вещи.
[…]
За отказ от освобождения землянки-щели расстреляны колхозница Морозова Анна Никифоровна, 30 лет, вместе с трехлетним ребенком.
Имел место случай, когда гр[аждан]ка Ситеева Анна Николаевна, с 1908 г.р., оставила в щели своих двоих детей четырех и двух лет, немцы их выбросили из щели.
При отступлении немцы увели с собой 12 семей с количеством населения – 47 чел.» (ЦГА Москвы. Ф. П-1870. Оп. 1.Д. 9.Л. 181–187).
В качестве мотивации действий оккупантов обычно выделяются неповиновение оккупантам, родственная связь мирных граждан с партийными и государственными служащими, партизанами: «В дер. Фуньково расстреляны […] семья сотрудника НКВД Подлапкина Ивана Петровича, состоящая из его тестя, Бочарова Алексея Михайловича, 70 лет, тещи, Бочаровой Анны Николаевны, 55 лет, жены, Марии Алексеевны, 25 лет, дочерей – Раисы, трех лет, и Галины, шести лет. В дер. Сватово расстреляны Морозова Анна Никифоровна, 30 лет, вместе с трехлетним ребенком, только за то, что она не выполнила указания немцев, чтобы очистить щель (бомбоубежище). В дер. Грязи расстреляна старшая доярка колхоза, она же зав[едующая] фермой, т. Бурмистрова вместе с двумя детьми – 10 и 12 лет» (Без срока давности… Город Москва, 2020: 32).
У представителей российского исторического сообщества создается впечатление о логически выстроенных и последовательных акциях по умерщвлению и издевательствам над мирным населением, включая детей и подростков. Тем не менее весь доступный массив свидетельств не исчерпывается только «логикой», так как имеются факты спорадических абсолютно бессмысленных преступных деяний, также не имеющих срока давности. Приведем одно из свидетельств, выходящих за всякие рамки разумного: «Группа советских разведчиков ночью вошла в село, на окраине которого уцелел один дом. За сто метров от него слышны были плач и крик женщины. Разведчики ворвались в дом и остолбенели от того, что там увидели. У порога сидел немецкий офицер, перед ним на коленях стояла рыдающая женщина. У горящей плиты два немецких солдата жгли на раскаленной сковороде двух детей: один был грудной, второму – два года. В большом чугуне кипящей воды варился четырехлетний ребенок» (Знать и помнить…, 2018: 17).
Продолжительные издевательства в сочетании со смертельным коварством оккупантов задокументированы в следующем акте: «26 декабря 1941 г. по распоряжению немецкого командования все жители дер. Шапково должны были покинуть деревню. На сборы было дано времени один час. Двадцать две семьи в количестве 104 человек, в том числе 57 человек детей, в пургу и мороз вынуждены были отправиться в поисках убежища. Целый день немецкие солдаты гоняли население дер. Шапково от деревни к деревне, не давая возможности где-либо отдохнуть или погреться. Обессиленные и голодные женщины, старики и дети вынуждены были заночевать в поле, в результате чего 15 человек, в том числе десять детей, замерзли насмерть. Оставшиеся в живых, обмороженные и голодные, еле державшиеся на ногах, направлены были к линии фронта, где заранее для них приготовлена была ловушка. Пропустив женщин и детей через проход в проволочном заграждении, немцы открыли по безоружной толпе пулеметный огонь. Убито насмерть десять человек, в том числе четыре женщины и пять чел[овек] детей, ранено 15 человек» (Партизаны в битве за Москву…, 2008: 115).
Зафиксированы случаи бесчеловечного обращения с детьми только лишь из-за характерного для их возраста поведения:
«8. У гр[аждани]на Леонова Дмитрия Алексеевича избили ребенка четырех лет за то, что он плакал и не давал спать.
9. У гр[аждани]на Черняева Семена Васильевича избили ребенка четырех лет за то, что плакал.
10. У гр[аждани]на Соломонова Егора Сергеевича ребенка в возрасте одного года и восьми месяцев выбросили, как вещь, в коридор за [то], что плакал» (ЦГА Москвы. Ф. П-1870. Оп. 1.Д. 13. Л. 58).
В селе Никольском Рузского района в ноябре 1941 г. немец отрезал ухо только за то, что мальчик по наивности пытался сделать офицеру замечание из-за угнанной коровы. Мать, заступившаяся за ребенка, также получила увечья, оставшись без четырех пальцев. В селе Руднево Каширского района Московской области немцы, расквартировавшись, выгнали из постели хозяйку, а «грудного ребенка вместе с люлькой бросили за печь. Когда ребенок заплакал, фашисты подвесили люльку с ребенком под потолок, лишив Коченкову возможности накормить ребенка» (Спецсообщение УНКВД…).
* * *
Для отражения статистики по зверствам нацистов нами были взяты акты и докладные записки из архивов Москвы и Московской области. Изучив и проанализировав Акты о зверствах над жителями районов Московской области, можно выделить следующие категории: убийства, изнасилования, пытки, избиения, а также различного рода издевательства. В процентном соотношении из изученных документов следует:
убийства детей составили 56,2 % случаев зафиксированных случаев насилия (ЦГАМО. Ф. 548. Оп. 1.Д. 33а. Л. 277; ЦГА Москвы. Ф. П-3. Оп. 52. Д. 93. Л. 33–37; Ф. П-1870. Оп. 1.Д. 13. Л. 48; Ф. П-1870. Оп. 1.Д. 13. Л. 12–13; Ф. П-1870. Оп. 1.Д. 9.Л. 181–187);
избиения – 18,8 % (ЦГАМО. Ф. 548. Оп. 1.Д. 33а. Л. 228; ЦГА Москвы. Ф. П-1870. Оп. 1.Д. 13. Л. 12–13);
издевательства различного рода – 12,5 % (ЦГАМО. Ф. 548. Оп. 1.Д. 34. Л. 263; ЦГА Москвы. Ф. П-1870. Оп. 1.Д. 13. Л. 37–38);
изнасилования – 9,4 % (ЦГАМО. Ф. 548. Оп. 1.Д. 33а. Л. 47; Ф. 548. Оп. 1.Д. 33а. Л. 222–222 об.);
пытки – 3,1 % (ЦГАМО. Ф. 548. Оп. 1.Д. 34. Л. 230–230 об.).
• В целом ситуативность и хаотичность нацистских преступлений подвергается серьезным сомнениям из-за наличия пласта истребительно-карательной по своему характеру нормативно-распорядительной документации вермахта, части которого контролировали те или иные районы. Обращает на себя внимание тот факт, что к директиве штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии «О продолжении военных операций на Востоке» военный преступник фельдмаршал Вильгельм Кейтель подписал дополнение о применении жестких мер по отношению к населению, оказывающему сопротивление вермахту: «Имеющиеся для обеспечения безопасности в покоренных восточных областях войска ввиду обширности этого пространства будут достаточны лишь в том случае, если всякого рода сопротивление будет сломлено не путем юридического наказания виновных, а если оккупационные власти будут внушать тот страх, который единственно способен отбить у населения всякую охоту к сопротивлению» (Без срока давности… Московская область, 2020: 20).
Приказом ведущего бои под Москвой 13-го армейского корпуса вермахта от 28 ноября 1941 г. немецким солдатам предписывалось уничтожать партизан, «мальчиков и девочек в возрасте от 12 до 16 лет». Главнокомандующий группой армий «Центр» Гюнтер фон Клюге в приказе от 8 февраля 1942 г. предлагал «особое внимание обратить на повсюду снующих мальчиков (советская русская организация молодежи – “Пионеры”)» (Знать и помнить…, 2018: 16).
Расплывчатые формулировки со специфическим подтекстом по отношению к мирному населению в официальной документации немецкого командования встречаются довольно часто. Руководствуясь вышестоящими
