Том, Стелла и Адриан как-то разместились вместе с Леони у Жоржа и Сюзон. «Чтобы действовать более эффективно, лучше объединиться», – объяснил Жорж, и Стелла признала, что он прав. Она каждый день проверяла новые номера «Свободной Республики», но, конечно, никакой статьи не появилось. Мари объясняла, что лето на дворе, в редакции мало народу, у людей на уме отдых, и поэтому сейчас не время действовать, это будет выстрел в пустоту.
«Легко же все валить на лето», – ворчала Стелла, отбрасывая очередную газету.
– Это я виновата, – повторяла Леони. – Мне нужно уйти.
– А куда ты пойдешь? – отвечала Стелла. – Давай уж мы сами разберемся, мам. А ты отдыхай, приходи в себя, как-нибудь выпутаемся. Мы знавали и худшие времена!
– Нет, – повторяла Леони. – Нет никакого смысла.
– Смысл есть, – возражала Стелла. – Никому не позволено безнаказанно устраивать террор.
Жорж и Сюзон вздыхали, Леони горбилась на стуле и теребила край вощеной клеенки.
Так проходили все вечера.
Одни и те же бесполезные споры, одни и те же тягостные паузы. Жорж молчал и терзался мыслью, что он при всех условиях попытается отобрать у нас ферму, это точно, Сюзон читала эти опасения в глазах брата, Стелла тяготилась бездействием и ожиданием. Все они плохо спали, все они устали, они невольно наталкивались друг на друга, извиняясь все реже и реже.
И так шли дни, похожие один на другой, и один другого тяжелее. Сказать уже было нечего. Оставалось только ждать.
К ним внезапно зашла Виолетта.
Они выпили кофе и уселись на каменной скамейке на солнышке. Собаки, часто дыша от жары, улеглись у их ног. Попугай Гектор отказывался выходить из клетки, даже когда появлялась красавица из прогноза погоды. «Hot! Hot!»[36] – кричал он.
Было действительно жарко, душно, какая-то просто духотища. Том постоянно вел наблюдение из окна комнаты. Жорж читал газету, держа карабин под рукой, Леони и Сюзон чистили зеленую фасоль на кухне.
– Ну так что? Какова ситуация? Как я вижу, ничего не происходит, – сказала Виолетта.
Стелла пожала плечами.
– Мари не может ничего ускорить, она не решает, какие брать сюжеты. Это все делает главный редактор или журналисты. А они все, похоже, дрейфят. А я одна, что, как ты думаешь, могу сделать?
– Я дала им документы, а они ничего не делают? Не поверю!
– Ну вот так… Дюре выжидает. Куртуа опять отправился куда-то шляться по делам. Может, они и не отступились от нашей идеи, я ничего об этом не знаю. У обоих «абонент недоступен». Я одна-одинешенька, говорю тебе.
– Ох, ну надо же! Все это вселяет надежду.
– У меня еще есть козырь. Передовица газеты… Если я суну ему ее под нос, он способен покончить с собой, ты как думаешь?
– Не исключено. Он не из тех людей, что выдержат публичный скандал.
Виолетта подняла наверх волосы, вздохнула:
– Ну и жара, на нервы действует, – и добавила: – В любом случае я выхожу из игры. Поставила дом родителей на продажу и валю отсюда.
– И куда ты поедешь?
– Возвращаюсь в Париж. Нечего ловить в этой дыре.
«Париж, – подумала Стелла. – Париж… Куда-то пропала Жозефина Кортес. Не подавала никаких признаков жизни».
Но это было не самое главное.
И к тому же она забыла отдать свою книгу Жюли!
А Жюли тоже пропала и не звонила.
Жюли была влюблена.
Она безотлагательно предоставила ей летний отпуск. Стелла могла и луну с неба у нее попросить, она бы дала еще и солнце в придачу.
– Мне все-таки странно, что приходится делить мою ванную комнату с Леони, – пробурчал Жорж, укладываясь на ночь в кровать под скрип пружин матраса.
Он спал вместе с Сюзон. Стелла, Адриан и Том занимали его комнату, а Леони – комнату Тома.
– В странное время мы живем, – ворчал он. – Ничего больше не лежит на своих местах. Я не могу разобраться. Вот что я должен делать, когда она ждет под дверью, чтобы почистить зубы? Извиняться нужно или нет?
– Веди себя так, как будто все нормально. Спокойно домываешься и пускаешь следующего. – говорила ему Сюзон. – И не забываешь при этом прибраться за собой, чтобы в ванной было чисто. А то твои волосы из носа везде валяются…
– Ох! Вечно ты меня раздражаешь с этими волосами из носа!
Он откинул одеяло и тяжело упал на кровать.
– Но ведь это же все равно не нормально. Такое противоречит привычному порядку вещей. И ты не заставишь меня выкинуть это из головы.
– Ну, скажи себе, что мы на войне. Ты меняешь свои привычки, так уж приходится…
– А мы и есть на войне, Сюзон, мы и есть на войне! Он нас так просто в покое не оставит, даже не мечтай!
– Но ведь ты же не отдашь ее этому дикарю, а?
– Нет, – пробурчал Жорж. – Конечно нет. Но мне кажется, история плохо кончится! Сколько мы вот так вот будем жить? Ты вот можешь сказать, ты же такая хитромудрая?
– Живем одним днем, вот и все. Это ты сам ведь сказал.
– Да… лучше уж я бы помолчал в тот вечер!
Он ворочался, в постели Сюзон ему было мало места. Она спала, занимая привычное положение, а он толкался и от этого ворчал еще больше.
– Давай уже спи! Скоро твоя очередь сторожить, ты теряешь драгоценное время сна.
– А ты думаешь, мне удастся так поспать? У меня не получается уснуть, я волнуюсь, переживаю, а кроме того, эта кровать рассчитана на тебя одну!
– Спи, говорю! Если не можешь спать ради себя, сделай это для меня. Мне необходим отдых, иначе я долго так не выдержу.
– Ох! Нечего во мне еще будить чувство вины! Еще этого не хватало! Типично женские штучки!
Он ворчал, ворчал и в конце концов засыпал.
– Значит, это правда? Ты живешь в Париже? – шепнула Стелла, прижимаясь к Адриану.
Он улыбался своей неотразимой улыбкой и отвечал:
– Ну конечно.
– А почему ты мне об этом так долго не говорил?
– Чтобы тебя уберечь, а вдруг он придет и будет тебя допрашивать?
– Но ты ведь знаешь, что я всегда все про тебя знаю…
Он сжимал объятия, целовал ее в макушку и вздыхал:
– Я знал, что в конце концов ты меня раскусишь! Ты же такая умница!
Том из окошка вглядывался во тьму. Он слышал, как родители тихо переговаривались на большой кровати Жоржа, и говорил себе, что никогда в жизни не был так счастлив. Все трое в одной комнате, ночь, все вместе противостоят опасности, и именно он охраняет их сон.
Он ни за что на свете не поменялся бы ни с кем местами.
Это было самое прекрасное лето его жизни.
Леони тоже не могла уснуть.
Лежала с открытыми глазами в маленькой кроватке Тома под простынями «Том и Джерри», злилась на себя, что перекурочила жизнь тех, кого так любила. «Я должна уйти, но куда мне идти? У меня больше нет дома. Замок, в котором прошло детство, стал детским лагерем для иностранцев. Мне туда так никогда и не пришлось вернуться. Наверное, они везде разместили санузлы, в коридорах поставили вешалки, построили новые перегородки, чтобы сделать спальни. Говорят, что они в этом году собираются менять электропроводку, потому что были короткие замыкания и даже возгорание. А что с парком? Интересно, лазают ли дети на мои деревья? Так бы хотелось еще раз взглянуть на эти деревья, прежде чем…»
Прежде чем что?
Она не знала. И это ее мучило.
И вот как-то вечером…
Было 10 августа.
Адриана не было дома, они как раз закончили ужин и обсуждали, кто будет дежурить в первую смену.
И вот Стелла оперлась руками на стол, поставила ногу на скамейку и объявила: «Хватит, так больше продолжаться не может, мы сойдем с ума, нужно что-то делать».
Она велела Жоржу оставаться дома и охранять мать и Сюзон, Тому – смотреть в окно и предупредить Жоржа, если увидит что-то подозрительное, а сама она пойдет.
– И куда же ты пойдешь? – спросил Жорж, поднимая глаза от выпуска «Рустики».
– Пойду.
Сперва она пошла к себе в комнату.
Они молча ждали ее возвращения. Переглядывались, недоумевая, – что же она такое затеяла?
Стелла вернулась. На ней была куртка с капюшоном, хотя на улице было тепло. После удушливой дневной жары даже ночь не приносила прохладу. Она словно окутывала плечи влажным липким покрывалом. Сюзон тщетно пыталась устроить сквозняк, но даже это не помогало. Они старались поменьше двигаться и, как рыбы, хватали ртами воздух.
Стелла посмотрела на них, надвинула на глаза шляпу и ушла. Не сказав ни слова.
– Она на Северный полюс собралась, что ли, – произнес Жорж, просто чтобы что-то сказать.
Никто ему не ответил.
Они услышали шум мотора грузовика. Включилась первая скорость…
– Это вполне в духе Стеллы, – вздохнул Жорж. – Уйти вот так, раздав нам приказания…
– Оставь ее, – сказала Сюзон. – Она знает, что делает.
– Сюзон права, нужно довериться маме, и все, – объявил Том.
Леони промолчала. А потом вдруг сказала:
– Я знаю, зачем ей парка с капюшоном, она одевается как мужчина, это придает ей смелости, она всегда так делала.
Он валялся на диване в трусах, поставив рядом вентилятор.
