Суровая правда о состоянии нашей РККА в ходе советско-финляндской войны, весьма далекие от уставных порядки в тылу армии заставили зачисленного в распоряжение Военного совета 8-й армии на должность командира стрелкового полка полковника Н.П. Раевского обратиться с докладной запиской прямо к наркому обороны 31 декабря 1939 г.
В этой записке полковник делится с наркомом своими наблюдениями и переживаниями. Отмечая «чрезвычайно низкий» уровень воинской дисциплины военнослужащих в г. Петрозаводске, он пишет: «По городу и в общественных местах можно видеть много пьяных красноармейцев. Распущенный, расхлябанный и неопрятный внешний вид. Никто, как видно, и не думает о взаимных приветствиях. Взаимоотношения между начальниками и подчиненными построены не на требованиях устава, а во всем чувствуются панибратство и какая-то семейственность. Подчиненным не приказывают, а просят их и уговаривают об исполнении того или иного приказания»{91}.
Предлагая целый ряд конкретных мер для наведения надлежащего порядка, полковник Раевский делится своими впечатлениями о ставших ему известными поражениях некоторых частей и соединений РККА на фронте: «Я переживаю позор, когда узнал, что нашу доблестную Красную Армию, вернее ее отдельную часть и даже соединения, белофинские бандиты окружили и пытались еще окружить. Подумать-то только — горсточка, козявка белофинских банд окружают (иногда даже с успехом) войска Красной Армии и нашей же тактикой наносят значительные неприятности»{92}.
В докладных записках выражались переживания и взгляды не только одного полковника, но и весьма многих командиров и начальников; предлагались наркому свои действия и соображения. Комкор Д.Г. Павлов собственноручно пишет 21 декабря 1939 г. Ворошилову:
«1. Идет война, значит, к врагу надо быть беспощадным.
2. Надо потрясти беспощадно всю Финляндию, чтобы другим неповадно было. Я уверен, что как кончим с Финляндией (независимо от применения средств и способов), так про нее забудут и англичане и французы. Исходя из этого, считаю, что можно и должно подвергнуть полному разрушению все ж. д. узлы, гавани и административные центры управления страной. Разрушить военные заводы, посеять смертельный страх на дорогах днем и ночью. А для этого бросить всю авиацию страны (кроме Дальнего Востока) и дать ей полную нагрузку.
Я убежден, что если это будет сделано, то мы убережем всю страну от будущей войны на более длительный срок и скорей кончим здесь»{93}.
Из доклада наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова об итогах советско-финляндской войны 1939–1940 гг.:
«Первый период войны, который заканчивается примерно к концу декабря — началу января, характеризуется двумя основными моментами:
В боевых столкновениях мы изучили противника, выявили его слабые и сильные стороны.
В соответствии с этим Ставка Главного военного совета предприняла меры по реорганизации управления действующими войсками…
Как уже упоминалось, в действующие армии были направлены соответствующие сильные подкрепления».
В состав 7-й армии вошли сибирские 91-я и 119-я стрелковые дивизии, 165-й артиллерийский полк, отдельный танковый и шесть отдельных лыжных батальонов. Кроме этих дивизий, из Сибирского военного округа на советско-финский фронт убыло несколько лыжных батальонов и специальных подразделений, сформированных в Новосибирске и других городах Сибири. Только 107-я стрелковая дивизия послала на фронт маршевый батальон численностью две тысячи человек, 160-й отдельный разведывательный батальон, большое число командиров и политработников. Из Белоруссии убыли управление 23-го стрелкового корпуса, 8-я и 4-я стрелковые дивизии. Для участия в боевых действиях из Украины убыло 10 стрелковых дивизий, в том числе 95-я стрелковая и 9-я кавалерийская дивизии, семь отдельных танковых батальонов, три танковых полка. Всего было отправлено 1599 танков, 1190 артиллерийских орудий, 328 самолетов, 127639 авиабомб.
В 7-ю армию вошли 10-й, 19-й, 34-й и 50-й стрелковые корпуса, в 13-ю — 3-й, 15-й и 23-й стрелковые корпуса…»
Из доклада наркома обороны Ворошилова:
«…Примерно с конца декабря и начала января наши войска на Карельском перешейке повели усиленную подготовку к прорыву финского укрепленного района, который постепенно все отчетливее и яснее вырисовывался как сильная современная крепость, для разрушения которой потребуется много сил, средств и, главное, времени. Попытки прорваться через эту железобетонную, рвами, надолбами, проволокой и минами загражденную и насквозь простреливаемую артиллерийским и пулеметным огнем полосу потерпели неудачу. Было точно установлено, что прорыв этой полосы возможен только при условии разрушения дотов, т. е. разгрома костяка укреплений, и тем самым уничтожения ее живой защиты. Ставка Главного военного совета разработала план этой операции и наметила сроки для ее выполнения. В плане прорыва «линии Маннергейма» главное место отводилось артиллерии и авиации. Было решено наряду с подготовкой войск к прорыву начать систематическую, изо дня в день, артиллерийскую и авиационную бомбардировку переднего края укрепленной линии…»
По соглашению с командующим авиацией фронта комкором Е.С. Птухиным в распоряжение командующего авиацией 7-й армии комкора С.П. Денисова поступили одна треть всех истребителей фронта, четверть бомбардировщиков и три четверти ночных бомбардировщиков для обработки главной позиции. Кроме войск, входивших в подчинение командования фронта, создавалась группа войск Ставки Главного командования во главе с начальником бронетанковых и механизированных войск Красной Армии комкором Д. Павловым.
3 февраля Военный совет Северо-западного фронта направил в войска оперативную директиву. 13-я армия получила задачу силами не менее пяти стрелковых дивизий нанести главный удар левым флангом на 20-километровой полосе от озера Вуоксиярви до озера Муоланярви, а вспомогательный удар на правом фланге (на кексгольмском направлении) — двумя стрелковыми дивизиями.
7-я армия должна была нанести главный удар девятью дивизиями правого фланга на фронте озеро Муоланярви — Кархула. При этом перед войсками фронта ставилась задача обеспечить прорыв «линии Маннергейма» и на четвертый-пятый день овладеть рубежом Лохийоки — Пуркуа-Ильвэс, станция Кямяря-Хумола. Затем после разгрома основных сил противника выйти на линию Кексгольм — станция Антреа- Выборг. Это должно было предрешить исход войны.
Весь январь авиация фотографировала «линию Маннергейма», штабы армий разрабатывали планы операций, артиллерия пристреливала и улучшала свои огневые позиции, исключительное внимание в это время уделялось разведке. План предусматривал для успешного прорыва массирование сил и средств и глубокое построение войск. Этим создавались возможности по мере продвижения соединений в глубину вводить в бой свежие силы. На одном километре линии фронта было сосредоточено в среднем 50 орудий. Доставили поближе к переднему краю артиллерию резерва Главного командования калибра 203–280 мм, тяжелые танки КВ. В каждом стрелковом полку создавались штурмовые группы, куда входили саперы, разведчики, снайперы, пулеметчики…
Авиация активно разрушала вражеские укрепления. Во время подготовки к штурму бомбардировщики провели свыше 4 тыс., а истребители — 3,5 тыс. самолето-вылетов. Артиллерия только 7-й армии ежедневно расходовала около 12 тыс. снарядов. Сухопутные войска, находившиеся на переднем крае, завершали оборудование исходных позиций для наступления. Саперы прокладывали проходы в минных полях и проволочных заграждениях, подрывали надолбы… Приказом командующего Северо-западным фронтом общее наступление было назначено на 11 февраля.
В Москве же 5 февраля 1940 г. было получено письмо министра иностранных дел Германии Й. Риббентропа, в котором содержались заверения о готовности Германии поставлять военные материалы, а также предоставить «технический опыт в военной области»{94}. Наконец 11 февраля в Москве состоялось подписание хозяйственного соглашения между СССР и Германией. В нем предусматривалось, что Советский Союз поставит Германии товары на сумму 420–430 млн. германских марок за 12 месяцев, т. е. до 11 февраля 1941 г.
Германия же обязывалась поставить СССР военные материалы и промышленное оборудование на ту же сумму за 15 месяцев, т. е. до 11 мая 1941. г. На 11 августа 1940 г., а также на 11 февраля 1941 г. немецкие поставки должны были составить от советских не более чем 20%. Иначе СССР имел право «временно приостановить свои поставки». В соглашении предусматривалось, что СССР будет поставлять в Германию кормовое зерно (ячмень, овес), нефть, хлопок, фосфаты, железную, хромовую и марганцевую руду, цветные металлы и другие товары. Германия обязалась поставить СССР недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов» и оборудование, необходимое для завершения его постройки, образцы корабельной артиллерии, мин, торпед, перископов, образцы последних моделей самолетов, образцы артиллерии, танки, средства связи, образцы более 300 видов станков и машин, паровые турбины, нефтяное оборудование и т. д.
