Едва закончилась эпопея с "китоловами" и в семье Миклухи вздохнули с облегчением, как появился слух о гибели Николая в далекой Гвинее. Владимир тут же заявил матери, что только он сможет разыскать брата, так как знает его планы.
Утопающий хватается за соломинку, и Екатерина Семеновна обратилась к управляющему Морским министерством с наивной просьбой определить Владимира на один из кораблей, отправляющихся осенью в дальневосточные воды. «Может быть, что во время плавания и находясь поблизости тех мест, куда отправился Николай Миклуха, он успеет собрать о брате точные сведения и узнать о судьбе его…» — писала она.
— Вот уж беспокойная семейка, — покачал головой адмирал Краббе — То один пропадает на океанских островах, а второй то ли революционер, то ли китолов, и вот теперь второй рвется куда-не зная куда, спасать первого. С этими Миклухами точно не соскучишься!
Ответ матери двух беспокойных братьев: «Милостивая государыня Екатерина Семеновна… имею честь уведомить Вас … что отправление в кругосветное плавание сына Вашего Владимира Миклухи представляется совершенно невозможным, т.к. распределение гардемаринов на суда, идущие за границу, уже сделано, отправляется молодых людей этих весьма немного и при том старше по списку, а сын Ваш находится в числе младших и, наконец, по мнению управляющего Морским министерством молодому человеку этому необходимо прослужить некоторое время здесь, чтобы он на глазах начальства мог своею службою оправдать оказанную ему милость по поводу дела об участии некоторых воспитанников Морского училища в недозволенном обществе. Что же касается собрания на местах сведений о другом сыне Вашем г. Николае Миклухе, то по званию гардемарина, г. Владимир Миклуха не может иметь никакого влияния на благоприятный исход этого дела, о котором до получения еще Вашего письма Морское министерство сочло нужным озаботиться. Справедливо интересуясь судьбою молодого ученого, предпринявшего столь трудную и опасную экспедицию, г. управляющий Морским министерством телеграфическою депешею поручил начальнику отряда судов наших в Тихом океане отправить одно из этих судов к месту высадки ученого путешественника, и приказание это приведено уже в исполнение. О тех сведениях, которые будут доставлены в министерство о Николае Миклухе, я не замедлю сообщить Вам тотчас по получении их в Морском министерстве…»Тогда все обошлось. Вскоре пришло письмо от Николая, что его поездка в Новую Гвинею закончилась благополучно.
По выпуску из корпуса Владимир Миклуха был направлен в 4-й флотский экипаж на броненосный фрегат "Севастополь". Всю кампанию следующего года он провел в плавании по Балтике. Тогда же, после успешной сдачи экзамена, Миклуха был произведен в мичманы.
Обуреваемый жаждой путешествий, он, едва представилась возможность, перешел на службу в гидрографическую экспедицию в надежде на участие в дальнем вояже. Но большого плавания не получилось. На пароходе «Ладога» под командой капитана 2-го ранга Анжу он участвовал в обследовании Ладожского и Онежских озер. Впрочем, любой опыт — это тоже опыт.
Несмотря на нелегкую корабельную службу, молодой мичман, как и другие «китоловы», своей революционной деятельности не оставил. В редкие свободные от службы дни он вместе с Юнгом и Серебрянниковым возил нелегальную литературу. Жандармы морских офицеров никогда не осматривали. Этим и пользовались «китоловы», переправляя адресатам чемоданы, доверху набитые запрещенными журналами «Вперед», брошюрами «Емельян Пугачев», «Сказка о четырех братьях», «Анархия по Прудону» и другими.
В том самом году Николай Николаевич Миклухо-Маклай, путешествовавший по Малакке, писал в дневнике, что мечтает продолжить свои походы по Океании вместе с братом. Но этой мечте так и не суждено было сбыться…
Шел год 1877-й. На южных рубежах России назревала большая война. Русская армия готовилась к освобождению Болгарии от турецкого ига. Необходимо было думать и об усилении морских сил на Черном море, влачивших жалкое существование еще со времен Крымской войны. С Балтики на Черное море переводили грамотных флотских офицеров.
Среди других был переведен на Черноморский флот и Владимир Миклуха,
В Севастополе балтийцев принимал сам командующий адмирал Аренс. Там же зачитали приказ о назначениях. Миклуха попал вахтенным начальником на пароход «Аргонавт». После установки нескольких орудий «Аргонавт» был объявлен вспомогательным крейсером
Вскоре русская армия перешла Дунай. Началась война за свободу братьев-славян. Для Миклухи начались боевые будни. «Аргонавт» принадлежал к так называемым кораблям активной обороны, а потому в Севастополе особо не застаивался.
В тот июльский день «Аргонавт» находился в крейсерстве у Сулинского гирла Погода была штилевая, время послеобеденное. Командир парохода капитан-лейтенант Снегов, проинструктировав вахтенного начальника, удалился к себе в каюту. Миклуха, повесив на грудь бинокль, принялся расхаживать по мостику.
Вдруг на горизонте появились дымы. Один… Второй… Третий… То были турецкие броненосцы.
— Рулевой! — скомандовал Миклуха, — Курс на неприятеля! Артиллерийская тревога!
Заспанные матросы разбегались по боевым постам. Опрометью взбежал на мостик Снегов, за ним и старший офицер корабля лейтенант Рожественский.
— Что происходит?
— Обнаружен неприятель, и я повернул ему на пересечку!
Снегов, приложив ладонь ко лбу, посмотрел вдаль.
— Ничего себе, — даже присвистнул. — Это знакомство выйдет нам боком! Рулевой, немедленный разворот на обратный курс! Обе машины вперед полный!
Снегов вытер рукавом вмиг вспотевшее лицо:
— Мичман Миклуха, сдайте вахту и следуйте в каюту под арест до возвращения в Севастополь.
— Тебе, мичман, не на мостике стоять, а тачку каторжную катать! — зло бросил лейтенант Рожественский. — Будь моя воля, я бы тебя за такое самоуправство под суд отдал!
— Насчет дел судебных я не специалист, но удовлетворение в полном соответствии с офицерской честью всегда согласен дать!
— Ты что, вызываешь меня на дуэль?
— Всегда к вашим услугам! — вскинул голову Миклуха.
— К сожалению, на время войны дуэли запрещены, так что сочувствую! — зло усмехнулся Рожественский.
— Ничего! Я подожду окончания войны! — оставил за собой последнее слово Миклуха.
Лейтенант Зиновий Рожественский совсем недавно стал Георгиевским кавалером за знаменитый бой «Весты» и «героем» газетного скандала, разразившегося после этого боя.
С этого момента между Миклухой и Рожественским уже никогда не было взаимопонимания. Придет время, и им еще придется встретиться, и обстоятельства этой встречи будут самые драматические.
С трудом избежав погони, «Аргонавт» вернулся на базу. По возвращении Снегов жаловался своему товарищу, командиру стоявшего рядом парохода «Великий князь Константин» капитан-лейтенанту Степану Макарову:
— Ты представляешь, сразу три бронированных турка, а мой мичман прямо на них правит. Едва успели отвернуть!
— Хорош мичман, как звать-то его?
— Миклуха, брат нашего путешественника.
— Может, отдашь, сам ведь знаешь, такие сорвиголовы мне на минные катера требуются!
— Ну нет, Степа, — покачал головой Снегов, — мне такие и самому не помешают.
После этого случая авторитет Владимира на «Аргонавте» стал непререкаем. Команда любила его не только за доступность и уважительное отношение к простому матросу, но и за недюжинную силу. Миклуха один разворачивал корабельное орудие играючи, по нескольку раз подряд крестился двухпудовой гирей. Ну а за храбрость, пусть даже безрассудную, уважали особо.
Из хроники боевых действий Черноморского флота в Русско-турецкую войну 1878—1879 годов: «Пароход "Аргонавт" (160 сил), вооруженный двумя 4-фунт. орудиями, одною 6-дюйм. мортирою и одною скорострельною пушкою Гатлинга, под командою капитан-лейтенанта Снетова и под брейд-вымпелом начальника Очаковскою отряда капитана 1-го ранга Дефабра, 2 мая вышел из Очакова и, обогнув Кинбургскую косу, взял курс на Тендру. Подойдя в 8 часов утра к Тендровскому маяку и сдав на маяке почту, в 9 часов утра тронулся далее в море, взяв курс на остров Фиодониси, идя до 12 узлов. Обойдя остров с восточной и южной стороны, в 6 часов 45 минут вечера подошел к Сулину на расстояние 5 миль от берега и усмотрел на рейде много коммерческих судов, а правее, вне дамб, 4 однотрубные двухмачтовые турецкие броненосцы, стоявшие под парами. По приближении "Аргонавта" к Сулину, спустя не более четверти часа, по сигналу флагмана, броненосцы начали по очереди сниматься с якоря. Капитан 1-го ранга Дефабр, пробежав вдоль берега мили три, повернул пароход назад и, обойдя еще раз всю линию неприятельских судов в милях четырех расстояния, взял курс на Одессу. В это время три турецких броненосца были уже на ходу, из которых один под вице-адмиральским флагом, и все направились в погоню за "Аргонавтом"; четвертый же остался на якоре. "Аргонавт" увеличил ход до 13 узлов; неприятельские суда, несмотря на все их усилия, начали заметно отставать. В 10 часов вечера "Аргонавт" уже потерял их из виду; а 3 мая на рассвете возвратился в Очаков.
