрелись вместе: темный Поэт, похожий на «Демона» Врубеля, и изящная Джульетта, вылитая «Весна» Боттичелли.
— Да нет же! — горячо перебил его Борис. — Не «Демон» и «Весна». А «Венера и Марс». Помнишь?
Я ошарашенно кивнула, стараясь вспомнить картину. Кажется, там была очень красивая девушка с русыми кудряшками и в белом платье и голый молодой мужчина, прикрытый какой-то тряпицей, а вокруг них скакали пухлые карапузы с рожками. Ничего себе тут алкоголики собрались — Врубеля знают, и Боттичелли им как отец родной…
— Они жили вместе несколько месяцев, — продолжил скинхед. — Ромео ради нее бросил все в Москве, переехал сюда. Да только такому бриллианту, как Джульетта, оправа не из стихов и красивых песен нужна, а из драгоценных металлов. Мужик ей богатый попался. Она и предложила Ромео остаться друзьями. Он ее пытался вернуть, переживал сильно, болел, чуть не спился. Но стоило ему немного отойти, как она присылала письмо или звонила. Он срывался, в Питер тут же приезжал. Несколько счастливых дней или недель, и она опять его гонит.
— Ромео чуть с ума не сошел, — откусил Борис от вафельки, видимо, вспоминая метания друга. — Какие стихи писал, какие ей песни посвящал! Он тебе читал свои стихи?
— Нет, только поэтов Серебряного века… Еще этих… Как их? — кое-как выдавила я, забыв, как называются Пушкин с Некрасовым.
— Да ты посмотри на нее! — ухмыльнулся скинхед. — Замухрышка. Разве ее можно срав131нить с Джульеттой? Ей вон только Серебряный век и читать.
Я от такой наглости даже опешила.
Борис доброжелательно улыбнулся:
— Можно я на вас посмотрю? По голосу вы молоды и невинны. Невысокого роста. Хочу увидеть вас. Мне хочется узнать, кто сумел вдохнуть в голос Поэта каплю жизни.
Он подошел ко мне, протянув руки. Я увидела идеально ухоженные ногти, обточенные как у гитаристов — полукружьем. Закрыла глаза, когда он коснулся лица. Пальцы невесомо скользили по лбу и скулам, векам, бровям, губам и носу. Он провел по волосам, оценивая их длину, по плечам и рукам.
— Какого цвета ваши глаза? Серого?
— Да.
— А волосы каштановые?
— Откуда вы знаете?
— Слышу по вашему голосу. Сколько вам лет? Шестнадцать? Нет? Меньше?
— Пятнадцать.
— Я же говорю, что больной, — влез в разговор парень. — Стихи он ей читал! — расхохотался зло.
— Заткнись! — поморщился Борис и пододвинул мне тарелку с вафлями: — Угощайтесь, Варенька. Друзья Поэта — наши друзья. Только не называйте Поэта Ромео, если не хотите вывести его из себя и причинить боль.
Я сдержанно кивнула, отодвигаясь подальше от скинхеда.
— Только руки помою, — пробормотала рассеянно. — Грязные с дороги.
Честно говоря, ничего тут есть и пить я не собиралась. Спрятав руки в карманах, чтобы не измазать, я отправилась на поиски Кирилла. В голове ни одной разумной мысли, кроме одной: надо отсюда убираться. Ночевать тут я точно не буду. Во-первых, негде. Во-вторых, элементарно побрезгую. В-третьих, тут столько странных мужчин, что никакой Кирилл, не говоря уже о слепом Борисе, мне не помогут. К тому же не факт, что эта самая Джульетта не придет поздороваться с Поэтом, а я совершенно не горю желанием встречаться с бывшей девушкой своего парня. Да и парень он мне так… только в моей фантазии. Ну кто я такая — и эта из Боттичелли? Замухрышка, одним словом. Он вон и с Региной как общался — из шкурки выскакивал, чтобы ей понравиться. И эта… как там ее, королева Марго, только пальцем повела, он и отвалил куда-то. А сейчас припрется Джульетта, проведать своего Ромео, и буду я здесь не пришей кобыле хвост. Куда он делся?! Кирилл!
Ознакомительная версия.
