31 мая, через двенадцать дней после того, как французская армада вышла в море, Питт все еще считал, что она направляется в Ирландию. Он обращался к опыту прошедших времен и требовал «доклада обо всех приготовлениях, которые были сделаны для внутренней защиты... когда Испания своей армадой планировала нападение и покорение Англии, и применении мудрых опытов наших предков в условиях настоящего кризиса общественной безопасности».
Строительство блокгаузов[2] на каждой из столичных площадей, обеспечение защитников отечества ручными гранатами, создание системы оповещения граждан о грядущей опасности — вот меры, которые должны были войти в порядок дня.
Газета «Таймс» писала о том, как подданные английской короны обязаны встретить французское вторжение: «Баррикады на каждой улице, которые должны защищаться обитателями улицы». Далее следовало требование: «Все отвратительные иностранцы должны быть высланы из страны... должен быть запрещен наем слуг-иностранцев, как мужчин, так и женщин». Военнопленные должны быть помещены в плавучие тюрьмы, «так, что они могли бы быть разрушены в случаях, необходимых для защиты страны».
Над Англией нависла смертельная опасность. Стороны готовились к борьбе, но пока флоты двух стран находились в сотне миль друг от друга.
Важным событием мая стала буря, раскидавшая корабли адмирала Нельсона. Из-за нес он не сумел организовать эффективную блокаду Тулона и вынужден был потратить время на перегруппировку сил.
Море было свободно, и капитаны французских судов могли поднять якоря.
Бонапарт прибыл в Тулон ранним утром 9 мая. Он увидел город, в котором одержал свою первую военную победу.
Солдаты и офицеры бродили по улицам и заполняли многочисленные кафе. Появление главнокомандующего вызвало огромный эмоциональный подъем. Один офицер заметил, что Бонапарт походил на испанского конквистадора, который вдохновляет своих солдат на поход в новые земли в поисках золота.
Когда главнокомандующий начал инспекцию арсенала, его окружила огромная толпа. Люди кричали: «Да здравствует Бонапарт!» Наполеон и члены его свиты хотели избежать этих сцен, и генерал нашел убежище в одном из складов.
Он осмотрел каждый из тринадцати линейных кораблей. Когда Наполеон ступил на борт «Ориента», одного из лучших кораблей эпохи, его встретили Брюэйс и капитан Касабьянка. Капитан взял с собой в плавание девятилетнего сына Джакомо.
Как только Бонапарт начинал осмотр очередного судна, его приветствовали залпом из двух пушек. Звуки салюта разносились по всей гавани, им вторило эхо на холмах вокруг города.
До выхода в море оставались считаные дни. Делались последние приготовления. Закончив материальную подготовку экспедиции, Бонапарт должен был поднять дух войска. Он использовал те же приемы, которые ранее с успехом применял в Итальянской армии. Наполеон отлично понимал, что умы и сердца людей, готовых рисковать своими жизнями, завоевываются отнюдь не рассуждениями. Да, он должен сказать что-то впечатляющее: это позволит воинам почувствовать себя творцами истории. Но к этому нужно прибавить нечто настолько ощутимое, что каждый поймет: он заключает выгодную сделку.
Перед началом Итальянской кампании Наполеон обещал, что воины найдут честь, славу и богатство. Солдатам было гарантировано, что индивидуальная добыча будет благополучно доставлена им домой. Она не будет потеряна, украдена или проиграна в азартные игры. Она не должна быть продана с тем, чтобы получить взамен вино. И солдатам нет нужды тащить на себе тяжелые грузы во время утомительных маршей: сам главнокомандующий позаботится о том, чтобы добыча его подчиненных была доставлена на родину в целости и сохранности.
Теперь, в Тулоне, он обращается к армии с новой, тщательно продуманной речью. Он не говорит, куда направятся суда. «Солдаты армии Средиземноморья» — так он называет героев кампаний в Европе, и это оставляет пространство для различных толкований. Они — «крыло Английской армии».
Бонапарт напоминает воинам о том, что они сражались в горах, на равнинах и брали крепости. Их ждет новое испытание — кампания, которая начнется плаванием но морю. Римские легионы сражались с Карфагеном на этом самом море!
На них смотрит Европа. От них зависит будущее процветание Франции и благо человечества. Идеал свободы, сделавший республику арбитром Европы, сделает ее арбитром дальних стран и морей.
Солдаты, построившиеся на пристани, внимательно слушают своего вождя. Они воодушевлены, но хорошо понимают, что это только прелюдия.
Бонапарт удачно использует знакомые образы. В январе 1798 года один из парижских театров начал показывать пьесу «Сципион Африканский», в которой проводилась явная параллель между Бонапартом и римским полководцем. Публика с восторгом приняла пьесу. Из зала неслись приветственные крики, когда актер декламировал: «И в свои двадцать восемь лет он почти затмил наших величайших завоевателей!»
Генерал переходит от идеологии к делам насущным. Наполеон напоминает воинам о том, что война в Альпах была сопряжена с трудностями и недостатками снабжения. Солдаты напряженно внимают: сейчас он скажет главное.
«Он обещает эквивалент шести акров земли каждому солдату по возвращении на родину как результат экспедиции, — вспоминает журналист Марк-Антуан Жюльен, участник похода. — Он говорит о выгоде, чести... Люди страстно желают отправиться в путешествие, прося ветра, их волнение и подозрения исчезли. Все бегут на корабли».
Не все правильно поняли Бонапарта, некоторые подумали, что он говорил о шести акрах земли, расположенной где-то далеко, за морями. Но это было не столь важно — ведь генерал обещал не землю в натуральном выражении, а денежную сумму, на которую можно приобрести шесть акров. В любом случае обещание земли для солдат, большинство из которых были крестьянскими детьми, звучало очень заманчиво.
12 мая погрузка на суда была полностью завершена. Адмирал Брюэйс доложил Наполеону о том, что флот готов поднять якоря и на следующий день выйти в открытое море.
Если бы Брюэйс и Бонапарт могли заглянуть за горизонт, то увидели бы корабли адмирала Нельсона, которые расположились в нескольких милях от Тулона. Один из английских фрегатов перехватил французский корвет, неосмотрительно оторвавшийся от своей эскадры.
Пленников подвергай допросу, и Нельсон узнал о том, что в Тулоне «пятнадцать линейных кораблей, по-видимому, готовы к выходу в морс».
На самом деле линейных кораблей было тринадцать. А еще фрегаты, корветы и более сотни транспортных и посыльных судов.
И это только в Тулоне. По плану Бонапарта к большой армаде должны были присоединиться флотилии, стоявшие в портах Марселя, Генуи, Чивита-Веккии и Корсики. Общее число членов экспедиции, в которое входили солдаты пехотных, артиллерийских и кавалерийских частей, моряки, гражданские лица, достигало пятидесяти тысяч человек.
В ночь перед предполагаемым отплытием французских кораблей подул сильный ветер-мистраль. К утру 13-го начался неистовый шторм, и Брюэйс был вынужден отложить начало экспедиции. Это была та же самая буря, что разметала корабли Нельсона.
Холодный мистраль, пришедший с гор, дул еще семь дней. Он начал утихать лишь 18 мая. Вечером этого дня Наполеон приказал трубить сбор и дать залп из шести орудий. Это был общий призыв к тому, чтобы вернуться на корабли.
В шесть часов утра 19 мая все корабли эскадры наконец-то получили долгожданный сигнал с «Ориента», означавший приказ к отплытию, и начали поднимать якоря. Каждое судно проходило мимо «Ориента», приспуская флаги в знак приветствия.
«Ориент» был одним из самых крупных и самых мощных в мире кораблей. Он имел три палубы и сто двадцать боевых орудий.
Наполеон долго стоял на палубе, наблюдая за проходом кораблей. Играли полковые оркестры. Стреляли пушки, размещенные в фортах, построенных на близлежащих холмах.
Зрители, собравшиеся на набережной, махали платками и кричали в знак приветствия участников экспедиции.
Там же стояла Жозефина Бонапарт. Она не присоединилась к Наполеону из-за недомогания. Было решено, что она должна понравиться, а затем поедет в Неаполь, куда за ней будет послан корабль.
Прошло более восьми часов. Последние корабли покидали порт Тулона. Оркестры затихали один за другим.
Солдаты, моряки, ученые, студенты, врачи, деятели культуры и другие участники экспедиции смотрели на удалявшийся берег. Многие из них впервые в жизни стали пассажирами морского судна.
«Несмотря на то что корабли несли военное снаряжение, наши чувства были таковы, будто это приятое путешествие», — вспоминал Тибодо.
Все оживленно беседовали между собой, обсуждая цели экспедиции. Снова говорили об Англии, Ирландии, Сицилии, Мальте, Сардинии, Неаполе. И все же — более всего о Египте.
