Дмитрий Мамин-Сибиряк - Приваловские миллионы. Золото (сборник)

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2015

«Урал, Урал! Тело каменно – сердце пламенно», – любил повторять Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Русскому классику, рожденному на самой границе Европы и Азии, в заводском поселке Висиме возле Ближнего Тагила, суждено было стать певцом этого дикого края, населенного раскольниками, каторжниками и золотоискателями. Его творчество, словно чистая вода горных озер, отразило особый уральский мир: величественную и суровую природу, уникальный быт купцов и промышленников, старинные обряды и легенды, самобытную речь. Дмитрий Мамин-Сибиряк провел долгие годы вдали от малой родины, в северной столице России, но Урал продолжал оставаться сердцем его произведений, оживая сотнями красочных незабываемых картин в романах и повестях, очерках и рассказах, сказках и пьесах.

Литературную славу писателю принес роман «Приваловские миллионы», который был напечатан в 1883 году в Санкт-Петербурге, в «ученом» журнале «Дело». Добротная, обстоятельная и знакомая всем история о дележе огромного наследства неожиданно открыла читателю бездну пороков и преступлений, тайных страстей и необузданных нравов, царящих в уездном городке Узле. Начало романа напоминает сцены из Джейн Остин – из столицы в провинцию приезжает холостой миллионщик, Сергей Привалов, и с этого момента умы всех маменек, тетушек и девиц на выданье заняты лишь одним вопросом: кого же он изберет спутницей жизни? Ведь в Узле так много умниц, красавиц и богатых наследниц, что герою впору и растеряться…

Увы, на этом вся «романтика» и заканчивается. В последующих главах Мамин-Сибиряк безжалостен, правдив и саркастичен, он не щадит ни одного из своих персонажей. В манере Диккенса, Бальзака и Золя, размышлявших о влиянии капитала на общественные нравы, романист раскрывает изнаночную сторону уральского «бомонда». Купцы, заводчики, золотодобытчики на поверку оказываются жуликами, сплетниками и интриганами. Внешняя респектабельность и личина старообрядческой набожности скрывают безумную жажду наживы – страсть поистине шекспировского масштаба, пред которой меркнут и дружба, и любовь, и родственные чувства.

Именно «миллионы» – главный герой романа, и борьба за гигантское состояние рода Приваловых становится пружиной, движущей сюжет. Благородный Сергей Александрович вовсе не упивается наследственным богатством, он живет мечтой вернуть исторический долг рабочим и башкирам, чьими трудами и на чьей земле созданы Шатровские заводы. Утопические идеи находят отклик в сердцах близких ему людей: философа и вольнодумца Максима Лоскутова, управляющего Константина Бахарева и его сестры, чудесной девушки Надежды, к которой Сергея влекут восхищение ее здравым смыслом, красотой, великодушием и сила нежной привязанности, усвоенной с детства, – герой воспитывался в доме ее родителей.

К сожалению, молодой Привалов унаследовал не только богатство, но и болезненные пороки своего постепенно деградирующего рода – склонность к азартной игре, пьяному разгулу и беспорядочным «амурам». Ему ли, слабохарактерному и неискушенному в свете, устоять перед стаей хищников, решивших прибрать к рукам родительские миллионы? В чем не откажешь романисту, так это в умении представить публике живых героев, наделенных своей историей, характером и портретом. В этой галерее – суетливая и лицемерная узловская сваха Хиония Заплатина, нечистые на руку опекуны Половодов с Ляховским и плутоватый «дядюшка» – немец Оскар, знающий, как привлечь сильных мира сего на свою сторону и чем оплатить такую благосклонность. В «Приваловских миллионах» нет абсолютно положительных персонажей, но к некоторым из них Мамин-Сибиряк не скрывает симпатии. Такова чета золотопромышленников Бахаревых: Василий Степанович и Марья Назаровна стремятся сохранить традиционный уральский уклад, но иногда оказываются беспомощными, сталкиваясь с прытью новых хозяев жизни.

Писатель мастерски разыгрывает перед нами спектакль о быте и нравах русской провинции, о «ярмарке тщеславия», где торжествуют подлецы и корыстолюбцы, а философствующие рыцари – будто пешки в руках злодеев и слепого фатума. Конечно, прозаик не оставил читателя без надежды, а любимых героев – без возможности исправить совершенные ошибки. Вместе с тем классик не утаивает от нас мрачных прогнозов о моральном вырождении русского общества, об утрате им прежних нравственных, христианских устоев.

Роман «Золото» продолжает тему «Приваловских миллионов». Меняется сам материал – из гостиных и кабинетов уральских купцов и заводчиков мы переносимся на прииски, в пеструю среду старателей и горных инженеров. Писатель не один год собирал истории золотоискателей, расспрашивал мужиков-старателей о житье-бытье. По воспоминаниям знакомых, Мамин-Сибиряк одно время и сам был подвержен золотой лихорадке, мечтал арендовать золотоносный участок, однако вовремя одумался, поняв авантюрность своего замысла. Возможно, именно поэтому он сумел не только разгадать, но и правдиво изобразить гибельное стремление к мгновенному обогащению, которое привело на Урал тысячи русских людей и изменило их облик до неузнаваемости.

Но «Золото» – вовсе не о приключениях старателей, хотя описаний их жизненных взлетов и падений в нем достаточно. Мамина-Сибиряка в первую очередь интересуют глубина человеческой души и сложность характера. Речь идет о разломе времен, и многие персонажи живут ностальгией по «казенному», то есть дореформенному времени, когда рудные промыслы практически ничем не отличались от каторги. Новая эпоха остро поставила перед каждым героем вопрос выбора жизненного пути, обещая бесконечные возможности стремительного продвижения по социальной лестнице.

В самом начале романа столичные власти открывают для вольных работ новый участок – Кедровскую дачу, сулящую невиданные золотые россыпи. Мираж быстрой наживы манит старателей, некоторые из них мечтают найти «золотую свинью» – огромный самородок, спрятанный когда-то от завистливых глаз. Особенно усердствуют Андрон Кишкин и Тарас Мыльников, и в какой-то момент фортуна одарит их улыбкой – но принесет ли богатство счастье им самим и близким людям? В поисках золотоносной жилы находит смысл жизни и старый «промысловый испытанный волк», Родион Потапыч Зыков. Шахта Рублиха, на строительство которой государство затратило сотни тысяч, для него – словно божество, медленно сводящее с ума.

Золото, наделенное дьявольской силой, искушает каждого героя и привносит разлад в каждую семью: Зыковых, Мыльниковых, Кожиных. Оно рушит вековые моральные устои, разрывает незыблемые связи между родителями и детьми, братьями и сестрами, женами и мужьями. В конце концов золотая лихорадка приведет к катастрофе, напоминающей античную трагедию, где все случившееся – разорение, гибельный пожар, убийства, каторга – кажется предопределенным неотвратимым роком.

Картины провинциального быта и рудных промыслов, обрисованные классиком, поражают точностью и рельефностью. Сочная речь простого люда, пересыпанная поговорками и прибаутками, придает романам Мамина-Сибиряка особый колорит. Но при всей этнографической достоверности творчество романиста нельзя сводить только к местной, уральской литературной традиции. Его книги затронут наши умы и сердца, ведь автор умеет рассказать захватывающую жизненную историю о бедности и богатстве, любви и предательстве, счастье и горе. Он знает, как растрогать нас до слез и как заставить задуматься над вечными законами судьбы. Запоминающиеся герои романов «Приваловские миллионы» и «Золото» обязательно оставят свой след в душе современного читателя.

– Приехал… барыня, приехал! – задыхавшимся голосом прошептала горничная Матрешка, вбегая в спальню Хионии Алексеевны Заплатиной. – Вчера ночью приехал… Остановился в «Золотом якоре».

Заплатина, дама неопределенных лет с выцветшим лицом, стояла перед зеркалом в утреннем дезабилье. Волосы цвета верблюжьей шерсти были распущены по плечам, но они не могли задрапировать ни жилистой худой шеи, ни грязной ночной кофты, открывавшей благодаря оторванной верхней пуговке высохшую костлявую грудь. Известие, принесенное Матрешкой, поразило Заплатину как громом, и она даже выронила из рук гребень, которым расчесывала свои волосы перед зеркалом. В углу комнаты у небольшого окна, выходившего на двор, сидел мужчина лет под сорок, совсем закрывшись последним номером газеты. Это был сам г. Заплатин, Виктор Николаич, топограф узловской межевой канцелярии. По своей наружности он представлял полную противоположность своей жене: прилично полный, с румянцем на загорелых щеках, с русой окладистой бородкой и добрыми серыми глазками, он так же походил на спелое яблоко, как его достойная половина на моченую грушу. Он маленькими глотками отпивал из стакана кофе и лениво потягивался в своем мягком глубоком кресле. Появление Матрешки и ее шепот не произвели на Заплатина никакого впечатления, и он продолжал читать свою газету самым равнодушным образом.