За неимением других вариантов Драко Малфой последовал за ней.
* * *
Она лежала в постели, чувствуя себя этим утром даже более вяло, чем обычно. Она проснулась слишком рано – солнце только взошло, впрочем, сейчас от прямых лучей дом защищали небоскрёбы. В висках слегка отдавалось похмелье, во рту пересохло. Она старалась не злоупотреблять выпивкой (хотя и не понимала почему), но вчера на неё нахлынуло… особенно сильное уныние – словно она потеряла что-то важное. Не в первый раз и не в сотый она подумала о переезде – в Аделаиду или в Перт, может быть, даже в Перт Амбой, если понадобится. Её неотступно преследовало ощущение, что она должна находиться не здесь, а где-то ещё. И хотя ей вполне хватало на жизнь денег, получаемых от страховой компании, шиковать она не могла. У неё не было средств, чтобы колесить по миру в поисках неизвестности, которой, как подсказывали ей чувства, она принадлежала. Она довольно много смотрела телевизор, брала напрокат видеофильмы о путешествиях, но никакое из мест, увиденных на экране, не казалось ей более «правильным», чем Сидней.
С тех пор, как она потеряла в ДТП свою память – не только память о погибшей семье, которая теперь для неё ничего не значила, но даже воспоминания о том, как пользоваться плитой, – она чувствовала себя замороженной, остановившейся во времени. Она подозревала, нет, она знала: чего бы ни ждало её сердце, какой бы ключ ни было нужно повернуть, чтобы заставить её жизнь снова двигаться, она это тоже потеряла из-за того лишившегося управления микроавтобуса. Почти каждое утро она думала, строила предположения, что же она потеряла, что же исчезло, совершенно исчезло из её жизни и её памяти.
В дверь позвонили.
Она застонала и повернула голову, чтобы посмотреть на экран электронного будильника, стоявшего рядом с кроватью. Часы показывали 6:31 утра. Кто-то совсем спятил? Ну что ж, в таком случае, пусть этот идиот подождёт, пока она, не торопясь, выберется из постели.
Пошатываясь, она встала и, не обращая внимания на вновь зазвеневший звонок, нырнула в ванную и оделась.
Она проковыляла вниз по ступенькам, игнорируя в очередной раз возникшее чувство, что на звонки в дверь за неё должен отвечать кто-то другой.
– Кто там? – сказала она в закрытую дверь. В двери был глазок, но через него ничего не было видно.
– Это Нэнси Мэнсон? – послышался голос женщины, говорящей с чётким шотландским акцентом.
– Да, – осторожно ответила она.
– Эуноэ, – произнёс голос шотландки. Дверь пронзила вспышка света, Нэнси потрясённо отпрыгнула, но вспышка поразила её и…
Нэнси покачнулась и прижала руку ко лбу. Вспышки света, так просто проходящие сквозь дверь и попадающие в людей, – это… это было… это не было чем-то особенно удивительным…
– Не будете ли вы любезны открыть дверь? – попросила шотландка за дверью. – Война окончена, и ваши воспоминания в скором времени вернутся. Здесь кое-кому нужно вас увидеть.
Мои воспоминания…
Нэнси казалось, что её голова уже переполняется от запрятанного содержимого, которое принялся возвращать её мозг, но всё же она смогла протянуть руку и распахнуть дверь.
Перед ней стояла женщина, одетая как (совершенно нормальная) ведьма – в чёрной мантии и остроконечной шляпе…
… и мальчик с короткими белыми волосами, в (совершенно нормальной) тёмной мантии с зелёной оторочкой. Мальчик смотрел на неё, раскрыв рот. Его глаза расширились и начали заполняться слезами.
Мантия с зелёной оторочкой и белые волосы…
В её памяти шевельнулось что-то тёплое. Сердце забилось сильнее. Она осознала, что, возможно, предмет её десятилетних поисков стоит перед ней прямо сейчас. Где-то глубоко внутри, вокруг её сердца, трескался лёд. Часть её, которая так долго оставалась неподвижной, готовилась вырваться на свободу.
Мальчик смотрел на неё. Её губы беззвучно зашевелились.
В голове всплыло загадочное имя.
– Люциус? – прошептала она.
Глава 121. Мне есть что защищать. Северус Снейп
В кабинете директрисы царила гнетущая тишина. Минерва вернулась, оставив Драко и Нарциссу/Нэнси в святого Мунго – леди Малфой там задержали для проверки, не сказались ли десять лет магловской жизни на её здоровье. Гарри тоже вернулся в кабинет директрисы и теперь… никак не мог определиться с приоритетами. Нужно было сделать столько всего, так много разных дел, что даже директриса МакГонагалл, похоже, не знала, с чего начать, и уж, конечно, не знал и Гарри. Прямо сейчас Минерва снова и снова писала что-то на пергаменте, а затем стирала написанное взмахом руки. Гарри закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Было ли какое-то ещё совершенно неотложное дело…
В большую дубовую дверь, что когда-то вела в кабинет Дамблдора, постучали, и директриса велела ей открыться.
Человек, вошедший в кабинет директрисы, выглядел измотанным. Он уже передвигался без инвалидного кресла, но всё ещё прихрамывал. Чёрная мантия на нём была простой, но чистой, без единого пятнышка. С левого плеча свисал рюкзак из грубой серой кожи с серебряной филигранью, в которую были вплетены четыре зелёных камня, похожих на жемчужины. Похоже, это был один из тех зачарованных рюкзаков, в которых можно поместить содержимое целого магловского дома.
Гарри всё понял с первого взгляда.
Директриса МакГонагалл застыла за своим новым столом.
Северус Снейп поприветствовал её кивком.
– Что это значит? – спросила директриса. Её слова прозвучали… удручённо, словно она тоже, как и Гарри, сразу всё поняла.
– Я увольняюсь с должности профессора зельеварения Хогвартса, – спокойно ответил Северус. – Я не стану дожидаться жалованья за последний месяц. Если какие-то ученики особенно сильно пострадали от моих действий, потратьте эти деньги на них.
Он знает. Эта мысль пришла в голову Гарри, но он не мог сформулировать словами, что же именно зельевар знает. Но он понимал, что Северус точно это знает.
– Северус… – глухим голосом начала директриса МакГонагалл. – Профессор Северус Снейп, возможно, вы не осознаёте, как тяжело найти профессора зельеварения, которому можно доверить обучение маглорождённых. Или как сложно найти профессора, достаточно проницательного, чтобы удерживать факультет Слизерин хоть в каком-то подобии порядка…
Северус снова кивнул.
– Полагаю, директриса, что вам это и так понятно, но я самым настоятельным образом рекомендую, чтобы следующий декан Слизерина совершенно не походил на меня.
– Северус, вы просто выполняли приказы Альбуса! Вы можете остаться и вести себя по-другому!
– Директриса, – вмешался Гарри. Его собственный голос тоже показался ему глухим, и Гарри этому удивился, ведь он не настолько хорошо знал Северуса Снейпа. – Если он хочет уйти, думаю, вам лучше его отпустить.
Дамблдор использовал его. Может, не совсем так, как думал профессор Квиррелл. Возможно, причиной было какое-то пророчество, а не желание Дамблдора ослабить Слизерин. Но всё же Дамблдор его использовал. Дамблдор давным-давно мог кое-что объяснить Северусу и тем самым освободить его. Понятно, почему Дамблдор не хотел рисковать, но, тем не менее, нельзя сказать, что Северуса использовали по-доброму. Дамблдор использовал его слепоту и горе, и то, что Северус не понимал последствий своих действий на должности профессора зельеварения…
– Хорошо, что я нашёл вас здесь, мистер Поттер, – сказал Северус. – Между нами осталось неоконченное дело.
Гарри не знал, что на это ответить, поэтому просто кивнул.
Некоторое время Северус стоял перед ними и молчал. Казалось, он был не в состоянии заговорить. Наконец, он вроде бы нашёл слова:
– Ваша мать. Лили. Она была…
– Я знаю, – произнёс Гарри сквозь комок в горле. – Вы не обязаны это говорить.
– Лили была прекрасной и порядочной ведьмой, мистер Поттер. Я бы не хотел, чтобы из-за каких-то моих слов вы думали иначе.
– Северус?! – воскликнула Минерва МакГонагалл. Её будто укусили собственные туфли – настолько она выглядела потрясённой.
Бывший профессор зельеварения не сводил глаз с Гарри.
– Между мной и Лили выросла далеко не одна стена, особенно в результате моих неблагоразумных попыток снискать благосклонность чистокровных моего факультета. Если из моих слов вам показалось, что наша с ней дружба прекратилась из-за единственной ошибки в сложной ситуации, если я создал впечатление, будто она не любила меня лишь потому, что была поверхностной, то, надеюсь, ваши книги также рассказали вам, почему глупцы могут так говорить.
– Рассказали, – Гарри не отводил глаз от красивого серого рюкзака, висящего на левом плече Северуса Снейпа. Он был не в силах встретиться взглядом с профессором зельеварения. – Рассказали.
– Однако, – продолжил бывший профессор, – боюсь, мне нечего добавить к тому, что я говорил про вашего отца.
