В Америке, с тех пор как я — более десяти лет назад — спустился с борта японского судна, перевозившего железную руду, на малоизвестный причал на берегу реки Колумбия в Орегоне, мне сопутствовало везение. Но наибольшей удачей для меня оказалось знакомство с моим консультантом Джеймсом Уильямом Морли, профессором управления и председателем Комитета изучения Японии в Институте Восточной Азии Колумбийского университета. За время моей жизни в Колумбии профессор Морли давал мне указания и оказывал содействие, а также направлял меня, высказывая конструктивные критические замечания.
За помощь в разные периоды написания книги я многим обязан другим ученым кампуса Морнингсайд-Хайтс. Я хочу выразить глубокую признательность профессору Хершелу Ф. Веббу за характерные для него осторожные, добрые и всегда уместные советы. Он спас меня от многочисленных ловушек, в которые исследователь японских источников мог так легко попасть. Я также хотел бы поблагодарить доктора Джона М. X. Линдбека, директора Института Восточной Азии, за его личное содействие; доктора Дороти Борг за указания, которые она невольно давала мне, задавая вопросы, которые мог задать только опытный и истинно заинтересованный исследователь; доктора Хью Бортона за то, что он прочитал рукопись; и профессоров Александра Даллина, Генри Ф. Граффа и Уорнера Р. Шиллинга за их замечания по поводу первоначального варианта рукописи.
Много людей любезно и умело помогли мне в поиске материалов. Я особенно благодарен мисс Миве Каи, которая всегда отвечала с улыбкой на мой частый, но иногда нерешительный стук в дверь ее офиса, и доктору Филиппу Ямпольски — оба они из библиотеки Восточной Азии Колумбийского университета; мистеру Андрею Куроде и мистеру Кей К. Кобаяси из Библиотеки конгресса; мистеру Аоки Тосиюки из библиотеки Гарвардского университета. Моему гаккэй, Икеи Масару, преподавателю дипломатии Дальнего Востока в Университете Кэе, который любезно разыскал несколько важных документов в библиотеках и букинистических магазинах в Токио. Члены моей семьи в Токио копировали некоторые важные документы из коллекции Кэнсэй Сиреситсу и библиотеки Национального парламента.
Я благодарен мисс Кинсии Соллер, миссис Анне Шер, миссис Томако Ёритике и миссис Деборе С. Хоу за помощь в исследовании, редактировании и печати. Я особенно благодарен миссис Сэнди Стейнхардт, которая с профессиональным лингвистическим энтузиазмом и аккуратностью провела так много своего ценного времени над моей рукописью. Я также благодарен мисс Дайл К. Андерсон за ее неоценимую помощь при редактировании. Глубоко благодарен я и миссис Мери Шох, исполнительному помощнику Института Восточной Азии, и персоналу Колумбия юниверсити пресс за их терпение к неопытному автору.
Я также хотел бы выразить мою искреннюю благодарность Ассоциации американских университетских женщин за оплату проезда на том самом грузовом судне; Колледжу Андерсон, Индиана, где я провел свой первый год в этой стране; Японскому обществу Нью-Йорка за своевременную и ценную стипендию; Колумбийскому университету, в особенности проекту связей с Японией и Комитету изучения современной Японии Института Восточной Азии, за существенную финансовую помощь.
Излишне было бы упоминать о том, что только я один ответствен за все недостатки этой книги. Но я хотел бы разделить с этими людьми и учреждениями тот успех, который эта книга может иметь.
В заключение хочу сказать, что мои сыновья, Карл и Юджин, наблюдавшие за нескорым продвижением работы своего отца с ненамного меньшим интересом, чем они смотрят свои любимые телевизионные передачи, помогли мне так, как только два растущих здоровых сына могут помочь своему отцу. Я даже не буду пытаться поблагодарить свою жену за ее отношение ко мне все эти годы. Я просто посвящаю эту книгу ей — с любовью и уважением.
Сюмпэй Окамото
Филадельфия
Апрель 1970 г.
Эта работа — попытка рассмотреть особенно удачный пример внешней политики, проведенной олигархической системой. В сферу нашего исследования включено формирование и проведение внешней политики Японии в течение Русско-японской войны. Были рассмотрены и те факторы, которые принесли удачу в войне, и их ограничения.
Исследование проведено как попытка ответить на два вопроса. Первый: в чем сила и слабость олигархического контроля внешней политики? Второй: какое влияние оказали эта сила и слабость на управление довоенной внешней политикой Японии?
Важным достижением последних исследований внешней политики является растущее внимание к взаимному влиянию внутренней и внешней политики; растет число исследований, публикуемых на эту тему, как теоретических, так и эмпирических. Пусть они и страдают полной неопределенностью и до создания общей теории еще очень далеко, и тем не менее в них представлены изощренные подходы и гипотезы, касающиеся взаимоотношений внутренней и внешней политики.
Этот крайне медленный, но важный прогресс уже пролил свет на многовековой спор о сравнении возможностей демократической и недемократической систем в сфере проведения внешней политики. Абстрактность, традиционная черта спора, была постепенно вытеснена более конкретными, эмпирическими исследованиями. В результате пессимистическое отношение к возможностям демократического проведения внешней политики, которое было выражено Алексисом де Токвилем и разделено многими другими, меняется[1].
С одной стороны, было исправлено ошибочное мнение о том, что выработка политики при демократии децентрализована, а следовательно, неэффективна. Рост наших знаний о так называемом общественном мнении при проведении внешней политики показал, что проведение внешней политики при демократии гораздо больше зависит от элиты, чем предполагалось. Также замечено, что особенно сильно эта тенденция выражается в кризисных ситуациях. С другой стороны, появились подозрения относительно преимуществ централизованного принятия решений в авторитарной системе. Растущее число исследований утверждает, что внешняя политика в тоталитарной и авторитарной системе, находясь под меньшим влиянием общественного мнения, подвергается влиянию внутренней политики так же, если не сильнее, чем при демократическом режиме.
Так, Р. Барри Фаррел завершает свое сравнительное исследование возможностей конституционной демократии и тоталитаризма в проведении внешней политики таким образом: «И закрытые и открытые общества имеют преимущества и недостатки… Недостатки не кажутся свойственными строго той или иной стороне». Карл Дж. Фридрих придерживается сходной точки зрения. Он также считает, что «нерешенной остается проблема, как устроить процесс принятия внешнеполитических решений в стране, которая организована демократически, так, чтобы обеспечить эффективное управление ее внешней политикой». Однако он же утверждает:
«Тоталитарные правительства, хотя в чем-то свободнее от общественного мнения и его перемен, демонстративно подчинены влиянию противоречий в партии. Следовательно, и при демократическом, и при тоталитарном режиме люди могут принудить к плохой политике, помешать принятию хорошей политики, они могут позволить частным интересам стать выше интересов национальной политики и даже простить правительству проведение политики, недопустимой с точки зрения международной обществености».
Некоторые из подразумевающихся положений спора о преимуществах и недостатках олигархической внешней политики можно резюмировать следующим образом.
Во-первых, внешняя политика является в конечном итоге работой политических лидеров; ее успех или провал зависит от качества руководства и условий его работы.
Во-вторых, основные взаимозависимые атрибуты компетентного руководства в проведении внешней политики должны включать в себя:
а) возможность установления благих для нации целей внешней политики. Руководство должно поддерживать гармонию целей и методов с имеющимися у нации возможностями проведения политики с максимальной вероятностью успеха. Для того чтобы достичь этого, руководство должно обладать чувством реальности и воображением, гибкостью, твердостью, силой и сдержанностью. Оно должно также быть достаточно сплоченным, не исключая при этом возможности обсуждения широкого спектра политических альтернатив среди самих лидеров. Руководству следует иметь доступ к достоверной информации о состоянии внутренних и внешних дел в государстве;
б) способность управлять общественным мнением, а не следовать за ним. Для этого требуется четко сознавать, что «конфликт между требованиями хорошей внешней политики и предпочтениями общественного мнения в порядке вещей и поэтому является неизбежным». Следовательно, руководство должно быть достаточно твердым, чтобы придерживаться своих представлений о хорошей внешней политике и сопротивляться требованиям общественности. В то же время оно должно избегать нежелательного усиления конфликта с общественностью. Власть не должна допускать отчуждения от общественности или доведения ее до прямого сопротивления;
