И сейчас, — сказал голос пуффендуйца в голове, – сейчас ты будешь вежливым. Ты не будешь вести себя как обычно, в смысле, как полный идиот. Потому что от твоего поведения может зависеть судьба всего мира. А может и нет. Мы этого даже не знаем.
– Я ужасно извиняюсь за всё это, – произнёс Гарри Поттер и замолк, чтобы посмотреть, произведёт ли какой-либо эффект его вежливость.
– Кажется, Минерва думает, – сказала старая ведьма, – что ты не обидишься на честность.
Гарри кивнул. Его когтевранская сторона хотела добавить оговорку, что попытка его банально принизить, возмущаясь, что он не терпит критики, за честность засчитана не будет, но пуффендуец наложил вето. Гарри выслушает всё, что Амелия Боунс собирается сказать.
– Не хотелось бы говорить дурно об отсутствующем, – начала старая ведьма, – но с незапамятных времён Непрерывная Линия Мерлина переходила к тем, кто всецело показал себя не только как достойный человек, но и как достаточно мудрый, чтобы выбрать себе преемника – и достойного, и мудрого. Одна единственная ошибка в этой цепи – и преемственность может прерваться навсегда! Со стороны Дамблдора было безумием передать Линию тебе в таком юном возрасте, пусть даже при условии твоей победы над Сам-Знаешь-Кем. «Дамблдор не выполнил свой долг» – вот, что все подумают, – старая ведьма помедлила, судя по всему, внимательно наблюдая за реакцией Гарри. – Думаю, будет лучше, если никто за пределами этой комнаты никогда об этом не узнает.
– Эм… – начал Гарри, – вы… не слишком высокого мнения о Дамблдоре, как я понял?
– Я думала… – сказала старая ведьма. – Ладно. Альбус Дамблдор был лучшим волшебником, чем я, лучшим человеком, чем я, в настолько многих отношениях, что мне будет сложно их перечислить. Но у него были свои недостатки.
– Потому что эм-м… Я к чему. Дамблдор знал всё, что вы только что сказали. О том, что я слишком юн и как устроена Линия. Вы ведёте себя так, будто Дамблдор был не в курсе этих фактов или попросту проигнорировал их, принимая решение. Да, порой глупые люди, вроде меня, принимают настолько безумные решения. Но не Дамблдор. Он не был безумен, – Гарри сглотнул, избавляясь от внезапно нахлынувших слёз. – Я думаю… Я начинаю понимать… С самого начала Дамблдор был единственным разумным человеком во всей этой истории. Единственным, кто поступал правильно по хоть сколько-то правильным причинам…
Мадам Боунс выругалась себе под нос – тихо, но настолько грубо, что Минерву МакГонагалл передёрнуло.
– Простите, – беспомощно сказал Гарри.
Шизоглаз широко осклабился, его лицо в шрамах исказилось в улыбке.
– Я всегда знал, что Альбусу что-то известно, что-то, чем он никогда не делился с нами. Парень, ты даже не представляешь, насколько мне тяжело не заглядывать своим Глазом в этот свиток.
Гарри быстро скормил свиток кошелю-скрытню.
– Аластор, – воскликнула Амелия. – Ты же здравомыслящий человек, ты же не думаешь, что мальчишка способен влезть в шкуру Дамблдора! Ну не прямо сейчас же!
– Дамблдор, – это имя оставило странный привкус на языке Гарри, – действительно сделал одно неверное предположение. Он думал, мы – все вместе – будем сражаться с Волдемортом несколько лет. Он не знал, что я одержу победу над Волдемортом так быстро. Я поступил правильно: долгая война унесла бы гораздо больше жизней. Но Дамблдор полагал, что у вас будут годы, чтобы изучить меня, довериться мне… но вместо этого всё закончилось за один вечер, – Гарри сделал глубокий вдох. – Не могли ли бы вы просто представить, что мы сражались с Волдемортом долгие годы и я завоевал ваше доверие и всё такое прочее? Чтобы я не получил штраф за то, что победил быстрей, чем рассчитывал Дамблдор?
– Пока ты всего лишь первокурсник Хогвартса! – сказала старая ведьма. – Ты никак не можешь занять место Дамблдора, что бы он ни планировал!
– Ясно, опять проблема с тем, что я выгляжу на одиннадцать лет, – Гарри потёр переносицу под очками. Полагаю, я мог бы просто воспользоваться Камнем и изменить свою внешность, чтобы выглядеть на все девяносто…
– Я не дура, – сказала старая ведьма. – Я понимаю, что ты не обычный ребёнок. Я видела, как ты разговаривал с Люциусом Малфоем, наблюдала, как ты испугал дементора, и была свидетелем того, как Фоукс ответил на твой призыв. Любой разумный человек, который присутствовал на заседании Визенгамота, – то есть я и максимум ещё двое – мог догадаться, что ты вобрал в себя частицу разорванной души Волдеморта в ночь его не-смерти, но укротил её и смог использовать его знания в своих интересах.
На какое-то время в кабинете воцарилась тишина.
– Ну да, разумеется, – сказала Минерва МакГонагалл. Она вздохнула и немного осела в директорском кресле. – И Альбусу это было известно с самого начала, но он умышленно не стал хоть как-то меня об этом предупреждать.
– Точно, – произнёс Хмури. – Так и знал. Ну да. Абсолютно очевидно. Не удивлён совершенно.
– Полагаю, это достаточно близко к правде, – сказал Гарри. – Эм-м, и? Что именно вас беспокоит?
– Меня беспокоит то, – совершенно спокойным тоном ответила Амелия Боунс, – что ты – бурлящая, нестабильная смесь первокурсника Хогвартса и Сам-Знаешь-Кого.
Она замолчала, словно ожидая что-то.
– Я работаю над этим, – сказал Гарри, поскольку, кажется, она ждала его ответа. – В сущности, я справляюсь всё лучше и лучше. И что ещё важнее, Дамблдор был в курсе.
Старая ведьма продолжила:
– Ты отдал своё состояние и влез в долги к Люциусу Малфою, чтобы спасти свою лучшую подругу от Азкабана. Этим ты продемонстрировал свои выдающиеся моральные качества, но также продемонстрировал, что не сможешь удерживать Визенгамот в узде. Теперь я понимаю, что ты поступил так ради себя, тебе это было необходимо, чтобы не сойти с ума и сдержать живущую в тебе тьму. Тем не менее, наследник Мерлина не имеет права так поступать. Сентиментальный лидер может оказаться гораздо хуже, чем эгоистичный. Альбус, повелитель и слуга феникса, балансировал на грани. Но даже он выступил в тот день против тебя.
Амелия указала рукой на Шизоглаза Хмури.
– У Аластора есть твёрдость. Есть хитрость. Но всё же у него нет талантов, необходимых для работы в правительстве. В тебе же, Гарри Поттер, пока нет ни твёрдости, ни способности пойти на жертвы, чтобы руководить даже Орденом Феникса. А учитывая, кто ты есть, тебе вообще не стоит пытаться брать на себя такую роль. Уж точно не сейчас, в твоём возрасте. Дай время обеим частям своей души сплавиться воедино. А до тех пор не пытайся быть Верховным чародеем. Если Альбус считал, что ты справишься с этой должностью, значит, он увлёкся, создавая красивую историю, и забыл о практической стороне дела. Мне всё-таки кажется, что с ним такое случалось.
Гарри даже приподнял брови от удивления.
– Э… что именно, по-вашему, происходит здесь? – он слегка стукнул пальцем по виску.
– Как мне представляется, внутри тебя душа мальчика, по-прежнему чистая и честная, изо всех сил сдерживает частицу духа Волдеморта, который пытается подчинить эту душу своей воле и при этом издевается, называя её слабой и сентиментальной… ты только что хихикнул?
– Простите. Но, честное слово, настолько плохо не было никогда. На самом деле, это больше похоже на кучу плохих привычек, которые мне нужно побороть.
Директриса МакГонагалл откашлялась.
– Мистер Поттер, по-моему, в начале этого года всё было именно настолько плохо, – сказала она.
– Плохие привычки, сцепленные друг с другом и запускающие одна другую. Да, проблема чуть более серьёзная, – Гарри вздохнул. – А вы, мадам Боунс… м-м-м… Прошу прощения, если я неправ, но смею предположить, что вы несколько расстроены тем, что Линия перешла к одиннадцатилетнему мальчику?
– Расстроена, но не по той причине, о которой ты подумал, – спокойно ответила старая ведьма. – Хотя подозревать меня с твоей стороны естественно. Я понимаю, что должность Верховного чародея – вовсе не синекура, даже по сравнению с ужасами Департамента Магического Правопорядка. Я бы сказала, что согласилась занять её, потому что Альбус меня уговорил, но, по правде говоря, я просто не хотела тратить его время на спор, в котором всё равно бы проиграла. Я понимала, что возненавижу эту должность, и понимала, что меня это не остановит. Минерва говорит, что тебе не чужд здравый смысл, особенно когда тебе о нём напоминают. Ты действительно можешь представить себя за кафедрой Визенгамота? Ты уверен, что это не частица Сам-Знаешь-Кого в тебе воображает, что достойна этой должности, а то и вовсе жаждет её?
Гарри снял очки и помассировал лоб. Его шрам до сих пор побаливал – он вчера растёр его до крови, чтобы ситуация выглядела достаточно драматично.
– Мне в самом деле не чужд здравый смысл, и, да, быть Верховным чародеем звучит как «получить на свою голову огромную кучу неприятностей», и эта должность мне действительно ни капельки не подходит. Проблема в том, что… м-м… я не уверен, что Линия Мерлина – это только про то, чтобы быть Верховным чародеем. Есть… м-м… я подозреваю… что помимо этого она связана с кучей других странных штук. И Дамблдор предполагал, что я возьму на себя ответственность за…эти другие штуки. И эти другие штуки… возможно, они просто с ума сойти как важны.
