Ознакомительная версия.
О.С. Смыслов
ЗАБЫТЫЕ ГЕРОИ ВОЙНЫ
В древнегреческом слово «герой» означает буквально — «доблестный муж, предводитель». Но мы и сами знаем, что герой — это человек исключительной смелости и доблести, совершивший подвиг (выдающийся, героический поступок). Ведь не зря говорят в народе, что в жизни всегда есть место подвигу. Например, в толковом словаре Ушакова слово «подвиг» трактуется как «доблестный, героический поступок, важное по своему значению действие, совершенное в трудных условиях». Поэтому обычно цена подвигу — человеческая жизнь, ибо главное отличие героя от бога в том, что он смертен.
За подвиги в годы Великой Отечественной войны звания Героя Советского Союза были удостоены свыше 11 тысяч человек (часть из них — посмертно). Но кроме этих людей были еще сотни тысяч других героев, оставшихся для нас неизвестными.
Эта книга о героях известных и неизвестных, о Героях Советского Союза и не ставших таковыми по целому ряду причин. Однако всех их объединяет одно: бесстрашием, мужеством и волей они совершили победу над привычными для обывателя страхом и слабостью.
Говорят, что попытка сделать героя бессмертным — устойчивый мифологический сюжет. Что ж, в этом действительно есть истина. Но нельзя забывать и о том, что эти люди совершили свои героические поступки в годы войны, когда стоял вопрос, быть или не быть великому государству и великому народу (территория СССР была территорией исторического государства Российского). Ведь это «было НАШЕСТВИЕ, какого Россия не знала со времен зачатия своего, — напишет в канун очередного юбилея Победы русский писатель Борис Васильев. — По сравнению с ним татаро-монгольское вторжение оказалось всего лишь набегом. Татары не трогали церквей и монастырей…» И пока мы их помним, они действительно остаются в нашей памяти живыми…
В стихотворении, написанном в 1960 году поэтессой Ольгой Бергольц, была рождена поистине знаменитая фраза: «Никто не забыт, ничто не забыто». Впервые ее официально употребили на мемориальной стеле Пискаревского кладбища, где похоронены жертвы Ленинградской блокады. Но в дальнейшем эта риторическая формула-лозунг получила широкую популярность и стала употребляться применительно к подвигу солдат Великой Отечественной войны. Еще какие-то два с лишним десятка лет назад эти слова являлись для нас незыблемым нравственным законом и даже неким мерилом человеческого бытия. Но за это время многое в нашей жизни изменилось. Изменились и ценности. Одним из таких показателей может служить мемориальный комплекс «Брестская крепость». До развала Советского Союза крепость ежегодно посещали более миллиона гостей из самых разных стран. В середине 90-х таких посещений едва набиралось 40 тысяч в год, а сегодня — не более 150 тысяч. А значит, нам нужно делать что-то сейчас, сегодня, чтобы герои и подвиги Великой Отечественной войны никогда не были забытыми.
ВИТЯЗЬ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ
В годы войны в руки советского писателя С.С. Смирнова совершенно случайно попала копия донесения штаба немецкой 45-й дивизии, захваченного весной 42-го в районе Орла. В документе говорилось об обороне Брестской крепости, в одном из укреплений которой советские бойцы и командиры оказали врагу беспримерное героическое сопротивление. Руководителем обороны там значился неизвестный майор. В том же донесении было указано: «Майора и комиссара не нашли. Говорят, они застрелились».
Летом 1954 года Сергей Сергеевич впервые отправился в Брест и, сличив с местностью данные документа противника, сумел найти тот самый «Восточный форт» (земляное укрепление — восточную «подкову»), где шла исключительно упорная борьба под руководством неизвестного командира.
Во вторую поездку в Брест, в феврале 1955-го, Смирнову удалось разыскать одного из защитников «подковообразного земляного укрепления» — командира взвода, лейтенанта Якова Ивановича Коломийца. Он-то и рассказал много интересного об обороне «Восточного форта», которая была, вне всяких сомнений, результатом энергичных действий майора. По словам Коломийца, «это был необычайно волевой человек, прекрасный организатор, испытанный боевой командир, который показывал бойцам пример бесстрашия и мужества и был подлинной душой всей этой обороны, стойко отражавшей натиск фашистов в течение многих дней».
Вот только фамилию майора-героя Коломиец долго вспомнить не мог. Зато ее смог назвать заместитель командира 44-го стрелкового полка по политической части Н.Р. Артамонов: майор Гаврилов, командир 44-го стрелкового полка. При этом, по версии Артамонова, майор Гаврилов погиб в первые минуты войны вместе со своей семьей от попадания авиабомбы в дом командного состава. По версии же Коломийца, майор Гаврилов застрелился, чтобы не попасть в плен.
Но вскоре Смирнов сумел найти еще одного ценного свидетеля. Им оказался военный врач Н.И. Воронович, который лечил раненых. Именно Воронович очень точно запомнил, как 23 июля 1941 года немцы привезли в лагерный госпиталь только что захваченного в крепости майора. Правда, сначала он, как и Коломиец, долго не мог вспомнить фамилии героя. Но, ознакомившись со списком писателя, подтвердил. Фамилия майора была Гаврилов.
Собрав для дальнейшего поиска все необходимые данные, С.С. Смирнов обратился с ними в Главное управление кадров Советской армии. А уже там писатель узнал: майор Гаврилов Петр Михайлович, командир 44-го стрелкового полка, плененный в районе города Бреста 23 июля 1941 года и освобожденный из плена в мае 1945 года, состоит на учете в Красногвардейском райвоенкомате города Краснодара.
Сергей Сергеевич делает последнее усилие. Он обращается за помощью к одному из участников обороны крепости А.П. Бессонову, работающему в тот момент токарем-шлифовальщиком завода «Краснодарнефть», и просит его зайти в Красногвардейский райвоенкомат Краснодара…
В военкомате Бессонов кратко объяснил суть своего дела. Ответ не мог не порадовать бывшего подчиненного командира 44-го полка: майор Гаврилов действительно состоит на учете в Красногвардейском военкомате. А когда один из офицеров открыл личное дело Гаврилова, где была аккуратно вставлена фотокарточка Петра Михайловича, Бессонов точно убедился, что это он. Записав адрес, бывший солдат решил отправиться к командиру утром.
И вот на следующий день, позавтракав после беспокойной ночи, Анатолий Петрович отправился по указанному адресу. Постояв некоторое время перед дверью, не без волнения постучал. А когда дверь открылась и вышел сам командир полка, вытянулся и непроизвольно доложил:
— Бывший боец 44-го стрелкового полка, которым командовал майор Гаврилов, — перед вами!
После этих слов возникла пауза. На глазах Гаврилова выступили слезы. Его лицо нервно задрожало. Затряслись руки…
Петр Михайлович Гаврилов в стенах Брестской крепости в тот роковой день оказался случайно. Можно сказать, что так распорядилась сама судьба. А как иначе?
«В субботний вечер 21 июня, — вспомнит командир 44-го полка, — я приехал проведать больную жену и сынишку. Но провести с ними воскресный день мне уже не было суждено. На рассвете дрогнула земля, и мы проснулись от невообразимого шума и грохота: это рвались вражеские снаряды и авиабомбы.
Попрощавшись с семьей и наказав им укрыться где-нибудь в подвале, я кинулся в штаб, где хранились знамя полка и секретные документы. Однако войти туда не удалось, все здание, находившееся в самом центре крепости, было объято пламенем».
…Проект крепости на Буге, разработанный военными инженерами Опперманом, Малецким и Фельдманом, был утвержден в 1833 г. Однако впервые предложение о строительстве оборонительных укреплений у слияния рек Буга и Мухавца возникло задолго до Отечественной войны 1812 г. А в ходе нее подтвердилась и целесообразность строительства крепости. Она была торжественно заложена 1 июня 1836 г., а построена в 1842 г., то есть через шесть лет.
Брестская крепость имела площадь около 4 квадратных километров. Ее мощную основу составила Цитадель, расположенная на острове, омываемом с юго-запада Бугом, с юго-востока — Мухавцом, а с севера — его рукавом. Опоясанная сплошной кирпичной казармой и в то же время оборонительной стеной длиною в 1800 метров, крепость насчитывала 500 казематов с подвалами и сетью подземных ходов и была способна разместить до 12 тысяч человек своего гарнизона, защищенных двухметровыми стенами.
Русла двух рек прикрывали Цитадель рвами, заполненными водой. Но основой ее прикрытия стал земляной оборонительный вал, тянувшийся более чем на шесть километров, высотой в десять метров по внешней окружности. Кольцо бастионов и других крепостных сооружений прикрывало крепость с внешней стороны. Брестские и Холмские ворота туннелями выводили из цитадели к мостам через Мухавец и далее на бастионы крепости, а Тереспольские находились против моста через основное русло Буга. Всего же к предмостным укреплениям вели четверо ворот.
Ознакомительная версия.
