* * *
Здесь важно понять, насколько значительную роль сыграл буддизм, особенно китайский, в возникновении японских ниндзя синоби.
Буддизм был занесен в Японию около 585 года. Эта религия произвела столь сильное впечатление на императора Ямо-то, что он начал отправлять в Китай студентов для углубленного изучения буддизма.
Трудно поверить, чтобы китайские власти не использовали такую бесценную возможность для внедрения оперативных агентов мошух-нанрен в группы возвращающихся студентов и/или вербовки самих студентов в ряды мошух-нанрен.
Может, именно тогда Отомо-но-Сайдзин овладел мастерством «ниндзя» (читай: мошух-нанрен)?
Многие в Японии были недовольны тем покровительством, которое Сётоку оказывал ямабуси и буддизму.
До буддизма основу японской религиозной мысли составлял анимизм (вера в одушевленность всех предметов).
Именно его исповедовали айну, коренные жители японских островов.
Остальная Япония также практиковала анимизм и культ предков в более сложной форме, позднее легшей в основу религии синто («путь богов»).
Буддизм отталкивал многих японцев, особенно самураев, которые чувствовали, что эта религия уделяет недостаточно внимания почитанию предков и народных героев Японии.
Некоторые не принимали буддизм только за то, что он был иностранным.
Императоры после Сётоку начали открытое преследование буддистов вообще и ямабуси в частности, нередко под давлением воинственных самураев-даймё.
Но к началу периода Хэйан (794—1194) буддизм в Японии уже утвердился как религиозная «сила», с которой нельзя было не считаться.
К этому времени ямабуси превратились в достаточно мощную боевую структуру, чтобы противостоять даже могущественным самурайским кланам. До этого момента единственным обстоятельством, мешавшим даймё выступить против ямабуси, было то, что различные самурайские кланы не были объединены под одним общим флагом и расходовали силы на Междоусобные распри.
Однако после смерти Сётоку разразилась крупномасштабная война между последователями синто и сторонниками буддизма, при этом правящий класс Японии и самураи поддерживали синтоистов, а низшие слои населения и ямабуси — буддистов.
Ямабуси по имени Эн-но Гёдзя попытался примирить враждующие стороны путем создания новой «религии» — сюгэндо («путь духовной власти»), представлявшей собой сплав всего лучшего, что он находил в религии синто, с буддизмом. Естественно, эта попытка еще больше разозлила традиционалистов синто.
Как только новая религия пустила корни и завоевала популярность среди простого народа, правящий класс затеял масштабный погром, призванный стереть с лица земли приверженцев сюгэндо.
В последовавших хаосе и массовых убийствах многие храмы (дзи) и монастыри, включая буддийские, не имевшие никакого отношения к сюгэндо, были разорены и сожжены.
Ямабуси, спасшихся бегством, преследовали, как диких зверей, и уничтожали.
Но часть ямабуси выжила и «ушла в подполье», спрятавшись за личинами фермеров, купцов и даже священников в легальных религиозных общинах.
Многие из этих «псевдофермеров» осели в провинциях Ига и Кога, в центральной части Японии.
Неудивительно, что позднее эта область стала главной базой для крупнейших кланов средневековых ниндзя синоби — прямых потомков изгнанных со своих земель ямабуси.
«МИРНЫЙ» ПЕРИОД
Этот период японской истории назван совершенно неверно.
Именно в период Хэйан («мир», «спокойствие») наблюдается возвышение крупнейших самурайских кланов — привилегированных семей, со временем отдавших власть в руки первого сегуна (верховного военачальника).
Вернемся немного назад. В 645 году в результате дворцового переворота, организованного студентами, обучавшимися в Китае, был убит прямой наследник и на трон посажен престарелый марионеточный император[1].
За этим черным занавесом интриг и мятежей стоял и дергал за ниточки таинственный кукловод по имени Каматори.
Несомненная заслуга Каматори состояла в том, что в конечном счете он способствовал централизации власти в Японии, сплавив враждующие кланы самураев в нечто похожее (по крайней мере, по внешним признакам) на имперское государство — государство, управляемое императором, каким бы старым и дряхлым он ни был.
Усилия Каматори, направленные на объединение империи, дали этому периоду японской истории название «мирного», хотя в действительности он был каким угодно, только не мирным.
* * *
Согласно императорскому указу, все земли в Японии передавались в единоличную собственность императора, а обязанность распоряжаться ими передавалась назначаемым им губернаторам. Отныне самурайские князья даймё имели право только «надзирать» за обработкой и поддержанием в порядке тех земельных угодий, которые ранее являлись их собственностью, на которые они возлагали все надежды и в которые зачастую были вложены в буквальном смысле кровь, пот и слезы целых кланов.
Возмущенные этим бессовестным захватом земель, даймё начали демонстративно «жертвовать» свои земли буддийским монастырям и храмам. Взамен монастыри и храмы позволяли жертвователю оставаться на земле в качестве «смотрителя» — жить и работать на ней при условии ежегодного «жертвования» определенного количества риса тому конкретному монастырю, который отныне «владел» землей.
Земли, принадлежавшие храмам и монастырям, естественно, не облагались налогом, и вряд ли стоит объяснять, что ежегодный объем «пожертвований» со стороны даймё и его клана соответствующему монастырю-землевладельцу был значительно ниже того налога, который бывший владелец вынужден был бы платить императорскому двору и кормившимся при нем бездельникам.
Неудивительно, что такое «полюбовное соглашение» между даймё и настоятелями злило императорский двор и корыстолюбивых министров и навлекало еще больше преследований на головы буддистов в целом и «уклонявшихся от налогов» самураев в частности.
В эти неспокойные времена стремительно росло количество изгоев общества, неуклонно пополнявших ряды великих кланов ниндзя.
Экономически тяжелые времена вынуждали даймё сокращать свои свиты и количество самураев, стоявших «под ружьем».
Таких безработных самураев называли ренинами (буквально «люди волн», то есть люди, предоставленные воле судьбы, словно листья на волнах океана).
* * *
Ронины для Японии — это примерно то же, что ковбои (особенно объявленные вне закона) для Америки.
Прославленных «сорок семь ронинов» можно без преувеличения назвать народными героями Японии (см. Лунг и Прауэнт, 2001:38).
* * *
Многие ронины вешали свои мечи на стену (но непременно в пределах досягаемости) и посвящали себя сельскому хозяйству. Другие вступали в монашеские ордены типа ямабуси и становились телохранителями или инструкторами в боевых искусствах, шлифуя свое мастерство и мастерство своих учеников в ожидании того дня, когда их мечи снова окажутся востребованными.
Ожидание было недолгим.
Наконец, некоторые ронины вступали на преступную стезю.
Именно в этот мирный период (Хэйан) возникло секретное криминальное братство «ниндзя», позднее переросшее в японскую мафию якудза.
К концу XII века (концу периода Хэйан) все условия сложились для того, чтобы на ближайшие 650 лет японской истории установилась новая ситуация — 650 лет процветания ниндзя!
БИЧ СЕГУНОВ
Как только земли оказались под контролем императорского двора, который распоряжался ими по усмотрению императора (но фактически — алчных министров и придворных), это с неизбежностью привело к сосредоточению власти в руках немногих и, как следствие, к возвышению крупнейших самурайских домов Японии: Тайра, Минамото и Фудзивара.
Эти великие кланы вели между собой борьбу за превосходство — сперва тайно, за непроницаемым занавесом инсинуаций и интриг, затем открыто.
В начале XII столетия развернулась жесточайшая гражданская война между кланами Тайра и Минамото. Эта кровавая распря привела к почти полному уничтожению обоих кланов.
Однако к концу того же века клан Минамото во главе с военачальником Ёритомо воспрял духом, перегруппировался и перевооружился. Когда окончательно улеглась пыль после «второго раунда», дом Тайра пал, и Минамото Ёритомо стал фактическим правителем Японии — ее первым сегуном.
На смену периоду Хэйан пришел период Камакура, названный так по городу, который Ёритомо сделал своей столицей.
Еще более важно то, что Ёритомо основал линию сегунов (военачальников), которые правили японскими островами в течение последующих 650 лет.
«Надо твердо верить, что мы достигнем высшей власти, что мы приобретем те качества, которые делают человека чем-то большим, нежели просто человек, поскольку они позволяют ему держать в повиновении тех, кто его окружает».
