От контрудара, который был нанесен в феврале — марте 1943 года Манштейном, войска Воронежского фронта долго не могли оправиться. Соединения 3-й танковой армии генерал-лейтенанта П.С. Рыбалко, которые участвовали в сражении под Харьковом и понесли очень существенные потери, особенно в танках, не смогли полностью восстановиться даже к началу Орловской наступательной операции, т.е. к 12 июля 1943 года.
Как показала Харьковская оборонительная операция (4–25 марта 1943 г.), в которой участвовали Юго-Западный и Воронежский фронты, немецкие войска на южном направлении оказались отнюдь не «окончательно разгромленными» в Сталинградской и Воронежско-Харьковской наступательных операциях, как пишут в своих мемуарах наши генералы, а представляли собой внушительную силу, сконцентрированную в одном месте и в одних руках. Наши танковые силы, напротив, во всех этих трех операциях понесли огромные потери: они составили 4260 танков. Безвозвратные потери 3-й танковой армии только за двадцать дней Харьковской оборонительной операции составили 322 танка{13}.
Именно сила и мощь южной группировки немецких войск, которой руководил один из наиболее опытных военачальников германской армии Манштейн, как мне представляется, была главным аргументом при выборе места нанесения первого удара нашими войсками летом 1943 года.
Об этом хорошо знал Александр Михайлович Василевский, который, как представитель Ставки, находился в конце февраля — начале марта на Воронежском фронте, а также Георгий Константинович Жуков, «которому поручалось вместе со мной [А.М. Василевским] и командующими фронтами разработать и представить в Ставку соображения по плану дальнейших действий на этом направлении»{14}.
Как известно, наступавшая из района южнее Орла вражеская ударная группировка к вечеру 10 июля (т.е. на шестые сутки штурма Курского выступа) смогла лишь несколько потеснить войска Центрального фронта — на 9—12 километров. При этом в результате оборонительных действий наших войск, сопровождавшихся энергичными контрударами по врагу, гитлеровцы понесли значительные потери в людях и технике. К началу седьмого дня, видя, что план операции «Цитадель» не выполняется, весьма осторожный и очень осмотрительный в принятии решений генерал-полковник Вальтер Модель отдал приказ о приостановке действий по прорыву обороны советских войск.
Летний «блицкриг» 1943 года, когда немецкие танковые и моторизованные колонны рванулись к Курску с севера, был сорван неимоверными усилиями воинов 13-й и 70-й армий Центрального фронта. 12 июля 1943 года, когда сражение под Прохоровкой только начиналось, был уже предрешен исход всей битвы под Курском в целом. В этот день командующий 9-й армией Модель принимает трудное решение: он возвращает свои войска на исходный рубеж — левый берег реки Оки, к ее истокам.
После неудачных попыток прорваться к Курску с юга по кратчайшему пути, через Обоянь, 11 июля немецкое командование перенесло направление своего главного удара. Теперь враг стал стремиться захватить Прохоровку — важный узел дорог — и оттуда развернуть дальнейшее наступление на Курск. Но танковые сражения, громыхавшие в трех довольно далеко расположенных друг от друга местах — у Верхнопенья, под Прохоровкой и Шеино, — уже не имели для немцев большого значения, ибо общий план операции «Цитадель» — окружить и уничтожить советские войска, расположенные в районе Курска, — провалился. На южном фасе Курской дуги Манштейн еще продолжал сражаться, но скорее из-за собственных амбиций. Чуть позже, 17 июля, он с позволения Гитлера также примет решение остановить, а затем и отвести свои войска на исходные позиции.
Как известно, оборонительные операции нужны для того, чтобы затормозить наступление противника и выиграть время, необходимое для организации контрнаступления. Исходя из этого положения, Ставка Верховного Главнокомандования еще при организации и планировании обороны Курского выступа в марте 1943 года предусматривала переход в общее наступление войск левого крыла Западного, Брянского и Центрального фронтов против группировки противника, действовавшей на Орловском плацдарме. Такой момент настал в конце первой декады июля.
Что послужило толчком к началу Орловской стратегической операции под кодовым названием «Кутузов», кто и когда отдал приказ на приведение ее в действие? Почему именно 12 июля, а не 5 и не 15 июля? До сих пор не найдены документы, которые аргументируют это решение.
Войска Западного и Брянского фронтов были готовы начать операцию в любой момент. Однако необходимо заметить, что стратегический резерв Ставки ВГК (3-я и 4-я танковые армии, 11-я армия, 25-й танковый и 2-й гвардейский кавалерийский корпуса), который потом срочно понадобился для успешного завершения операции «Кутузов», к 25 июля, т.е. к моменту его ввода, не был полностью готов к боевым действиям на Орловском плацдарме.
Видимо, 12 июля — тот срок, который был продиктован обстановкой, сложившейся на советско-германском фронте по обе стороны от Курска в результате стремительного и динамичного развития событий.
К этому времени немецкие войска еще не были измотаны и обескровлены; наоборот, советские войска стали нести большие потери в танках, самоходных орудиях и самолетах. Катастрофическая ситуация сложилась на южном фасе Курской дуги.
Центральный фронт устоял — это было уже ясно. А Воронежскому нужно было помогать выходить из очень трудного положения. Каким образом? Начатом операции «Кутузов». И она началась 12 июля, сразу же нарушив все планы Гитлера. Уже 13 июля он приглашает на совещание в Растенбург командующего группой армий «Юг» Манштейна и командующего группой армий «Центр» фон Клюге. Развернулась полемика: продолжать операцию «Цитадель» или прекратить? Манштейн высказался за ее продолжение, Клюге — за немедленное прекращение. Потеря убитыми и ранеными 20 000 человек только за первый день наступления в полосе войск Центрального фронта и отвод трех дивизий (двух танковых и одной моторизованной) с южного участка Орловского плацдарма на северо-восточный — для блокирования глубоких вклинений советских войск сделали, с его точки зрения, неизбежным прекращение операции. Гитлер пошел на компромисс. Он позволил Манштейну продолжить наступление по несколько скорректированному плану. Но уже 17 июля Манштейну было приказано приостановить наступление и перебросить дивизии на Орловский плацдарм, где «на севере у Орла, — по выражению немецких генералов, которые по окончании войны написали коллективный труд «Мировая война. 1939—1945», — тем временем развертывалась гигантская битва»{15}.
Работник оперативного отдела штаба группы армий «Центр», впоследствии профессор, Герман Хакенхольц отмечал: «Быстрая остановка наступления 9-й армии против глубоко эшелонированной обороны противника не вызвала <…> особого удивления. Но сила и ударная мощь русских контрударов 12 июля на северном и северо-восточном участках Орловского выступа явились неприятной неожиданностью. Быстро развившийся кризис на Карачевском направлении, угроза потери сообщения с Орлом были улажены с большим трудом с помощью привлечения всех армейских резервов. То, что русские были способны наступать летом с таким успехом, невозможно было представить. Впечатление, что с неудачей «Цитадели» и русским контрнаступлением 12 июля 1943 года произошел настоящий перелом в немецко-русской войне, окончательный оперативный поворот в пользу противника, было для всех нас, участников событий в оперативном отделе штаба группы армий «Центр», особенно ясным в то время»{16}.
Решительное наступление гитлеровских войск закончилось поражением. И оно было прежде всего моральным, а затем уже военным. Начиная с 17 июля 1943 года немцы никогда больше не будут наступать на Восточном фронте. Они будут лишь огрызаться ответными контрударами.
По сути дела, судьба всей летней кампании, в том числе важнейшего для немцев сражения Второй мировой войны по плану операции «Цитадель», решалась в Орловской битве, большей частью проходившей на территории, которая носит историческое название Орловское Полесье. Именно сюда были переброшены моторизованная (танково-гренадерская) дивизия «Великая Германия» и еще несколько дивизий с различных участков советско-германского фронта с тем, чтобы не позволить войскам Западного фронта — с севера и Центрального фронта — с юга окружить немецкие войска, сосредоточенные в огромном количестве на Орловском плацдарме.
Итак, к 12 июля, в связи с провалом наступления немцев на северном фасе Курской дуги в полосе наступления войск Центрального фронта и в связи с тем, что на южном фасе в сложном положении оказались войска Воронежского фронта, возникла насущная необходимость начать заранее запланированную Орловскую наступательную операцию под кодовым названием «Кутузов».
