А у указа есть «духовные» истоки: октябрь-93. В сердце земли российской — в ее столице, из российских танков российскими офицерами расстрелян российский же Верховный Совет. Телекомпания «Си-эн-эн» оперативно и высокопрофессионально показала российский позор всему миру. Мир с непривычки вздрогнул, ну, это у них, у цивилизованных, бывает, они потом еще долго нервно хихикали и ежились. А мы — ничего, мы — привычные. У нас тут же народилась новая плеяда Героев России. Давайте еще раз вдумаемся в смысловой ряд: Россия… столица России… российские танки… российские танкисты… расстрел россиян… герои России… черт знает что! С какими глазами, интересно, лапы за звездами тянули? Или совесть — это роскошь, а роскошь нам не по карману? В гражданских войнах государственных наград нет, и если правители по недомыслию или из конъюнктурных соображений все же пытаются их всучить, порядочные офицеры от них отказываются. Но это Офицеры!.. И еще одна вывихнутая мысль из головы не идет. Если исход политического противостояния решают танки, то главный политик страны — командир танкового полка. Развернул свой 125-миллиметровый «политический аргумент» в одну сторону — одна политика, в другую — другая. А все остальные нашептыватели на ухо и вообще советчики при нем, при танковом полковнике. Но советчиков можно слушать, а можно… Холить его, танкиста, лелеять надо, не гневить, а то вдруг встанет с левой ноги да не в духе и развернет политику куда Макар телят не гонял. Что тогда делать будем? Так армия вне политики или как?.. Похоже, что «или как»… И опять проступают те же цвета — белый и красный. Кто ведет, с кем идти? И надо ли? Прикрыл один глаз — бело, прикрыл другой красно. Черт направо, черт налево… Там, глядишь, и кладбище набежало, за ним другое, третье… А мир — он не красно-белый. Он — пестрый, многоцветный, сияющий, радужный, радостный… И красные, и белые цвета в нем — только рядовые, равноправные, ничем от других цветов не отличающиеся составляющие. И это — мир.
Смягчая жестокость законов необязательностью их исполнения, власть в России всегда была суровой. Молох власти перемалывал отдельных людей, семьи и целые народы. Кромсал, рвал, рубил, не утруждая себя разбирательствами, кто прав, а кто виноват. И никогда, ни разу Власть не склонила голову перед Народом в знак покаяния. Не вернуть безвинно убиенных, до времени из-за перенесенных страданий и мук ушедших, не прибавить здоровья здравствующим, да и ограбленным надеяться не на что. Но пролить чудодейственный духовный бальзам на больную народную душу, покаявшись в содеянном и испросив прощения, — ох, как это сейчас необходимо. Та власть, которая найдет в себе мужество для такого возвышенного шага, и будет истинно народной властью. С нее начнется Возрождение. Россия — не единственная страна, в духовном арсенале которой отсутствует общенациональная идея, но это слабое утешение. Стержень, вокруг которого сплачивается нация, сначала сломали, потом пытались заменять суррогатами, а в конце, во времена царствования Леонида I, и вовсе утратили. И мы стали страной без руля и ветрил. Нас поразил духовный СПИД. Любая дешевка в яркой обертке стала восприниматься как откровение. Всяк стал сверлить дыру в своей части державного корабля, не осознавая, что ко дну пойдем все. Мы летим в пропасть и живы, пока летим. Но дно все ближе и ближе. Надо всмотреться в него пристально, мужественно и. хладнокровно, надо зацепиться за что-то спасительное. Надо воссоздать державный стержень. Выбор невелик: национализм и православие. Русский национализм — он как медведь зимой в берлоге — ленивый, заспанный, расшевелить и выгнать нелегко. Но если раскачается и выберется, назад уже не вернется — шатуном станет. И тогда на пути не становись! Злой, худой и волосатый, он будет наводить ужас на мир и его окрестности. Он не даст жить другим, желая попеременно то меда с хреном, то квашеного ананаса, то лапы в теплом океане омочить, но и сам жить не будет. Продираться сквозь джунгли к теплому океану — разве это жизнь?
И православно-тысячелетняя Вера нашего народа, не раз могуче подвигавшая его на подвиги, не раз спасавшая его в смутные времена. Вера, неразрывно связанная с Отечеством. Но… История Русской армии: «Суворов учил: «Мы — Русские! С нами Бог». Его не поняли, стали по-дикарски перенимать чужеземные «доктрины» и «методы», рассчитанные на сердца чужих армий. Мы перестали быть Русскими… Бог перестал быть с нами…» Все новое — это хорошо забытое старое. Так, может быть, не мудрствуя лукаво, вспомним, на, чем стояла Русская земля, и вернем отлученную от государства церковь в его лоно, воссоздав мощный духовный государственный институт? И серьезно, и вдумчиво, как это мы можем, когда захотим, реформируем армию, вернув ей былую мощь и величие. Церковь укрепит армию, армия защитит церковь. И на этой возрожденной духовной оси двух державных сил вновь ощутим себя Русскими. А духовная мощь и доблесть объединенными усилиями на русской почве возродят творческий гений. А треугольник — фигура жесткая, непоколебимая. И тогда державе — быть! Только не спешить. «Служенье муз не терпит суеты». Не превратить восстановление храма Христа Спасителя в комсомольско-молодежную стройку, в создание чьего-то «личного народного» храма. В конъюнктурно-поспешно отстроенном на оторванные от сирот и стариков бюджетные деньги храме будет не больше святости, чем в предшествовавшем ему бассейне. Это новое раздражение и новая смута. Дорога к храму длинна и терниста.
Родина не должна быть малоизвестной. Ее надо научиться любить, а любить можно только то, что знаешь. Надо знать ее великое прошлое, ее гениев и злодеев, ее сказания и легенды, цвета ее флага, абрис ее герба, мелодию ее гимна. Моральное здоровье нации определяется очень просто — если при звуке гимна страны люди непроизвольно встают и замирают, значит, нация здорова. Любить свою Родину могут только хозяева своей земли, которым ведомо понятие «малой родины», на которой у них отчий дом — родовое гнездо, свои три березы, незатейливая, метровой ширины речушка. Им есть что защищать, им есть за что, если приведется, умереть. Бомжу, меняющему вокзалы и подвалы, не дано возвыситься до понятия «Родина». Это не те сорок миллионов придурковатых «собственников» с тремя акциями «МММ» в нижнем ящике комода, с которыми они толком не знают, что делать. Нет, это — хозяева, упорно и настойчиво работающие на себя, на своих детей и внуков, на свою державу. Разумные, заботливые, предусмотрительные. Им интересно на своей земле все, им до всего есть дело, им хочется жить и созидать, жизнь для них многоцветна и радостна. Ими не надо командовать, им надо дать одно — разумную, огражденную законами свободу. Хозяин, начиная новое дело, рискует своими деньгами, чиновник — государственными. Хозяин работает на положительный результат, чиновник к результату равнодушен. У нас не будет хозяев до тех пор, пока государство будет работать на чиновника, а не чиновник на государство. Оптимальная система управления: начальник — программист компьютер. Это непросто, но к этому надо стремиться. Тогда «пинатели воздуха» уступят место хозяевам, а хозяева возродят Державу.
Цари, генсеки, президенты приходят и уходят, а народ остается. Вечная это категория — народ. Он, народ, состоит из отдельных людей, таких разных, таких непохожих. И каждый приходит в этот мир, чтобы родить детей, дождаться внуков, построить дом, посадить дерево и уйти. Каждый человек — это целый мир, и дано ему прошагать по Земле семьдесят — восемьдесят лет, и мир меркнет, и на смену ему приходит другой, неповторимый, и жизнь продолжается. И не надо прерывать ее пулей или осколком. Когда-то надо остановиться и начать жить, а не бороться. Люди — не мусор, не мелкая разменная монета в политических играх и не удобрение для полей. На таких полях можно вырастить только зубы дракона. И кровь людская — не водица. Одна у нее цена. Человеческая она кровь. 9 января 1905 года было убито и ранено тридцать манифестантов — и этот день был назван «кровавым воскресеньем». В февральские и мартовские дни 1917 года было растерзано пять тысяч — и революция была названа «бескровной». Во время известных событий 1989–1990 годов в Тбилиси погибло восемнадцать, в Вильнюсе — тринадцать человек — и шум на весь мир. В Таджикистане убиты десятки тысяч человек. В октябре 1993 г. в Москве убиты сотни — и молчаливое равнодушие. Нет крови «священной» и крови, которую можно проливать, как воду. Нет такого конфликта, который люди или государства не смогли бы разрешить без кровопролития, была бы добрая воля. Все войны в истории человечества, даже столетние, кончались переговорами и миром. Без исключений. Так стоит ли наваливать горы трупов, плодить бессчетное количество калек, вдов и сирот, превращать в пыль и пепел города и села, прахом пускать по ветру труд многих и многих поколений, отбрасывать страну в ее развитии на десятилетия назад, а потом садиться за стол и договариваться. Может, сразу с этой заключительной стадии и начать? Гомо сапиенсы все-таки!
