Ознакомительная версия.
Минут пятнадцать назад нас высадили недалеко от кафе, в котором мы планировали перекусить. Но Кир разнылся, что без глотка никотина его желудок не примет никакой пищи, кроме духовной, и ускакал за сигаретами, оставив меня истекать слюнями напротив манящей огнями вывески. Никогда не буду курить. Потом дымом воняет.
— Нет, только я бы от чая не отказалась. «Лакомка». Шоколадная. Обожаю.
— Будет тебе сейчас и чай, и кофе, и какава с маслом, — выпускал он дым колечками.
Я вздохнула и покосилась на него.
— Боишься, аппетит испортить или на диете? — хихикнул он, заметив, как я изучаю обертку.
— Надо же понять, сколько химии попадет в организм, — съехидничала я, осторожно откусывая взбитую глазурь. Мммм… Самое вкусное!
— Ну и смысл это знать? А я бы съел мяса, — похлопал Кир себя по животу, намереваясь встать. — Как думаешь, вон там мясо дают?
— Судя по названию, там дают только курятину. Мне вот очень интересно, насколько она съедобна?
— Плевать, я такой голодный, что съем и лягушачьи лапки, и виноградных улиток, и даже заплесневелый сыр.
— О, батенька, да вы гурман! — захохотала я.
В кармане опять завибрировало. Я подпрыгнула. Мама! Боже! Я забыла про маму! Кирилл понимающе приложил палец к губам и ободряюще подмигнул. Он еще и глумится!
— Да, мамочка! — нежно проворковала я в трубку. Черт, время одиннадцать часов, как я буду объяснять, почему до сих пор не дома?
— Варвара, ну и что ты скажешь в свое оправдание? — строго, аж до мурашек.
— Мам, вот мы тут в клинике, крокодилу оперируют лапку! Ничего не могу поделать, — развела я руками, сделав самый невинный тон. — Не могу же я ехать домой одна. Ты знаешь, какой сложный перелом! Ему шину накладывают.
— Какую еще шину, что ты мне зубы заговариваешь?
— Не знаю, как это называется… — честно призналась я. И тут меня осенило: — Мамочка, вот тут Ростик сидит рядом. Он тебе все объяснит.
Кирилл удивленно дернул руками — а я тут при чем?
— Елена Владимировна, — прошипела я, закрыв трубку рукой.
— Елена Владимировна? — ровным голосом произнес Кир, состроив такую рожу, что мне захотелось его треснуть. — Добрый вечер. Прошу прощения, что Варя до сих пор не дома. Она нам так помогла… Да, это очень редкий вид нильского крокодила — альбиноса, а вы знаете, что травмы лап для них смертельно опасны. Тем более для альбиносов… Да… Крокодила сейчас оперируют в лучшей московской клинике… Уже несколько часов, да. Как только операция закончится, мы отвезем Варвару домой, не переживайте. Я лично провожу ее до квартиры. Хорошо… Обязательно… Нет, в подъезд она без меня не войдет. Ни в коем случае, я знаю, как это опасно… Хорошо… Она позвонит вам, если будет не поздно. Как скажете… Да, так и сделаю… Хорошо… Конечно… Хорошо… Договорились. До свидания… И мне было приятно с вами пообщаться… До свидания, да.
Вернул мне трубку.
— Ты в курсе, что обманывать родителей нехорошо? — тоном воспитателя из детского сада спросил он.
— Если бы она отпустила меня в Питер, я бы ее не обманывала, — буркнула отворачиваясь. — Я так мечтала попасть на концерт. Почему она меня не отпустила?
— Потому что она за тебя переживает. Я бы тоже не отпустил свою дочь в другой город на концерт.
— Меня бы там встретили у поезда, я была бы под присмотром взрослых.
— Твоя мать знает людей, которые бы встретили тебя у поезда?
— Нет.
— Вот и ответ на твой вопрос.
— У тебя есть отец?
— Есть.
— Тебе повезло.
— Мы с отцом часто не понимаем друг друга, ругаемся. Мне с мамой спокойнее.
— А мы с мамой не понимаем друг друга. И я бы хотела, чтобы у меня был отец. Мне кажется, что многие бы проблемы в моей жизни решились сами собой.
— Например?
— У нас было бы достаточно денег, и я бы одевалась лучше.
— Главное, чтобы вещи были удобными и шли тебе, совершенно не обязательно одеваться дорого.
— Мама бы на меня не срывалась.
— Мама приходит домой уставшей и голодной. Попробуй это понять и просто приготовить к ее возвращению ужин. Она поест и будет доброй.
— Она совершенно не понимает меня и не слышит.
— Возможно, ты что-то не так ей говоришь или не хочешь слышать ее.
— Она не любит меня.
— Если бы она тебя не любила, то ей было бы все равно — сидишь ты дома или куда-то уехала, она бы не звонила тебе каждые два часа и не спрашивала, где ты и кто рядом с тобой. Кстати, до завтра можешь не беспокоиться, она не позвонит.
— Почему у тебя все так просто?
— Смотри на мир позитивно. И мир тебе улыбнется. Проблемы не в отце, а в твоей голове. Улыбайся. Просто улыбайся миру.
— Твои проблемы с отцом тоже в твоей голове?
— Да. Поэтому так легко давать советы, но так трудно им следовать.
— Кто ты?
— Редактор, журналист, писатель, студент, умеренный пьяница и просто хороший человек. — Кир снял несуществующую шляпу и кивнул.
Я окинула его восхищенным взглядом:
— И вот так много личностей живет в таком тщедушном теле?
— Сам себя иной раз удивляю. Пойдем, Варька, пополним запасы энергии в организме. Кстати, ты нос в мороженом испачкала.
Я подставила ему лицо, чтобы вытер. Кирилл замер на мгновение, пристально посмотрел мне в глаза.
— А облизать?
— Я тебе корова, что ли?
Он дернул плечом, сдержанно улыбнулся и нежно стер шоколадную каплю с кончика носа большим пальцем. Потом несколько секунд посозерцал губы, отчего мне стало ужасно неловко, и аккуратно вытер уголки, широко улыбаясь.
— Чистая теперь?
— Идеальная. — Он услужливо распахнул дверь в кафе: — Прошу вас, принцесса, почтите нашу скромную таверну своей божественной персоной.
— Паяц, — фыркнула я, приподнимая полы длинной юбки и гордо заходя в заведение.
Мы просидели в кафе часа три или четыре, потратив все деньги. Пили кофе, ели картошку, ножки, крылышки и куриный попкорн — очень вкусные хрустящие кусочки филе. Кир говорил о музыке. Оказалось, он играет на гитаре и сочиняет музыку, закончил музыкальную школу (слава богу, не с золотой медалью, а то я бы от комплекса неполноценности скукожилась до микроскопических размеров) и у него была своя рок-группа, которую он, впрочем, благополучно забросил. Он тихо напевал песни, а я слушала и млела от удовольствия. Никогда в жизни не встречала такого парня. Мои ровесники были какими-то глупыми. А Кирилл пропитан творчеством, оно сочилось из него, застывая драгоценными янтарными каплями. А еще у него теплые пальцы, и за руку он держит так нежно, в глаза смотрит ласково. Я чувствовала себя мороженым, которое таяло в тепле его общества.
— Пойдем погуляем, — предложил он. — Водитель говорил, тут недалеко Волга и красивый сад. Хочу посмотреть на город.
Я с готовностью поднялась. Еще никогда в жизни мне не приходилось гулять с мальчиками по ночам. Это так волнительно.
Мы вышли из кафе и остановились у входа. Я вопросительно смотрела на своего ведущего. Он огляделся, а потом махнул рукой в сторону самой яркой улицы и самоуверенно зашагал в указанном направлении.
— Кир, расскажешь о себе еще немного, а? Ты обещал! — понеслась за ним следом.
— Да я же и так много чего рассказал, — не обращал он на меня никакого внимания.
— Ну, ты же писатель! У тебя уже выходили книги? Ты ничего об этом не рассказал.
— Да, две вышло.
— О чем они?
— Так, ерунда разная. Но я вложил в них душу. Проект у издательства был, публиковали молодых и неизвестных. Даже на премии какие-то там выдвигали для молодых писателей.
— И как? — повисла я у него на руке, чтобы он немного сбавил шаг.
— «Дебют» был мой. А потом я взял «Ступени». Мне даже жена президента руку жала, представляешь?
— Ух ты! И как она?
— Красивая. Я так нервничал, что почти ничего не помню. Все очень быстро произошло. Казалось, что это не со мной, не я, не ко мне. Домой пришел, говорю родителям, вот, мол, какой я молодец. А отец: «Разве это специальность для взрослого мужика — книжки писать? Бумагу марать все могут».
— Ух он какой! — Я в сердцах топнула ногой.
— Да, вот такой. А я с детства мечтал писать. Говорят, у меня талант есть. На журналистике руку набил. Она и кормит. Иногда книги редактирую. В одной компании работал, делал корпоративную газету. Классная получалась. Потом у меня началась сессия и пришлось уйти с работы. Учеба важнее.
— Ого! Вот это да! Сколько тебе лет?
— Двадцать два.
— И так много знаешь и умеешь!
— Я всегда старался быть независимым.
— Мне кажется, твой папа еще тебя поймет. Когда твоя фамилия зазвучит на всю страну… Нет! На целый мир! Он тебя поймет и будет тобой гордиться!
— Да он и сейчас мной гордится, — рассмеялся Кир. — Только тщательно это скрывает.
Мы шли по какой-то улице, мимо очень красивых маленьких зданий, утопающих в золотисто-красной листве кленов и лип. Кир уверенно вел вперед, сворачивая куда-то в темноту переулков и снова выходя к свету. Казалось, он знает дорогу. Иногда я понимала, что он всего лишь следует внутреннему зову, проще говоря — куда ноги несут, туда и идем. Улочки широкие, не то что в центре Москвы. Наверное, здесь очень оживленно днем. А сейчас почти никого нет. Только мы с Кириллом бредем по старинному городу.
Ознакомительная версия.
