Ознакомительная версия.
— Все бегом!
Толпа бежала, и в это время на нас обрушивались удары.
Прогон в один — два километра, и раздавалось:
— Стой!
Задыхающиеся, разгоряченные, обливаясь потом, мы останавливались, и нас в таком состоянии держали на холодном, пронизывающем ветру по часу, под дождем и снегом. Эти упражнения повторялись несколько раз, в итоге на этап выходили самые выносливые, многие наши товарищи оставались лежать, звучали одиночные сухие выстрелы, это добивали тех, кто не смог подняться.
Иногда нас сгоняли на обочину дороги, это делалось с целью разминирования дороги; легкие мины взрывались, но для противотанковых нашего веса было недостаточно, и когда по таким по таким образом разминированной дороге пускали немецкий транспорт, он часто взрывался».
Юрий Владимирович Владимиров в немецкий плен попал в мае 1942 г. В своей книге «Как я был в немецком плену» (очень честной и точной до мелочей) он пишет: «... Примерно через 10 километров пути колонну вдруг остановили, и вышедшие навстречу немецкие военные вместе стали внимательно осматривать лица всех пленных. В результате из колонны вывели более 20 человек, напоминающих по внешности евреев. Среди них оказался и мой новый друг, с которым я шагал рядом. Некоторые из этих пленных пытались доказать, что они — не евреи. Тогда их заставили спустить штаны и показать половой член — не обрезан ли он. У пятерых с этим оказалось все в порядке, и их вернули обратно в колонну, а остальных, включая моего соседа, забрали с собой в село.
В дальнейшем в больших лагерях немцы проводили более обстоятельную проверку всех подозрительных на принадлежность к евреям или цыганам. Переводчик выяснял, не говорит ли пленный картавя или с еврейским акцентом, требуя произносить очень быстро, например, фразу: «На горе Арарат растет крупный виноград». Случалось, что подозреваемый заявлял, что он армянин, грузин, азербайджанец и т.д. Тогда проверяющие подзывали своего человека названной национальности, и он вступал в разговор с проверяемым лицом. И если пленный его не понимал, то считали, что он еврей или цыган.
Шедшие со мной товарищи хотели узнать, когда же нам дадут что-нибудь поесть. Я решил спросить об этом по-немецки у ближайшего ко мне молодого и очень здорового конвоира. Он не стал меня слушать и ударил кулаком по голове так, что я упал и лишь с большим трудом встал снова на ноги.
В какой-то деревне мы увидели на околице группу плачущих женщин. На траве лежал мертвый молодой старшина в гимнастерке с четырьмя темно-красными блестящими треугольниками на красных петлицах. Трое женщин рыли могилу. Кто-то из пленных сумел узнать, что этот старшина скрывался у местных жителей, но утром он был обнаружен немцами, отстреливался и покончил собой, выстрелив себе в сердце».
К слову, отчаянных и смелых людей в плену было немало. О них есть тысячи и тысячи свидетельств. Но были и трусы, были и слабые духом люди, были предатели.
Сегодня стало модным решать за тех, кого уже нет. Но обычно, причислившие себя к истории сегодня, мало что понимают в таких прописных истинах, как преданность Родине, защита Отечества и верность присяге. Ибо им не знакома и служба в армии, армейский распорядок, рев гусениц танков и стрельба из автоматического оружия. И уж тем более текст присяги, которую принимают после определенного подготовительного периода.
Однако, имея наглость «разбираться во всем» они лезут и в проблемы Великой Отечественной войны. Так это уж совсем «не по Сеньке и шапка»! Ведь все познается в сравнении.
Известный своей неистовой любовью к «власовскому движению» и к «власовцам», санкт-петербургский историк А.К. Александров называет измену Родине в годы войны нестандартным и непривычным поведением человека в экстремальной ситуации.
Однако знает ли он, как соотечественники в плену относились к тем, кто хотел вступить в так называемую РОА? Их презирали не только свои, но и немецкие лагерные офицеры.
Даже немецкие часовые не разговаривали с русскими предателями.
Судя по воспоминаниям очевидцев, в плену люди выживали, как могли. И если в 1941-1942 гг. некоторые считали победу Германии делом решенным, то после ее катастрофы под Сталинградом сомнений в победе СССР ни у кого не возникало.
Главную же проблему поведения в плену необходимо искать в плоскости человеческой психологии, когда и там люди пристраивались в жизни, как могли. Держались группами («колхозами»), по землячествам и по характерам. Когда берегли свою шкуру, чтобы выжить. Когда не многим приходило в голову думать о патриотизме, если завтра тебя могут просто убить или же послезавтра ты можешь сдохнуть от истощения.
В плену, как и в мирной жизни, люди были всякие. Были и сволочи. Но огромное большинство военнопленных в лагерях и не помышляли вступать в РОА. Повторяю, «власовцев» презирали!
Не секрет, что в условиях плена психология человека менялась резко на 180 градусов.
Поэтому неудивительно, что некоторые из взятых в плен «вдруг превратились в ярых врагов своей страны... Это было, как прорвавшаяся плотина. Голодные, грязные, бесправные, потерявшие прошлое и стоявшие перед неизвестным будущим, советские командиры с упоением, во весь голос матом поносили того, при чьем имени еще неделю назад вставали и аплодировали, — Иосифа Сталина. За обращение “товарищ командир” давали по физиономии, если не избивали более серьезно. “Господин офицер” — стало обязательным в разговоре» (майор П.Н. Палий).
Голод заставлял идти людей на унижение, а вопрос: можно ли работать на Германию, заменял выбор между жизнью и смертью.
И тем не менее известны тысячи и тысячи примеров героизма советских людей в неволе, когда они неоднократно совершали побеги, проводили антигитлеровскую агитацию и акты саботажа, помогали своим же соотечественникам и даже вели разведывательную деятельность.
Если же говорить об отношении к пленным в годы войны и после, то, как мне кажется, и здесь не все благополучно в отношении истины. Обычно и, как правило, те, кто проходил фильтрацию без каких-либо проблем, возвращались в ряды Красной Армии или же отправлялись на работу на различные производства. Те, кто не проходил, соответственно в лагеря. Безусловно, в отношении единиц были ошибки, и была клевета. Но, что касается основной массы, то здесь было все вполне по законам того времени. Это позднее кому-то захотелось изобрести «велосипед» и ведь получилось!
Например, Шаров Иван Алексеевич после плена, летом 1945 г. благополучно прошел фильтрацию, был призван в армию и к осени того же года служил регулировщиком в Будапеште. 1 ноября того же года его демобилизовали, 28 ноября он приехал в Москву, а 13 декабря получил паспорт.
Юрий Владимирович Владимиров также прошел фильтрацию после плена, из которого освободился в мае 45-го. Затем с сентября работал на шахте в Донбассе. В октябре того же года получил военный билет, а потом и удостоверение личности, заменяющее паспорт.
В 1946 г. Юрий Владимирович был зачислен в число студентов третьего курса Технологического факультета Института стали имени И.В. Сталина.
***
Ленд-лиз. И сегодня некоторые историки спорят по поводу роли военно-экономических поставок со стороны наших западных союзников в годы войны, оценивая ее по-разному.
Когда Анастаса Ивановича Микояна спросили: — А как Вы оцениваете ленд-лиз, его роль в вооруженной борьбе Советского Союза в годы Великой Отечественной войны?»
Он ответил честно: «- Военно-экономические поставки нам со стороны наших западных союзников, главным образом американские поставки по ленд-лизу, я оцениваю очень высоко. Хотя и не в такой степени, как некоторые западные авторы.
Представьте, например, армию, оснащенную всем необходимым вооружением, хорошо обученную, но воины которой недостаточно накормлены или того хуже. Какие это будут вояки? И вот когда к нам стали поступать американская тушенка, комбижир, яичный порошок, мука, другие продукты, какие сразу весомые дополнительные калории получили наши солдаты! И не только солдаты: кое-что перепадало и тылу.
Или возьмем поставки автомобилей. Ведь мы получили, насколько помню, около 400 тысяч первоклассных по тому времени машин типа “студебеккер”, “форд”, легковые виллисы и амфибии. Вся наша армия фактически оказалась на колесах, и каких колесах! В результате повысилась ее маневренность и заметно возросли темпы наступления.
Да-а... Без ленд-лиза мы бы наверняка еще год-полтора лишних провоевали».
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКАОсенью 1940 г. юрисконсульты Министерства финансов США Э. Фоли и О. Кокс обнаружили в государственном архиве закон 1892 г., принятый при президенте Бенджамине Гаррисоне, в котором прочитали: военный министр Соединенных Штатов, «когда по его усмотрению это будет в интересах государства, может сдавать в аренду на срок не более пяти лет собственность армии, если в ней не нуждается страна».
Ознакомительная версия.
