Ознакомительная версия.
– Малышка Лауга! Как вы тут справлялись?
С этими словами Йоун повернулся к лошади и стал отвязывать от седла свертки.
– Здравствуй, мама.
Маргрьет с высоты седла одарила дочь ласковым взглядом, хотя губы ее едва шевельнулись:
– Здравствуй, Сигурлауг.
– Ты хорошо выглядишь.
– Жива покуда, – отозвалась Маргрьет.
– Устала?
Не ответив на вопрос, Маргрьет неуклюже спустилась с лошади. Лауга застенчиво обняла мать, затем провела ладонью по носу кобылы, ощутила трепет ноздрей и жаркое тепло лошадиного дыхания.
– Где твоя сестра?
Лауга оглянулась на скалы, за которыми скрывался ручей, но не заметила там никакого движения.
– Пошла за водой для ужина.
Маргрьет вскинула брови:
– Я-то думала, она тоже выйдет нас встречать.
Лауга вновь повернулась к отцу, который теперь складывал свертки на земле. И сделала глубокий вдох.
– Пабби, мне нужно будет попозже кое-что тебе рассказать.
Йоун начал распутывать жесткую веревку, которой свертки были приторочены к седлу.
– Кто-то пал?
– Что?
– Я имею в виду нашу скотину.
– Ох, нет, нет, ничего подобного! – воскликнула Лауга и, спохватившись, добавила: – Слава богу!
Она шагнула вплотную к отцу и, понизив голос, проговорила:
– Наверное, мне следует рассказать тебе об этом с глазу на глаз.
Эта фраза не ускользнула от слуха матери.
– Лауга, все, что ты собираешься рассказать, можем выслушать мы оба.
– Но, мама, я не хочу тебя волновать.
– Ничего, мне не привыкать волноваться, – заметила Маргрьет и вдруг улыбнулась. – Что ж поделать, коли вечно приходится приглядывать за детьми и слугами.
С этими словами она велела мужу позаботиться, чтобы оставшийся груз случайно не угодил в лужу, прихватила пару свертков с собой и направилась в дом. Лауга последовала за ней.
К тому времени, когда Лауга принесла миски с похлебкой, Йоун уже вошел в бадстову и устроился рядом с женой.
– Я подумала, что вам приятно будет поесть горячего, – сказала Лауга.
Йоун взглянул на дочь, которая стояла перед ним с подносом в руках.
– Можно мне вначале переодеться?
Лауга поколебалась, поставила поднос на кровати возле матери и, опустившись на колени, принялась распутывать завязки на башмаках Йоуна.
– Мне нужно вам кое о чем рассказать.
– Где Кристин? – резко спросила Маргрьет.
Ее муж откинулся назад, опершись на локти и предоставив дочери стягивать с его ноги отсыревший чулок.
– Стейна отпустила ее после обеда, – ответила Лауга.
– А где сама Стейна?
– Ох, да не знаю я. Где-то бродит. – Лауга похолодела, чувствуя на себе пристальные взгляды родителей. – Пабби, – прошептала она, – когда тебя не было, к нам заезжал сислуманн Блёндаль.
Йоун сел прямее и поглядел на дочь.
– Сислуманн? – эхом повторил он.
Маргрьет стиснула кулаки.
– Что ему было нужно? – осведомилась она.
– Пабби, он привез для тебя письмо.
Маргрьет остановила на Лауге пронзительный взгляд.
– Почему он не послал слугу? Ты уверена, что это был именно Блёндаль?
– Мама!
Йоун хранил молчание.
– Где это письмо? – наконец спросил он.
Лауга стянула башмак с другой его ноги и уронила на пол. От башмака с отчетливым стуком отскочил ком засохшей грязи.
– Стейна сожгла его.
– С какой стати? Боже милостивый!
– Мама! Ничего страшного. Я знаю, что было в том письме. Пабби, нам придется…
– Пабби! – прозвучал из коридора громкий голос Стейны. – Ты представить не можешь, кого нам велено держать у себя под замком!
– Под замком? – Маргрьет стремительно развернулась к старшей дочери, которая вихрем ворвалась в бадстову. – Стейна, да ты вымокла до нитки!
Стейна мельком глянула на свой фартук, промокший насквозь, и пожала плечами.
– Я уронила ведра. Пришлось вернуться и снова набрать воды. Пабби, Блёндаль принуждает нас содержать здесь, в нашем доме, Агнес Магнусдоттир!
– Агнес Магнусдоттир?! – Маргрьет в ужасе перевела взгляд на Лаугу.
– Да, мама, ту самую убийцу! – воскликнула Стейна и, сняв мокрый фартук, легкомысленно бросила его на кровать. – Ту, что убила Натана Кетильссона!
– Стейна! Я как раз собиралась объяснить пабби…
– И Пьетура Йоунссона, мама!
– Стейна!
– Ой, Лауга, да ты просто хотела сама обо всем рассказать!
– А ты не смеешь перебивать и…
– Довольно! – Йоун резко встал, вскинул руки, жестом призывая их успокоиться. – Начни с самого начала, Лауга. Что произошло?
Лауга замялась, но потом изложила все, что могла вспомнить о визите сислуманна. Когда она пересказывала содержание письма, лицо ее залилось румянцем.
Еще не дослушав рассказа дочери, Йоун начал вновь одеваться.
– Да ведь мы вовсе не обязаны это делать! – Маргрьет дернула мужа за рукав, но Йоун в ответ лишь пожал плечами, стараясь не смотреть на ее растерянное лицо. – Йоун, – прошептала Маргрьет. И окинула взглядом дочерей – те сидели, сложив руки на коленях, и молчали, не сводя глаз с отца и матери.
Йоун надел башмаки, с силой захлестнув завязки вокруг лодыжек, и затянул так туго, что тюленья кожа протестующе скрипнула.
– Йоун, уже вечер, – проговорила Маргрьет. – Ты что, собрался в Хваммур? Да там к твоему приезду уже все лягут спать.
– Значит, я их разбужу.
С этими словами Йоун сдернул с гвоздя дорожную шляпу, взял жену за плечи и ласково, но решительно отодвинул с дороги. Прощально кивнув дочерям, он широким шагом вышел из комнаты, протопал по коридору и с грохотом захлопнул за собой входную дверь.
– Мама, что нам теперь делать? – донесся из темного угла тихой голосок Лауги.
Маргрьет закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Йоун воротился в Корнсау несколько часов спустя. Вернувшаяся из отлучки Кристин получила изрядную взбучку от Маргрьет и теперь с упреком косилась на Стейну. Маргрьет замерла над вязаньем, раздумывая, не попытаться ли помирить дочерей, когда со скрипом распахнулась входная дверь и миг спустя по коридору загремели мужнины шаги.
Едва войдя, Йоун взглянул на жену. Маргрьет стиснула зубы.
– Ну что? – спросила она, подталкивая мужа к его кровати.
Йоун возился с завязками на башмаках.
– Ну же, пабби! – выпалила Лауга, проворно опустившись на колени. – Что сказал Блёндаль? – Она резко откинулась назад, стягивая башмаки с отца. – Эту женщину все-таки привезут сюда?
Йоун кивнул.
– Все, как ты и говорила, Лауга. Агнес Магнусдоттир заберут из Стоура-Борга, где она содержится сейчас, и перевезут к нам.
– Но почему, пабби? – тихо спросила Лауга. – Чем мы провинились?
– Ничем. Я – окружной староста. Эту женщину нельзя разместить в первой попавшейся семье. За нее несут ответственность власти, а я – их представитель.
– В Стоура-Борге как раз полным-полно представителей властей, – едко заметила Маргрьет.
– И все же ее необходимо переселить. Там было одно… происшествие.
– Что случилось? – спросила Лауга.
Йоун поглядел сверху вниз в ясное личико своей младшей дочери.
– Уверен, что ничего страшного, – наконец сказал он.
У Маргрьет вырвался горький смешок.
– Стало быть, мы смиренно примем эту обузу? Как побитые шавки? – Голос ее упал до свистящего шепота. – Йоун, эта Агнес – убийца! У нас дочери, работники… даже Кристин! Мы в ответе за них!
Йоун одарил жену многозначительным взглядом.
– Маргрьет, Блёндаль намерен возместить нам хлопоты. За ее содержание полагается оплата.
Маргрьет молчала. Когда она наконец заговорила, в ее голосе уже не было прежней воинственности:
– Быть может, нам следует на время отправить девочек из Корнсау.
– Мама, нет! Я не хочу никуда уезжать! – крикнула Стейна.
– Только ради вашей безопасности.
Йоун откашлялся.
– С тобой, Маргрьет, девочкам ничего не грозит. – Он вздохнул. – Есть еще кое-что. В тот вечер, когда эту женщину привезут сюда, я по приказу Блёндаля должен быть в Хваммуре.
У Маргрьет отвисла челюсть.
– Ты хочешь сказать, что ее должна буду принимать я?
– Пабби, ты не можешь бросить маму одну с этой женщиной! – воскликнула Лауга.
– Почему же одну? Здесь будете все вы. Будут офицеры из Стоура-Борга и преподобный. Блёндаль уже все устроил.
– И что же такое важное будет в Хваммуре, если ты понадобился там Блёндалю в тот самый вечер, когда он пришлет в наш дом преступницу?
– Маргрьет…
– Нет, я хочу знать! Это просто несправедливо.
– Мы должны будем обсудить, кто станет палачом.
– Палачом!
– Соберутся все старосты округа, в том числе и из Ватнснеса – те, что будут сопровождать людей из Стоура-Борга. Мы все переночуем в Хваммуре и на следующий день отправимся по домам.
– А я между тем останусь с глазу на глаз с женщиной, которая убила Натана Кетильссона.
Йоун хладнокровно взглянул на жену:
– С тобой будут наши дочери.
Ознакомительная версия.
