Джон Лаймонд Харт - Русские агенты ЦРУ

Вот уже не одно столетие все, что связано со шпионами, притягивает внимание писателей, журналистов и историков, как, впрочем, и читающей публики. Используя всевозможные профессиональные приемы, авторы пытаются описать успехи, приключения и человеческие трагедии, связанные с древним искусством шпионажа, часто при этом неразборчиво смешивая факты с вымыслом. К сожалению, большинство книг на эту тему написано людьми, весьма далекими от профессии разведчика. Многие из них давали излишнюю волю своему воображению, стараясь получше описать психологический прессинг, соблазны и нервные нагрузки, связанные с этой опасной профессией, которым неизбежно подвергаются практически все неординарные люди, посвятившие ей свою жизнь.

Джон Харт находит новый подход к пониманию этой древней как сам мир профессии. Являясь руководящим сотрудником разведки, он часто действует как ученый-исследователь. Его оценки — это не фантазии стороннего человека по поводу того, что должна представлять собой жизнь тайного агента, а выводы, основанные на многолетней практике непосредственного участия в вербовке, руководстве, а иногда и в психологической подготовке реальных шпионов. После Второй мировой войны Харт почти двадцать пять лет провел в качестве резидента в Корее, Таиланде, Марокко и Вьетнаме, руководя разведывательной деятельностью ЦРУ, разрабатывал операции против Албании, Китая и Кубы и в течение почти четырех лет возглавлял работу ЦРУ в Западной Европе. Ему не понаслышке знакомы все трудности противостояния службам контрразведки коммунистических режимов; он лично испытал на себе трагические последствия измены агентов, подпольно работающих на Советский Союз, таких, как сотрудник английской разведки Ким Филби, в течение многих лет выдававший себя за патриотически настроенного гражданина Великобритании.

Однако я знал Джона не только как надежного и деятельного исполнителя, он был также вдумчивым исследователем шпионажа как профессии. В 1971 году, уже подойдя к завершению своей активной карьеры в ЦРУ, он попросил тогдашнего директора агентства Ричарда Хелмса позволить ему провести годичное исследование личных мотивов и внешних обстоятельств, которые привели некоторых советских граждан к работе в пользу Соединенных Штатов. В течение года Джон изучил в подробностях ряд шпионских дел, толстые тома документации по которым занимали не один сейф в хранилищах ЦРУ. Эти рабочие документы были не просто безличными, хронологически составленными протоколами, в них отражались мысли и эмоции людей, взявших на себя риск шпионажа в пользу Соединенных Штатов, что стоило многим из них жизни. Джон Харт попытался изучить человеческий фактор, причины, заставившие этих людей добровольно действовать в роли шпионов, а также показать их положительные и слабые стороны, чтобы помочь сотрудникам американской разведки в будущем выявлять таких личностей и успешно работать с наиболее перспективными кандидатами. Джон, давно интересовавшийся этими необычными людьми, получил даже диплом психолога, стремясь как можно лучше разобраться во взаимоотношениях, которые должны складываться между потенциальным шпионом и контактирующим с ним сотрудником разведки.

Результатом исследований Харта стал высокопрофессиональный анализ этих взаимоотношений, долгое время остававшийся предметом внимания писателей и жадных до сенсаций журналистов. В своих выводах Джон делает различие между индивидуумами, просто спасающимися бегством от удушающей деспотической обстановки, и лицами героическими, иногда действующими безрассудно, которые оставались в стране, пытаясь оградить нас от опасностей, грозящих нашей нации. Изучив общую политическую атмосферу и настроения узкого круга элиты Советского Союза, как перед его развалом, так и в наше время, он выяснил, что шпионили против своей родины не только представители пролетариата, но и многие деятели привилегированных социальных структур российского общества. Вполне вероятной является гипотеза о том, что именно эти структуры фактически являлись передовым отрядом гораздо более многочисленного слоя общества, впоследствии поднявшегося против советской диктатуры, чтобы занять подобающее место в содружестве свободных наций.

В заключение, заглядывая в будущее и признавая улучшение отношений между Соединенными Штатами и странами бывшего Советского Союза, Харт вместе с тем говорит о необходимости продолжения шпионской деятельности на территории бывшего СССР, где шпионаж так процветал ранее.

В конце 1971 года, заканчивая двадцатипятилетнюю карьеру в Операционном отделе Центрального разведывательного управления (ЦРУ) и имея за плечами несколько заграничных назначений в качестве резидента, а также должность заведующего региональным отделом главного управления, я направлялся в кабинет Ричарда Хелмса, тогдашнего директора ЦРУ, чтобы предложить весьма необычное задание, идея которого принадлежала лично мне. На мой взгляд, никто из нас не знает точно, почему столь малое количество советских официальных лиц соглашается тайно сотрудничать с нами или же остается на Западе. Необходимо было более тщательно разобраться в том, что именно приводит одних людей к подобного рода сотрудничеству, в то время как другие даже не помышляют об этом. В конце концов, агенты на местах составляли основу нашей разведывательной деятельности против Советского Союза, имевшей в то время наивысший приоритет, и нам следовало понять их лучше.

Я изъявил готовность потратить год на глубокое изучение имеющихся в распоряжении ЦРУ дел агентов, занимающихся шпионажем в Советском Союзе. Согласно моему плану, исследование должно было проводиться с привлечением лучших сил психологов и психиатров специальных служб ЦРУ. Это давало надежду на выявление некоторых скрытых и, возможно, общих мотивов, которые приводили определенных лиц к решению шпионить в пользу США, при том, что подавляющее большинство советских людей к этому не было склонно. Хелмс одобрил мое предложение.

Позднее, через нескольких лет, когда я уже провел некоторое время на заслуженном отдыхе в своем тихом доме в пригороде Вашингтона (округ Колумбия), меня попросили на несколько месяцев вернуться к своим обязанностям в ЦРУ. Мне было сказано, что Управлению понадобился специалист, способный разобраться в сложном и весьма неприятном деле советского гражданина Юрия Носенко, который продолжительное время содержался в одиночном заключении в Соединенных Штатах. Предполагалось, что именно я обладаю той мерой жизненного опыта, независимости и объективности, необходимой для выявления истины и ответа на вопрос, почему вполне благопристойная государственная организация США более трех лет продержала его в самых унизительных условиях. И в связи с ранее проведенным мною исследованием я оказался наиболее подходящей для этого кандидатурой.

Изучение дела Носенко потребовало от меня шесть месяцев напряженной работы. Конечным результатом ее явилась полная реабилитация Носенко, а позднее, в 1978 году, открытое слушание дела в специальном Комитете по терроризму Палаты представителей США.

Результатом этих, независимых друг от друга, исследований и стала настоящая книга, после того как я постепенно пришел к пониманию сложности мотивов тех людей, которые нашли решение своих личных внутренних конфликтов и внешних неблагоприятных обстоятельств в опасном ремесле шпионажа. Каковы же были мои источники информации? К счастью, они оказались весьма многочисленны и разнообразны. Я имел непосредственный доступ к досье ЦРУ по некоторым делам, относящимся к Советскому Союзу, включая и описанные ниже. Кроме многой другой информации, эти досье содержали в себе расшифровки стенограмм, аналитические обзоры, а также оригиналы полученных разведданных. Один лишь Олег Пеньковский передал около десяти тысяч страниц совершенно секретных военных документов, а также множество сведений о нем самом, мотивации его поступков и о возникающих у него время от времени фобиях. Решив передавать нам эти материалы, он понимал, что не сможет скрыться от Комитета государственной безопасности (КГБ) и погибнет ужасной смертью, однако ни разу не поколебался в своем стремлении раскрыть подробности происходящего в Кремле. Другой советский гражданин более простого, крестьянского происхождения, Петр Попов, также продолжал передавать большое количество информации, несмотря на все растущую личную опасность, грозящую ему со стороны КГБ. Что касается Носенко, то, кроме изучения многочисленных томов материалов по его делу, мне представилась возможность побеседовать с ним лично.