В принципе, главные выводы, сделанные русским монархом из «нарвской конфузии», и легли в основу его полководческих критериев, которыми он руководствовался затем до самой победы. Кратко их можно свести к 4 основным пунктам.
1. Никогда не вступать со шведами в сражения без подавляющего количественного превосходства.
2. Имея численное преимущество, все равно соблюдать предельную осторожность, стараясь по возможности усиливать позиции искусственными укреплениями.
3. Тщательно готовить тыловое обеспечение даже незначительных операций.
4. Всегда стремиться как можно больше узнать о силах и расположении скандинавов, не предпринимая до этого никаких серьезных шагов.
То есть осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Противник был явно искуснее в чисто военных аспектах, и даже одно генеральное сражение с ним грозило риском потери всего — вплоть до трона. А вот по природным и людским ресурсам Россия имела несравнимое преимущество. Отсюда и парадоксальный на первый взгляд вывод: затяжная война на измор — наиболее короткий путь к победе. Что касается тактики, то здесь царь ничего нового не изобретал, придерживаясь общепринятых тогда канонов линейного построения, которые, кстати говоря, он применял на полях сражений весьма шаблонно. Не пытался преподнести противнику неразрешимый сюрприз в виде оригинальной задумки. А также ни разу не сумел быстро организовать преследование и добить врага.
Но удача с самого начала войны явно встала на сторону русских. Сначала она пришла в лице союзника. Саксонцы в 1701 г. вновь активизировались, и Карл развернулся на запад, оставив против Московии мизерные силы, возглавляемые к тому же заурядными военачальниками. Таким образом, русский монарх получил шанс в более льготных условиях еще раз испытать себя в роли полководца.
Если сравнивать кампании 1700 и 1702 гг., то сразу же бросается в глаза, что два года спустя он уже совсем не походил на того беспомощного «мальчика для битья», которому дали увесистого пинка под Нарвой. Первым делом Петр правильно выбрал направление главного удара — от Ладожского озера к Финскому заливу, вдоль реки Невы, разрезая восточные провинции неприятеля и одновременно ставя под угрозу обе его оборонительные группировки.
Неву в истоке и в устье запирали крепости Нотеборг и Ниеншанц. Овладение ими и являлось целью основной операции года. Готовили ее долго, скрытно и тщательно. Еще летом 1701-го, как только стало ясно, что шведский король уходит от русских рубежей, царь отправил на будущую арену боев разведчиков для сбора информации о характере местности и силах противника. Сначала он хотел захватить Нотеборг в марте 1702 г. внезапным наскоком по скованным льдом рекам. Однако ранняя распутица сорвала замысел. А затем пришлось ехать в Архангельск организовывать там оборону, поскольку имелись опасения, что шведы предпримут рейд на этот город.
Архангельский порт являлся важнейшей стратегической точкой страны. Через нее Россия получала из западных государств грузы, без которых не могла продолжать войну. Поэтому задача охраны устья Северной Двины летом 1702 г. вышла на первый план, отодвинув все остальные операции в тень. Но о Нотеборге Петр не забыл. Уезжая из Москвы на север, он через австрийского посла запустил в Европу для Стокгольма дезинформацию о том, что к осени готовится новый большой поход на Нарву, а затем постоянно слал письма Шереметеву, торопя его с отвлекающим вторжением в Ливонию.
Тем временем в Ладоге — городке на реке Волхов — начали скрытно собирать лопаты, фашины, лестницы и все остальное, необходимое для осады сильной крепости. Одновременно строился волок — дорога от Белого моря к Онежскому озеру, которая позволяла перетащить небольшие корабли и пройти войскам.
Петр ждал шведов в Архангельске с мая по август, до той поры, когда стало понятно, что в текущем году они уже не появятся. А потом приказал собирать раскиданные на огромной территории — от Северной Двины до Пскова — самые надежные войска и с максимальной быстротой отправлять их к южному берегу Ладожского озера. Долгая подготовка принесла плоды — перегруппировка прошла успешно, и в октябре огромная русская армия внезапно появилась перед Нотеборгом.
Подать ощутимую помощь его крошечному гарнизону скандинавы в тот момент не могли. Поэтому судьба крепости была, по сути, предрешена. В принципе, после захвата Нотеборга Петр вполне мог сразу же овладеть и Ниеншанцем, расположенным всего в 50 километрах западнее. Однако осторожность перевесила. Тем более что время позволяло сделать передышку, поскольку становилось все очевидней, что Карл XII основательно увяз в Польше.
Таким образом, кампания 1703 г. являлась, в сущности, продолжением предыдущей операции. И царь спокойно довел ее до конца. Ниеншанц сдался еще до начала лета. После чего Петр заложил в устье Невы новую цитадель — будущую имперскую столицу Санкт-Петербург. И, желая сразу же обезопасить ее, провел две операции, оттесняя шведов насколько возможно дальше к северу и на запад.
В 1704 г. он планировал еще больше укрепить подступы к дельте Невы, намечая захватить наиболее сильные крепости неприятеля: на севере — Кегсгольм, а на западе — Дерпт, Иван-Город и Нарву. Но на этот раз противник, все же озаботившийся укреплением обороноспособности Ливонии, не дал спокойно осуществить замыслы. И хотя русская армия по-прежнему имела подавляющее численное превосходство на всех направлениях, царь вновь проявил осторожность — прервал начатый было поход к Кегсгольму и приказал все, что можно, перенацелить на запад. А на севере ограничиться обороной.
Это явилось грубой ошибкой. Хотя понять Петра, разумеется, несложно — обжегшись на молоке, дуют и на воду — армия еще только создавалась, и ее профессиональные качества не могли не внушать сомнений. В связи с чем погоня за двумя зайцами таила в себе, конечно, определенный риск традиционного финала. Но перевес в силах на тот момент был огромным. А в следующие кампании, когда основную массу солдат пришлось срочно перебросить в Польшу, шведы, опираясь на оставленные в их руках Выборг и Кегсгольм, стали третировать Петербург набегами с севера. Окончательно отбросили их только после Полтавы, обильно оросив до той поры собственной кровью весь этот регион, не говоря уж о прочих затратах.
Но западные крепости, также способные служить неприятелю в качестве опорных баз, Петр в 1704 г. взял. Сравнивая их осады с памятной «конфузней», нельзя не поражаться тому, какой огромный успешный труд и над страной, и над самим собой всего за несколько лет успел проделать этот человек. Подводя краткий итог первому периоду Северной войны, прежде всего надо отметить, что к концу четвертого года боевых действий русский царь уже, несомненно, завершил свое, так сказать, начальное полководческое образование, вполне прилично защитив аттестат фактами успешных осад 1702—1704 гг.
Однако следующий.экзаменатор оказался куда строже предыдущих. Рижский губернатор генерал Левенгаупт по праву считался одним из лучших шведских командиров. И хотя войск он имел не больше, чем его коллеги в районе Финского залива, русские сразу же почувствовали разницу на собственной шкуре. Этот противник не дал им времени на раскачку, которое они обычно имели после ухода Карла на запад. Он стремительно обрушился на корпус Шереметева, оказавшийся ближе других, и в бою у Мур-Мызы разгромил его. После чего над всей петровской армией дамокловым мечом нависла угроза с севера. В результате вместо помощи Августу Петру пришлось думать об обеспечении своего фланга и тыла — разворачивать полки фронтом на север и организовывать большую операцию против дерзкого противника. Конечно, на дворе стоял уже не 1700 год и подавляющее численное превосходство русских в конце концов сказалось. К осени шведов оттеснили обратно, но полностью ликвидировать угрозу не удалось. Левенгаупт умелым маневром выскользнул из клещей, в которые его пытался зажать царь, и укрылся за стенами Риги.
В это же время на территории Речи Посполитой, пользуясь тем, что русские застряли в Лифляндии, шведы продолжали добивать короля-курфюрста, совершенно не опасаясь за свои тылы и коммуникации. Союзники сумели соединиться лишь глубокой осенью в городке Гродно, куда Август привел всего 10 000 солдат. Задержка русских в Прибалтике и предопределила неудачи следующего, 1706 г., разрушившие на несколько лет Северный союз и едва не аукнувшиеся для Петра всеобъемлющим крахом.
В XVIII в. зимой война обычно замирала. В лучшем случае происходили поиски небольшими отрядами. Слишком уж много сложностей для войск той эпохи порождали снега и морозы. Видимо, это обстоятельство и ослабило обычную осторожность царя. К тому же Карл тоже находился на зимних квартирах, удаленных от Гродно на сотни верст, что по понятиям того столетия считалось громадным расстоянием. И Петр, оставив командование Августу, уехал из армии в Москву, где его присутствия настоятельно требовали накопившиеся государственные дела.
