Ознакомительная версия.
17 мая, войдя в машину помощника командира полка по снабжению майора Л.Е.Афанасьева, выгнал присутствующих там военнослужащих, заявив при этом: “А ну-ка вылетай отсюда всякая сволочь”, после чего потребовал от Афанасьева выдачи ему водки. Получив отказ от последнего, нанес ему удар по лицу...
Начальник штаба полка майор Авдеев в марте месяце в состоянии опьянения превысил свои права и незаконно расстрелял старшего сержанта Навака за то, что последний во время посадки в машину СУ-35 доложил Авдееву о своем заболевании. В результате произведенного выстрела Навак получил тяжелое ранение в голову. За попытку присутствующих при этом красноармейца Н.С. Виноградова и старшины Д.М. Чистилина оказать помощь раненому Авдеев пригрозил им расстрелом и приказал выбросить раненого Навака из машины на снег, а поставленному часовому — пристрелить Навака, если он поднимется. Спустя короткое время Навак пытался подняться и в соответствии с приказанием Авдеев был добит часовым. После убийство Навака Авдеев совместно с Гаевским послали матери Навака извещение, что ее сын расстрелян как трус и изменник.
Следствием установлено, что Навак, будучи совершенно необоснованно оскорблен Авдеевым, назван трусом, заявил: “Неизвестно, кто окажется трусом, я или вы”, после чего Авдеев без всякого повода произвел в него выстрел.
В апреле Авлеев совместно с Гаевским избили старшего техника-лейтенанта Дорошина. 19 мая Авдеев, находясь в состоянии опьянения, пришел в палату санчасти, лег на постель и открыл стрельбу, произведя при этом около 15 выстрелов. Пулями он изрешетил потолок палатки.
В конце мая Бабкин в состоянии опьянения на территории полка сел за руль грузовой машины, ездил вокруг санитарной палатки, а в конце концов разогнал машину прямо в палатку, прорвал ее насквозь. В тот период в палатке находился на излечении боец А.Я. Глубоковский, который случайно остался невредим.
Далее следствием установлено, что Гаевский, Бабкин и Авдеев систематически пьянствовали. Для организации попоек они использовали водку, предназначенную для выдачи личному составу полка. Только в последних числах мая Гаевский и Бабкин забрали со склада к себе в землянку около 80 л водки. В распитии этой водки принимал участие и Авдеев...
Кроме того, следствием установлено, что Гаевский, а в особенности Бабкин систематически транжирили первосортный бензин для поездок по личным надобностям. В течение последних 2,5 месяца ими израсходовано 5173 кг горючего. В целях скрытия незаконного расхода Гаевский производил фиктивное списывание...»
Через десять дней, 19 июня дело по обвинению командования полка было передано в военный трибунал Западного фронта.
Оно слушалось без участия обвинителей и защиты с вызовом 20 свидетелей.
В результате военный трибунал приговорил Бабкина Г.Л. и Авдеева А.И. к расстрелу с конфискацией имущества, а командира — Гаевского B.C. к лишению свободы на десять лет без поражения в правах. Однако приговор был отсрочен направлением в штрафную часть...
Но это еще не все. 20 июня 1943 г. приговор был утвержден военным советом Западного фронта, а 5 июля Военная коллегия Верховного суда СССР по протесту прокурора СССР определила: «Принимая во внимание, что осужденные Бабкин и Авдеев являлись активными участниками Отечественной войны, что Бабкин дважды ранен и награжден орденом Красной Звезды, а Авдеев — медалью “За отвагу”, и соглашаясь с доводами протеста прокурора СССР, расстрел Бабкину и Авдееву заменить десятью годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях без поражения в правах...»
Словом за такие преступления командованию полка, а в сущности, примитивным преступникам, штрафбат должен был показаться великим счастьем!
Для того и были созданы штрафные части.
Другой случай из той же серии не менее красноречив. Вот только неизвестно, штрафной ли закончился или все же расстрелом?
Донесение УУКР «Смерш» Воронежского фронта B.C. Абакумову о результатах проведенного расследования по факту утери секретных документов 31-го танкового корпуса
«21 июля 1943 г.
Совершенно секретно
12 июля 1943 г. 3 Отдел контрразведки Смерш 1-й танковой армии были доставлены совершенно секретные документы штаба 31-го тк, найденные в районе боевых действий дер. Зоринские дворы.
Среди документов были:
1. Приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 0296.
2. Приказы войскам Воронежского фронта.
3. Приказы войскам 1-й танковой армии.
4. Пропуска на 5 дней.
5. Позывные и радиоволна 43-го иптап (истребительно-противотанкового артиллерийского полка. — Прим. ред.) 29-го оиптап (отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского полка. — Примеч. ред.) РГК.
6. Секретные пакеты в адрес командования 31-го тк.
Производственным расследованием установлено, что виновным в утере совершенно секретных документов оказался зав. делопроизводством секретной части штаба 31-го тк, лейтенант интендантской службы Мельников... уроженец Свердловской обл., русский, из крестьян-бедняков, образование среднее, кандидат в члены ВКП(б), в Красной Армии с июня 1941 г.
8 июля 1943 г., во время ожесточенных боев с противником, начальник штаба 31-го тк подполковник Гандыбин приказал Мельникову выехать со всеми секретными документами во 2-й эшелон 31-го тк.
Мельников выехал на грузовой автомашине. В дер. Зоринские дворы попал под бомбежку вражеской авиации, бросил планшет с секретными документами, сам уехал в тыл корпуса.
Об утере секретных документов Мельников никому не сообщал и мер к розыску не предпринимал.
14 июля 1943 г. Мельников был арестован. Приличном обыске у него обнаружено и изъято 10 неотправленных пакетов, находившихся у него с 8 июля 1943 г., среди них весьма срочные в адрес начальника штаба 1-й танковой армии.
Дело следствием закончено и направлено военному прокурору.
Начальник Управления контрразведки
НКО “Смерш” Воронежского фронта
Генерал-майор Осетров».
Но как говорится «приказ — приказу рознь». Так было и в этом случае. Да только исход один — штрафная, но ненадолго...
«ПРИКАЗ
1-й отдельной Гвардейской мотострелковой бригаде
30 июля 1943 г. № 63 Действующая армия
Офицерское собрание 1-й отдельной Гвардейской мотострелковой бригады установила факты неоднократной трусости гв.
лейтенанта Черепанова, в период боевых действий с немецкими захватчиками с 12.7.43 по 22.7.43 г. Вина лейтенанта Черепанова усугубляется еще и тем, что, сдавшись в плен до этого, он не только не искупил своей вины, но пытался скрывать факты.
ПРИКАЗЫВАЮ:
За проявленную трусость лейтенанта Черепанова лишить офицерского звания, разжаловать в рядовые и направить в штрафной батальон сроком на 3 месяца...»
Проходит всего-то чуть больше двух недель, и машинистка печатает новый Приказ командира бригады за № 077 от 17 августа 1943 г, «Моим Приказом № 63 от 30.7.43 г. гв. лейтенант Черепанов Иван Игнатьевич за проявление неоднократной трусости в период с 12.7. по 22.7.43 г. был лишен офицерского звания, разжалован в рядовые и направлен на передовые позиции. Действуя стрелком в сводной роте в составе 17 Тбр, по овладению г. Орел, красноармеец Черепанов искупил свою вину смелыми и решительными действиями против немецких захватчиков.
ПРИКАЗЫВАЮ:
Красноармейца Черепанова Ивана Игнатьевича как искупившего вину перед Родиной восстановить в офицерском звании и должности...»
Был в этой бригаде и еще один «представитель»...
«Материалом следствия и на офицерском собрании 1 Отд. гв. МСБр 17.8.43 г. установлены факты неоднократной трусости командира взвода 3-го мотострелкового батальона лейтенанта Кушнир Дмитрия Васильевича в период боевых действий бригады на Орловском направлении с 12.7.43 по 5.8.43 года.
В период с 12.7 по 22.7.43 г. лейтенант Кушнир находился в тылу, несмотря на приказ командира батальона находиться с ним на КП.
Неоднократные приказы командира батальона через своих заместителей о явке лейтенанта Кушнира на КП, последним не выполнялись. Кроме того, когда старший адъютант 3-го мотострелкового батальона гв. капитан Слесаренко лично поехал на розыски лейтенанта, Кушнир самовольно с машины ушел и на КП батальона не явился.
Командир 3-го мотострелкового батальона дал возможность лейтенанту Кушниру искупить свою вину — трусость, назначив его командиром взвода сводной роты для действий в составе 17-й танковой бригады под Орлом. Но и здесь в период с 22.7 по 5.8.43 г., командуя взводом, а последние два дня ротой, лейтенант Кушнир проявил трусость, в подразделении не находился, а прятался в тылу.
За все совершенные преступления лейтенант Кушнир заслуживает предания суду Военного Трибунала для привлечения к суровой ответственности.
Но учитывая его признания на офицерском собрании и обещание искупить вину
Ознакомительная версия.
