В заключение составители протеста посчитали своим долгом заявить, как о самом важнейшем моменте, — если попытки генерала Власова руководить нашими народами не будут пресечены с полной решительностью, ни одно из национальных представительств наших народов не берет на себя ответственности за последствия, к которым в результате может привести власовская акция».
Сам же Власов ставил своей целью «объединение усилий всех народов СССР в борьбе против сталинской тирании» как абсолютно необходимое условие для успеха созданного им движения.
Уже в декабре 1944 года появляются в свет статья капитана фон Гроте о единении народов России и Востока в «общей борьбе» и публикация Р. Креца «Власовское движение и национальный вопрос». В последней «автор воспевал «мудрость» власовского руководства, «гарантировавшего право народов на самоопределение, самостоятельность и суверенность».
«13 января 1945 г. генерал добровольческих соединений дал “пропагандные указания” по поводу взаимоотношений национальных представительств с генералом Власовым, — пишет И. Гилязов. — Главной целью пропагандистской работы в данном вопросе провозглашалось — “убедить добровольцев нерусской национальности в том, что их национальные представительства (комитеты) не будут затронуты, их национальные части не будут ликвидированы или поставлены под русское командование. Национальные формирования должны воспринимать русское освободительное движение как железного союзника в борьбе против большевизма”».
После таких инструкций некоторые национальные лидеры очень быстро сменили свое отрицательное отношение к Власову и в том же 1944-м приветствовали «Пражский манифест». Кроме того, из штаба Власова периодически отправлялись к националам его представители, имеющие цель привлечь их на свою сторону.
«Однако ни пропагандистские призывы, ни практические шаги реально не смогли сблизить позиции русских и нерусских коллаборационистов, — подчеркивал И. Гилязов. — Численность “националов” в Русской освободительной армии Власова была очень невелика (число поволжско-приуральских татар в ней, по неточным данным “Союза борьбы”, достигало примерно тысячи человек). Не особенно стремились к сближению национальные представительства, которые декларировали в качестве своей главной цели создание “независимых, самостоятельных государств” и, несмотря на заверения Власова, не видели в нем своего союзника в достижении цели. Национальные лидеры воспринимали его в первую очередь как русского военного и политика, который в их понимании мог представлять лишь великодержавную, шовинистическую позицию».
Как утверждает Джон Армстронг, «части РОА, находившиеся на различных стадиях интеграции в это формирование, насчитывали к январю 1945 года 300 тысяч человек, из которых от 35 до 40 процентов были украинцами». При этом Армстронг ссылается на украинские источники.
Были сделаны и другие усилия для единения.
Например, 9 октября 1944 года состоялось собрание двадцати эмигрантов (среди участников были также начальник управления по делам русской эмиграции в Германии генерал от кавалерии В.В. Бискупский и начальник 2-го отдела РОВС в Германии генерал-майор А.А. фон Лампе) в Берлине.
Власов пришел последним и практически сразу же объяснил всем присутствующим цель собрания: предстоящее объединение всех русских частей под его командованием.
Он заявил, что ему представлено на рассмотрение несколько проектов об учреждении Комитета освобождения народов России, из которых он выбрал составленный Жиленковым, и прочел готовый текст. Затем предложил высказаться. Генерал Бискупский возражал только против пункта, в котором вина за происшедшее возлагалась на Николая II. Он просил убрать этот пункт, так как эмигранты в большинстве своем были монархистами.
6 декабря 1944-го Власов на двух автомобилях в сопровождении охраны приехал на переговоры в Берлин к казачьему генералу В.Г. Науменко. Под бутылку вина Андрей Андреевич вел разговор об отношении к нему генерала Краснова. Власова смущало то, что Краснов держится по отношению к нему неприязненно, хотя он ему зла не желает и воевать с ним не собирается. Далее они говорили о казаках, которые пишут Власову и просятся служить и воевать под его командой. Андрей Андреевич предложил образовать казачье управление, чтобы дать возможность самим казакам решить свою судьбу.
20 декабря 1944 года вышел очередной номер газеты «Воля народа». В ней было опубликовано официальное информационное сообщение Комитета освобождения народов России от 17 декабря, где говорилось об учреждении Советов — Русском национальном, Белорусском национальном, Национальном Совете народов Кавказа, Национальном маслахате народов Туркестана, Главном управлении Казачьих войск.
Представители национальных советов, избираемые ими, образовывали при Комитете освобождения народов России постоянное совещание по делам национальностей.
7 января 1945 года Власов наконец-таки встретился с Красновым. Андрей Андреевич говорил о своей единоличной власти, да так настойчиво, что его еле сдерживал начальник штаба. И все же соглашение о совместной работе было практически достигнуто. Был решен вопрос и о представительстве казачьих войск при ВС КОНР. Краснов и Власов поцеловались.
9 января Власов, читая проект Краснова, согласно кивал головой, пока не дошел до того места, где говорилось о совместной борьбе под германским командованием. Андрей Андреевич решительно возражал против этого, считая, что казаки должны быть подчинены только ему. При этом Краснов на это не соглашался и считал, что говорить о подчинении еще рано. Впоследствии Краснов сильно переживал, что немцы не могли определить свою линию между казаками и Власовым. О Власове же он всегда отзывался только нелестно.
Он не доверял «большевичку», думая, что тот намерен уничтожить казачество, послав его на передовые линии.
Вернувшись домой, Краснов набросал проект соглашения, в котором обосновал, почему казаки должны быть самостоятельны, и сказал о совместной работе с «большевиками» (власовцами). Переговоры продолжились.
22 марта 1945 года в 22 часа 15 минут в передаче по радио Комитета освобождения народов России сообщалось, что Кубанский войсковой атаман генерального штаба генерал-майор Науменко отдал приказ о включении Кубанского казачьего войска в ряды освободительного движения народов России под водительством Главнокомандующего Вооруженными силами Освободительной армии генерал-лейтенанта Власова.
На следующий день начальник Главного управления казачьих войск генерал от кавалерии Краснов подписал свой приказ за № 12, в котором осудил Науменко за его своеволие в отношении подчинения Власову. В частности, Краснов писал: «Наша сила — в единстве. Не уходом из своих частей в какие-то иные части, не прислушиванием к заманчивым словам лиц, не заслуживших кровью и борьбой права распоряжаться казаками, но твердой дисциплиной, полным повиновением своим боевым начальникам и указаниям моим, как начальника Главного управления казачьих войск, вы, казаки, достигнете этого единства, а с ним вместе и подлинного признания ваших прав на землю и самобытное существование. Мы со своего казачьего пути не сойдем, но пойдем по нему вместе с германской армией, генерал-лейтенантом А.А. Власовым…»
Даже весной 45-го генерал Краснов оставался наиболее решительным и влиятельным противником объединения с РОА. В своей политической концепции П.Н. Краснов писал:
«Во власовское движение не следует вмешиваться: если окажется, что власовцы абсолютно преданные союзники гитлеровской Германии, тогда можно будет говорить о союзе с ними. А пока расчет только на вооруженные силы немцев».
И Краснов ничуть не ошибался. Как и многие другие, Власов прекрасно понимал, что наступление Красной армии остановить было уже невозможно. Поэтому он говорил одно, а делал совершенно другое. Например, осенью 1944 года Андрей Андреевич утверждал: «Признавая независимость каждого народа, национал-социализм представляет всем народам Европы возможность по-своему строить собственную жизнь. Для этого каждый народ нуждается в жизненном пространстве.
Обладание им Гитлер считает основным правом каждого народа. Поэтому оккупация русской территории немецкими войсками не направлена к уничтожению русских, а наоборот — победа над Сталиным возвратит русским их отечество в рамках семьи Новой Европы».
В то же время Власов и его «армия» смотрели в сторону Запада. По свидетельству Ю.С. Жеребкова, в январе 1945 года Власов начал переговоры с министерством иностранных дел, оберфюрером СС Крэгером, чтобы получить разрешение на непосредственные переговоры КОНРа с Международным Красным Крестом о защите интересов русских добровольцев, попавших в плен к западным союзникам. К тому же имелся обоснованный страх быть выданным Советам.
