Ознакомительная версия.
В годы Гражданской войны — командир роты, батальона и стрелкового полка. С 1923 г. командовал частями Особого назначения в Курской губернии, затем был командиром и военкомом 252-го и 250-го стрелковых полков, и.д. помощника командира дивизии. С 1924 г. — командир и военком Московского отдельного стрелкового полка. С 1927 г. — помощник командира, затем командир 19-й стрелковой дивизии, с 1929 г. — командир 10-го стрелкового корпуса. В 1930 г. руководитель группы по тактике в Военно-политической академии, затем начальник и комиссар Объединенной школы комсостава военизированной охраны ВСНХ СССР. С весны 1931 г. — командир и военком 53-й стрелковой дивизии. С 1936 г.- инспектор Управления боевой подготовки РККА, весной 1937 г. — командир и комиссар 18-й стрелковой дивизии. В 1938 г. назначен командующим войсками Калининского ВО, а с сентября 1939 г. — командующим конно-механизированной группой. Осенью 1939 г. он — командующий войсками Одесского ВО, в июле 1940 г. — заместитель, а с января 1941 г. — 1-й заместитель командующего войсками ЗапОВО.
После своего приезда к Павлову, маршал Советского Союза Кулик вскоре вылетел именно на помощь генералу Болдину.
В полосе 3-й армии армейский корпус противника продолжал охват ее правого фланга.
10-я армия еще удерживала Осовецкий укрепрайон и отбила попытку с ходу форсировать р. Бобр, но была потеряна связь со штабом фронта.
В полосе 4-й армии командованию удалось нанести контрудар. Около 6.00 началась атака двух корпусов (28-го стрелкового и 14-го механизированного) в районе Бреста, но она оказалась безуспешной. 14-й мехкорпус участвовал в контрударе, по существу только одними танками, при этом танки одной из его дивизий были уничтожены раньше.
Из 4-й армии ее командующий доносил в штаб фронта: «Слабоуправляемые части, напуганные атаками с низких бреющих полетов авиации противника, отходят в беспорядке, не представляя собой силы, могущей сдержать противника». По его мнению, командиры 28-го стрелкового и 14-го механизированного корпусов проявили «неустойчивость и преждевременно отводят части и особенно штабы».
По мнению генерала Сандалова, основные причины неудачного исхода армейского контрудара, во-первых, в неравенстве сил. Во-вторых, в отсутствии необходимого артиллерийского и авиационного обеспечения войск. В-третьих, из-за слабого взаимодействия частей и соединений. В-четвертых, из-за отсутствия надежного управления войсками и, в-пятых, из-за слабого материально-технического обеспечения.
К исходу вторых суток войны трудным оставалось положение в 3-й армии. Штаб армии умолял дать транспорт, горючее и вооружение, которое Павлов дать не мог. И если здесь хотя бы была еще какая-то связь, то с 4-й армией дела обстояли еще хуже. С ней связи не было в течение всей ночи с 22 на 23 июня. Соответственно, никаких распоряжений Павлов ее штабу отдать не мог. А когда отдал, оно уже стало нереальным.
На исходе 23-го июня он приказал командующему 4-й армии: «Упорной обороной остановить противника на фронте Трухновичи и далее по восточному берегу р. Ясельда до деревни Жабер, Дюгичин, канал Белозерский, прочно окопавшись, создав искусственные препятствия перед фронтом позиций армий, дать решительный отпор всякой попытке противника прорвать фронт армии…»
Затем командующему 10-й: «В связи с наступлением ударной группы Болдина на Гродно вам удерживать рубеж: Забеле, Осовей, Визна, Капицы, р. Нарев до Сураж, Бельск-Подлески, Гайновка, 6-ю кд (кавалерийскую дивизию. — Примеч. ред.) 24.6.41 г. сосредоточить в районе Свилочь в готовности 25.6.41 г. вести ею решительное наступление в направлении Пружаны...»
Одновременно он приказывает ударной группе Болдина продолжить наступление на Гродно и 3-й армии атаковать в общем направлении на Гродно.
По сути это приказ на продолжение контрудара в районе Гродно, на который, как писал профессор В.А. Анфилов, «командование фронтом и два маршала-консультанта, присутствовавшие там, по-видимому, делали главную ставку». Но в отношении маршала Шапошникова это неправда. Он был категорически против. Но об этом позже.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКАПо мнению специалистов Генерального штаба, «в оперативном искусстве советских войск причудливо переплетались два основных вида боевых действий — наступление и оборона. Так как советскому командованию не удалось осуществить единого контрнаступления, боевые действия по выполнению директивы №3 вылились в разрозненные контрудары фронтов и армий. При этом наступательные действия дивизий первого эшелона армий прикрытия ограничились в основном встречными боями с вторгшимися частями противника. Контратаки же проводились в рамках оборонительных боев и имели целью удержание занимаемой полосы. В отличие от этих дивизий соединения, составляющие вторые эшелоны (резервы) армий и фронтов, почти все без исключения проводили контрудары или участвовали в них.
Фронтовые контрудары наносились, как правило, на стыках двух фронтов или двух армий, где наступавший противник достигал наибольших успехов. При этом следует выделить контрудары, которые проводились по приказу командующих войсками фронтов, но лишь силами армий прикрытия и под руководством командующих этими армиями; контрудары, проводившиеся по приказу командующих фронтами с привлечением сил фронта, но под руководством одного из командующих армией; наконец контрудары, которые наносились силами фронта и под непосредственным руководством фронтового командования».
Командование Западного фронта приказывало провести шесть контрударов. Три из них проведены не были, и только три частично выполнили поставленную задачу, но гораздо меньшими силами, чем планировалось.
Почему одни из контрударов оказались неудачными, а другие вообще не удалось провести?
«Во-первых, командующие войсками фронтов зачастую ставили объединениям и соединениям совершенно нереальные задачи, их нельзя было выполнить физически Постановка нереальных задач объясняется как почти полным незнанием обстановки, так и стремлением безоговорочно выполнить директиву № 3 Главного военного совета, переложив определенную долю ответственности на подчиненные войска. Во-вторых, жесткие временные рамки не позволяли командующим и командирам, а также штабам объединений и сомнений организовать огневое поражение противника и взаимодействие. В-третьих, стремление командующих почти моментально отреагировать на приказ вышестоящей инстанции или на ставшие известными им изменения в обстановке приводило к тому, что войска получали большое количество сменявших и часто исключавших друг друга распоряжений.
Так как большинство из них касалось проведения контрударов, то это требовало беспрерывных 2-3-суточных маршей под воздействием авиации противника, при недостатке горючего и невозможности проводить плановое обслуживание танков и другой техники.
К полю боя войска подходили измотанными... Мощного и одновременного удара не получалось, поэтому сопротивление даже небольших сил противника преодолевать не удавалось. Задача оставалась невыполненной.
В-четвертых, контрудары во многих случаях наносились по слабо разведанным, сильным и, главное, лучше управляемым группировкам врага. В-пятых, в ходе осуществления контрударов совершенно неудовлетворительно было поставлено управление войсками. Вследствие низкой эффективности разведки не удалось организовать непрерывный сбор данных о противнике. Отсутствие опыта и слабая сплоченность штабов, а также частое нарушение связи не позволяли иметь достоверные сведения о положении и характере действий своих войск. Все это затрудняло принятие решения и постановку соединениям боевых задач. Взаимодействия войск, по существу, не организовывалось...»
* * *
В середине дня 23 июня 1941 г. первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко позвонил Сталину. Сначала, как и положено, он доложил обстановку, а потом сразу же перешел к главному:
— Товарищ Сталин! Бюро ЦК, проанализировав военное положение, пришло к выводу о необходимости развернуть эвакуацию. По голосу было видно, что вождь очень удивился:
— Вы думаете, это надо делать? Не рано ли?
— Обстановка сложилась такая, что в половине областей республики (в Брестской, Белостокской, Пинской, Барановической) широкая эвакуация уже невозможна. Боюсь, что опоздание с этим для Минска и восточных областей станет непоправимым.
Выждав короткую паузу, Сталин сказал:
— Хорошо, приступайте к эвакуации. Кроме населения и особенно детей, родители которых ушли на фронт, вывозите наиболее важную часть государственных и партийных архивов и государственные ценности, какие считаете необходимым вывезти в первую очередь. Делайте это так, чтобы не создать паники и сохранить порядок. Все должны понимать, что эвакуация — это тоже элемент войны.
Ознакомительная версия.
