Немцы его использовали на хозяйственных работах внутри лагеря, воспользовавшись его способностями: он работал резчиком по кости. Из лошадиных костей он резал фигуры, шахматы, табачные трубки и т.д.
Ежедневно приезжали к нему фотокорреспонденты фашистских газет с сотрудниками ГЕСТАПО, чтобы принудить Яшу и получить от него им выгодные сведения, на что всегда встречали твердый отказ: “Я люблю свою Родину, я никогда ничего не скажу плохого о моей Родине!” — таков был ответ Яши. Яшу Джугашвили одели немцы в “камуфлет”. На его красноармейском мундире в 12-ти местах большими буквами разноцветными красками было написано “S.U.”.
Начальник штаба 1-го Сов. партизанского полка
майор (МИНАСЯН)
12 марта 1945 г.
Г. Ним.
Верно: Начальник отдела по работе за границей полковник ФИЛАТОВ…»
В 1945 году в Потсдаме Сталину предложили поехать в Заксенхаузен, посмотреть, где погиб его сын.
— Я приехал сюда не по личным делам, — ответил вождь…
ТОВАРИЩ СТАЛИН: ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
Во второй половине дня 12 августа 1942 года самолет с английской делегацией приземлился на Центральном аэродроме в Москве.
Уинстона Черчилля встречали заместитель председателя Совнаркома и нарком иностранных дел В.М. Молотов, начальник Генерального штаба РККА маршал Б.А. Шапошников, другие официальные лица, представители дипломатического корпуса, прессы и радио.
Не было только Сталина…
Премьер-министра Великобритании, немного опасавшегося роскошного банкета и русского гостеприимства, разместили на государственной даче № 7, что под Москвой.
«После всех необходимых погружений и омовений нас угощали в столовой всевозможными отборными блюдами и напитками, в том числе, конечно, икрой и водкой. Кроме того, было много других блюд и вин из Франции и Германии, гораздо больше, чем мы могли или хотели съесть», — вспоминал английский премьер.
В 7 часов вечера состоялась его первая встреча со Сталиным.
Как он сам напишет, «я прибыл в Кремль и впервые встретился с великим революционным вождем и мудрым русским государственным деятелем и воином, с которым в течение следующих трех лет мне предстояло быть в близких, строгих, но всегда волнующих, а иногда даже сердечных отношениях».
Первые переговоры продолжались около 4 часов. 13 августа состоялась их вторая беседа.
Официальный обед был назначен на 14 августа.
Как известно, обеды там происходили по обыкновению в вечернее время.
В этот раз на нем присутствовало около 40 человек, в том числе некоторые военачальники, члены Политбюро и другие высокопоставленные лица.
«Такие обеды длятся долго, было произнесено множество тостов и ответов на них в форме очень коротких речей. Сплетни о том, что эти советские обеды превращаются просто в глупые попойки, абсолютно беспочвенны. Маршал и его коллеги неизменно пили после тостов из крохотных рюмок, делая каждый раз лишь маленький глоток. Меня угощали изрядно», — вспоминал У. Черчилль.
Присутствовавший на этом обеде будущий маршал авиации А.Е. Голованов описал обед несколько более красочно, нежели это сделал английский премьер: «Тем временем я увидел в руках британского премьера бутылку армянского коньяка. Рассмотрев этикетку, он наполнил рюмку Сталина. В ответ Сталин налил тот же коньяк Черчиллю. Тосты следовали один за другим. Сталин и Черчилль пили вровень. Я уже слышал, что Черчилль способен поглощать большое количество горячительных напитков, но таких способностей за Сталиным не водилось. Что-то будет?! Почему и сам не знаю, мною овладела тревога. За столом шла оживленная беседа, звучала русская и английская речь.
Референт Павлов с такой легкостью и быстротой переводил разговор Сталина с Черчиллем, что казалось, они отлично понимают друг друга без переводчика. Я впервые увидел, что можно вести разговор на разных языках так, словно переводчика не существует.
Черчилль вытащил сигару такого размера, что подумалось, не изготавливают ли ему эти сигары на заказ. Речь Черчилля была невнятна, говорил он, словно набрав полон рот каши, однако Павлов ни разу не переспросил его, хотя беседа была весьма продолжительна. В руках Павлова были записная книжка и карандаш: он, оказывается, одновременно стенографировал. Павлова я уже знал, так как мы перебрасывали его на самолете Асимова в Лондон. Небольшого роста, белокурый молодой человек обладал поразительным мастерством переводчика.
Тосты продолжались. Черчилль на глазах пьянел, в поведении же Сталина ничего не менялось. Видимо, по молодости я слишком откровенно проявлял интерес к состоянию двух великих политических деятелей: одного — коммуниста, другого — капиталиста — и очень переживал, чем все это кончится.
Наконец, Сталин вопросительно взглянул на меня и пожал плечами. Я понял, что совсем неприлично проявлять столь явное любопытство, и отвернулся. Но это продолжалось недолго, и я с тем же откровенным, присущим молодости любопытством стал смотреть на них.
Судя по всему, Черчилль начал говорить что-то лишнее, так как Брук, стараясь делать это как можно незаметнее, то и дело тянул Черчилля за рукав. Сталин же, взяв инициативу в свои руки, подливал коньяк собеседнику и себе, чокался вместе с Черчиллем, осушал рюмки, продолжая непринужденно вести, как видно, весьма интересовавшую его беседу».
Наконец, обед подошел к концу. Все присутствовавшие встали и попрощались. Английский премьер покидал зал, поддерживаемый под руки. Все стали расходиться. Один Голованов стоял как завороженный и смотрел только на вождя. Безусловно, тот заметил пристальный взгляд молодого генерала и подошел к нему, сказав как-то совсем необычно, по-доброму:
— Не бойся, России я не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал… — И немного подумав, добавил: — Когда делаются большие государственные дела, любой напиток должен казаться тебе водой, и ты всегда будешь на высоте. Всего хорошего…»
* * *
Иосиф Виссарионович Сталин родился 6/18 декабря 1878 года (по записи в метрической книге Горийского Успенского собора, а официально 9/21 декабря 1879 года) и был крещен 17/29 декабря.
В 1886—1887 годах семья Джугашвили переселилась в дом, принадлежащий священнику Христофору Чарквиани, дети которого обучили Иосифа русскому языку, а летом 1888 года хозяин дома отвел Coco в духовное училище и помог в него поступить.
По воспоминаниям сверстников, будущий вождь не только не выглядел самым бедным, а наоборот, несколько выделялся из общей массы учеников своей одеждой и опрятностью.
Бог хранил его. В 1884 году он перенес оспу и в это же время повредил достаточно серьезно левую руку…
В 1892 году семья Джугашвили распалась окончательно. Отец Сталина уехал в Тифлис, а так как сын сделал выбор в пользу матери, отказался помогать в его содержании. После развода с мужем мать Coco работала в семьях, где стирала, шила и убирала.
Домашние работы она выполняла в доме Якова Эгнатошвили — гордого, сильного и независимого мужчины, купца второй гильдии, известного виноторговца, владельца виноградников.
В мае 1894 года Coco с отличием окончил Горийское духовное училище и был рекомендован в духовную семинарию, куда поступил летом этого же года. Он был достаточно способным учеником и вполне мог сделать успешную духовную карьеру, но не воспользовался такой возможностью. Если первый класс в 1895 году он окончил по первому разряду, то второй только с одной отличной оценкой (по остальным предметам ему поставили четверки).
Третий класс Coco окончил по второму разряду со средним баллом 3,8, передвинувшись в списке успевающих с 5-го на 16-е место.
В четвертом классе он уже переместился на 20-е место. Из десяти предметов он имел по одному — четверку, по одному — двойку, а по остальным — тройки.
В 1896 году Иосиф Джугашвили вступил в ученический кружок, с которого, собственно, и начался его путь в революционеры. Именно с этим связано его постепенное охлаждение к учебе… Летом 1898 года И.Джугашвили стал членом Тифлисской организации РСДРП, а уже весной 1901 года, спасаясь от ареста, он впервые перешел на нелегальное положение.
Его арестовывали как минимум девять раз, и по меньшей мере восемь раз ему удавалось бежать, что не удавалось ни одному из политических заключенных его эпохи.
За свою многогранную революционную деятельность, кроме двух партийных кличек (Коба и Сталин) Сталин имел 30 устных и печатных псевдонимов. Но все же лишь только два были в его жизни ключевыми.
Псевдоним «Коба» был взят из церковно-славянского языка (волховство, предзнаменование), а по-грузински он означал грузинский эквивалент имени персидского царя Кобадеса, сыгравшего большую роль в раннесредневековой истории Грузии.
Царь Коба покорил Восточную Грузию, при нем была перенесена столица Грузии из Мцхета в Тбилиси (конец V века).
