…27 ноября 1944 г. лодка «SS-311» получила «добро» из штаба подводных сил на «свободную охоту» на огромной территории вдоль восточного побережья Японии, в районе от Токио до южной оконечности острова Кюсю.
Как только «Синано» вышел в Токийский залив, эсминцы оторвались от авианосца с целью идти впереди по курсу. У командира авианосца было много оснований беспокоиться за него, т.к. была большая нехватка запасных частей, нерабочее состояние 4 из 12 паровых котлов, непроведение проверки на герметичность 1147 корабельных помещений. Но беспокойство было связано именно с техническим состоянием корабля, в связи с чем он и просил задержаться с выходом. Однако об опасности на переходе всего лишь в 300 миль он особенно не задумывался, надеясь, что 8 работающих паровых котлов обеспечат скорость до 24 узлов и он довольно быстро проскочит опасный район.
Кроме технического состояния авианосца беспокоило командира и то, что в числе экипажа было много (около 1000) матросов, старшин и офицеров, не имеющих никакого опыта службы на авианосцах, с которыми много и много придется поработать. Но он надеялся, что после перехода в Куре все нерешенные вопросы будут решены. И хотя генеральный штаб предупредил Абэ о том, что японская авиация не сможет оказать помощь «Синано» на переходе, он понимал, как важно побыстрее полностью ввести авианосец в боевой состав ВМС. Будучи дисциплинированным офицером, согласился выйти в море до устранения всех недостатков. К тому же он надеялся вскоре получить звание контр-адмирала, т.к. командирская должность на авианосце соответствовала этому званию и представление на него уже было подготовлено.
Когда корабли вышли из Токийского залива, один из эсминцев пошел впереди авианосца, а два других по бортам. Шли со средней скоростью 20 узлов противолодочным зигзагом.
Когда соединение легло на курс 210 градусов, начав приближаться к внутреннему морю, радиометрист авианосца доложил, что обнаружил работу РЛС корабля противника. Т. к. работа РЛС с помощью детектора поисковой станции засекается на расстоянии до 100 миль, а на экране своей РЛС цели видно не было, то командир авианосца, дав команду всем дозорным службам усилить наблюдение, решил, что скорее всего обнаружил работу РЛС подводной лодки, но лодка эта где-то очень далеко. Будучи опытным офицером, кэптен Абэ предположил, что в районе возможно наличие нескольких лодок противника, но с целью ввести командование авианосца в заблуждение они специально обозначил работу РЛС только одной лодки: другие лодки могут находиться значительно ближе. Именно поэтому все внимание было сосредоточено на ближнюю зону, где возможна была атака подводных лодок. Поэтому и никто из командиров эсминцев не получил команду обследовать район в дальней зоне, в направлении, откуда появился сигнал работы РЛС. Наоборот, командир авианосца передал на эсминцы сигнал следовать от него на небольшой дистанции.
Командир подводной лодки принимает решение идти параллельным курсом с «танкером» (как он думал), пропустить несколько вперед корабль охранения, идущий с левого борта цели, сблизиться на дистанцию 3000 ярдов (примерно 3 км) и выйти в торпедную атаку.
А командир авианосца еще раз передал на эсминцы команду: «Корабли охранения должны держаться вблизи «Синано». Несмотря на новые уловки американских подводных лодок, не допускать их на расстояние торпедной атаки…» При этом кэптен Абэ почему-то запамятовал, хотя и знал, что на 2 эсминцах не работают радиолокационные станции и на всех 3 требовался ремонт гидролокаторов и других электронных систем. При переходе лодки в подводное положение без гидролокаторов противолодочные корабли становятся слепыми (отметим для себя это серьезное обстоятельство). К тому же кэптен Абэ не очень-то опасался, что может потерять авианосец, т.к знал, что американские торпеды имеют дальность всего лишь 4500 ярдов при скорости 46 узлов и 9000 ярдов при скорости 31,5 узла, тогда как японские на скорости 45 узлов проходят 13 миль. Поэтому он исходил из того, что на такую близкую дистанцию, как 4000 — 4500 ярдов, вражеская лодка не решится сблизиться, а с дистанции 8000 — 9000 ярдов в авианосец, идущий скоростью 20 узлов на противолодочном зигзаге, попасть маловероятно. И еще одну грубейшую ошибку допустил кэптен Абэ, дав приказ: «Ни авианосцу, ни кораблям охранения ни в коем случае не использовать гидролокаторы и радиолокационные станции в походе. Для обнаружения передач противника пользоваться электронным оборудованием в пассивном режиме». Особая нелепость этого приказа обозначилась, когда стало ясно уже, что соединение обнаружено и за ним началась охота, как предполагал Абэ, нескольких американских подводных лодок.
Американцы, говоря о своей «атаке века», превозносят высочайший профессионализм командира «Синано» кэптена Абэ, называя его «профессионалом до мозга костей» и «безгранично преданным своей родине». Все это, очевидно, правильно, только вот об ошибках Абэ, приведших в конечном счете к трагедии, они почему-то либо умалчивают, либо говорят об этом вскользь. В общем-то, это понятно. Превознося опыт и достоинства командира «Синано», они тем самым поднимают планку командира лодки своих ВМС, приписывая ему достоинства, каких он не имел.
Вот что пишет Инрайт в своих воспоминаниях: «Я снова направил свой бинокль на цель. Какая цель! Вместо какого-нибудь жалкого танкера водоизмещением 5000 тонн мы имеем дело с громадным авианосцем. Я все еще заставлял себя поверить в это. Я почувствовал себя опьяненным. Какая возможность восполнить все прошлые упущенные возможности! Мы обязаны его потопить».
Лодка и авианосец всю ночь шли параллельными курсами и одинаковой скоростью на расстоянии 9 миль друг от друга. При этом с лодки отлично виден был громадный авианосец, а на авианосце наличие лодки только предполагали.
Перед рассветом 28 ноября, в 5.55 с лодки визуально обнаружили японский авианосец, идущий скоростью 22 узла. По мнению командира лодки, выйти в атаку не было никаких шансов, так как авианосец опередил лодку. Инрайт принимает решение погрузиться и тем самым отказывается от какой-либо атаки цели, за которой гнался всю ночь. Однако на этот раз «невезучему» командиру лодки здорово повезло. Вот как пишет об этом сам Инрайт: «С мрачным видом, проклиная себя за то, что не нашел в себе мужества последовать советам собственного разума, которые разделяли старпом и штурман, я отдал приказ о погружении. Экипаж и не пытался скрыть своего разочарования, и в мой адрес произносились далеко не лестные слова… Они, верно, охотно бы запустили меня вместо торпеды». Повезло командиру «Арчер-Фиш», так как авианосец повернул, делая очередной поворот, не в сторону берега, а, наоборот, от берега и пошел в сторону лодки, тем самым сокращая дистанцию и давая возможность произвести атаку. Маневрируя на противолодочном зигзаге курсом 210, 180 и 270 градусов, авианосец сближался с лодкой, подставляя себя под удар.
Вот что записано в донесении о боевом походе «SS-311»: «29 ноября 1944 г. 2.31. Послали второй раз донесение об обнаружении противника, когда стало выясняться, что авианосец остается на курсе 275 градусов, у нас мало шансов выйти в положение для атаки. 3.00. Похоже, что авианосец еще раз меняет основной курс или делает большой ход зигзагом в южном направлении. Расстояние быстро сокращается, и мы выходим далеко вперед».
Внимательно вчитываясь в то, что пишет командир «Арчер-Фиш» в своей книге, как он выходил в атаку на авианосец (кстати, львиная доля всей книги относится именно к этому моменту), я сделал вывод, что, несмотря на свой замысел, как он говорит, «первоначально сблизиться на дистанцию 3000 ярдов и атаковать», он не хотел этого делать, хотя и имел возможность. У авианосца, идущего зигзагом с резким изменением курса, скорость передвижения по генеральному направлению была значительно меньше надводной скорости лодки (узлов на 5 — 6), т.е. при желании Инрайт мог бы спокойно обогнать его и выйти в атаку. А потом, когда в связи с мощным течением авианосец оказался впереди лодки и стало ясно, что атака сорвалась, то командир, по моему мнению, вздохнул с облегчением, несмотря на сугубо отрицательное отношение к нему команды за отказ от атаки. В общем, «не было бы счастья, да несчастье помогло»: авианосец сам пошел на сближение. Тут уж уклониться от атаки было бы не только глупостью, но и элементарной трусостью. Можно, конечно, оправдывать командира, что он был прав, проявляя осторожность (он же не мог знать, что на авианосце нет не только противолодочных, но и вообще каких-либо самолетов палубной авиации. Не мог он знать, что и гидроакустика на 2 из 3 кораблей охранения не работает, что на использование РЛС и ГАС в активном режиме наложен запрет, что не 4, как он считал и донес в штаб, а только 3 корабля охранения в эскорте, что полностью боеспособен только один из них). Он, конечно, не знал этого и в праве был считать так, как он считал, не желая рисковать. Но обстановка заставила его выйти в атаку.
