Полещук направил луч фонарика на замок холодильника.
— Слушай, — через минуту недовольно произнес непалец, — где ты приобрёл это говно? Наверняка сэкономил и купил у китайцев! Я же ничего не вижу…
С этими словами Шарма вытащил из нагрудного кармашка рубахи ещё один фонарик, сунул его в рот, направив луч света прямо в замочную скважину, и начал манипулировать отмычками.
«Чанг», сидя на корточках, пыхтел, тужился, матерился по-непальски, позвякивая своей коллекцией отмычек и вставляя их поочередно в замок.
Полещуку казалось, что его вот-вот стошнит от зловония, исходящего от непальца, как вдруг раздался щелчок и дверь холодильника сама поехала им навстречу.
Не вынимая зажжённого фонарика изо рта, «Чанг» сунул голову в холодильник и тут же со страшным криком «Змеи!!» рухнул замертво на пол.
Полещук увидел, как две кобры, распахнув боевые капюшоны, ударили треугольными головами в виски агента. И в тот же миг они невозмутимо заструились из приоткрытой дверцы вниз по холодильнику…
Полещук в ужасе отпрянул в сторону, едва не выронив свой фонарик.
«Ничего себе, сюрпризы из холодильника!!» — вскрикнул разведчик, обернувшись, чтобы найти выход.
Увы! Входя, они с Шармой плотно закрыли дверь и теперь разведчику оставалось лишь одно: подсвечивая себе фонариком, следить за перемещением двух гадов, убийц «Чанга»…
В замкнутой клетухе стало вмиг жарко, в горле пересохло, Полещук слышал, как в висках набатами стучит кровь, но сдвинуться с места не было сил…
Жалкий огонёк китайского фонарика выхватывал из пространства лишь какие-то фантастические блики.
«Где же эти гады, что ужалили беднягу агента?!» — едва не заорал разведчик, физически ощущая их близость.
Наконец, Полещук взял себя в руки и осмотрелся. Странно, несмотря на то, что фонарик, который он держал в правой руке, едва мерцал, в кладовой было очень светло.
Через секунду разведчик понял, в чем дело. Лежащий на спине Шарма успел выхватить изо рта фонарик, и теперь он, находясь в его правой руке, освещал всю кладовку. Со лба покойного стекала тонкими струйками черная кровь. Обе кобры умостились на груди Шармы, приняв боевые позы и готовые зубами отстаивать свою добычу…
«Ладно, “Чангу”уже ничем не помочь… Надо думать, как добраться до холодильника… Если уж доктор обеспечил свой сейф такой охраной, значит, там есть, что прятать…»
Полещук направил луч своего фонарика внутрь холодильника.
На средней, самой объёмной полке, стоял саквояж, похожий на тот, которыми в начале века пользовались врачи. Рядом аккуратными стопками были сложены обёрнутые в пластиковую упаковку какие-то коричневые брикеты. Много брикетов!
«Черт возьми! — мелькнула мысль у Полещука. — Что же является основной целью присутствия в холодильнике почётного караула из двух кобр? Брикеты или саквояж?! Стоп! Брикеты похожи на те, в которые наркодельцы пакуют гашиш… Бог с ним, с гашишем, как добраться до саквояжа?!»
Тело Шармы, но не столько оно, сколько две гадины, лежащие на его груди, преграждали доступ к уже открытому холодильнику! До саквояжа-то и расстояния — всего лишь два шага ступить! Проклятье! Как бы отвлечь гадов? Ишь, какую боевую стойку приняли!
Подсвечивая себе фонариком, Полещук осмотрелся. «Ну, конечно же, я ведь в кладовке! Вот оно и спасение!» — закричал от радости разведчик и схватил швабру, стоящую у входной двери.
В ярости Полещук растоптал, измолотил в клочья обеих кобр. Сказалось и нервное напряжение, в котором он пребывал последние пять минут, и известный из психологии момент фрустрации. Это когда вдруг становится недосягаемой цель, до которой рукой подать…
Стерев отпечатки своих пальцев со швабры и ручек дверей, к которым прикасался, Полещук, пару раз щёлкнул фотоаппаратом — фото мёртвого «Чанга» надо поместить для отчёта в его личное дело секретного агента.
Наконец, зажав вожделенный саквояж под мышкой, опрометью бросился прочь от виллы, смерть приносящей…
Когда он перебегал улицу, ему показалось, что из чернильной темноты ночи к воротам виллы скользнула какая-то тень и, бесшумно затворив за собой створки ворот, скрылась на территории виллы…
«Значит, Шарма выставлял контрнаблюдение, — на ходу сообразил Полещук. — Хорошо бы, если это был мажордом, — мне не придётся звонить в полицию. Обнаружив труп своего хозяина, мажордом сразу забьёт тревогу, поднимет на ноги всю полицию Непала.
Возникнет вопрос: “А что делал начальник департамента Министерства внутренних дел, ответственный за контроль за иноподанными, на вилле австрийского доктора?”
В холодильнике найдут брикеты с гашишем, затем полезут в сейф Шармы, где обнаружат досье на доктора-афериста, разыскиваемого Интерполом. Это-то и явится логическим объяснением присутствия начальника непальского ОВИРа на вилле Гольдмана…
Всё! Круг замкнётся — доктор будет задержан, туда ему и дорога, а я тем временем разберусь с бумагами, которые в саквояже…
В моём теперь уже, черт возьми, саквояже!!..
Так, это всё, конечно, хорошо, но видел ли меня кто-нибудь сегодня вечером с Шармой? По-моему, нет. Это не в интересах моего агента. К сожалению, уже покойного, н-да…
Если что-то и видели случайные свидетели, то лишь номер машины Сэлли, хотя я и поставил её в квартале от злополучной виллы…
А у Сэлли полное алиби — в американском посольстве сегодня приём по случаю дня рождения посла. Там сегодня такой праздник, виски и шампанское будут литься рекой…
Сэлли по этому поводу даже не стала садиться за руль… А я для неё, как обычно, на дежурстве… То есть то, что я взял её машину, ей вряд ли в голову придёт…
Так, теперь надо быстренько попасть в резидентуру, разобраться с бумагами, и… дорогой Фогель, вы — у меня в кармане! А то, что в саквояже на вас, герр консул, компромата вагон и маленькая тележка, в этом я не сомневаюсь! Если же там ещё и материалы, дополнительно компрометирующие Гольдмана, то тем лучше — переправим их в Центр…
Уж если “Чангу”не удалось орденок за задержание международного афериста отхватить, может, он мне обломится?!»
В течение двух минут Полещук не мог попасть в щель замка зажигания — одеревеневшие руки то тряслись, то вообще отказывались повиноваться.
Наконец разведчик, откинувшись на спинку сиденья, закрыв глаза, сделал несколько дыхательных упражнений, вдумчиво просчитал до пятидесяти, и… мотор завёлся с полоборота…
* * *
Ожидания Полещука были вознаграждены сполна: не докторский саквояж — ящик Пандоры.
Прежде всего разведчик наткнулся на лежащую сверху фотографию, на которой два господина в смокингах (один из них — Фогель!) играли в настольный теннис, а Гольдман лежал на столе в чем мать родила, изображая сетку!
Судя по всему, фотографию или недавно положили в саквояж, или её часто рассматривали…
Остальное пространство портфеля занимали пакетики с героином, из чего можно было сделать вывод, что основным занятием Гольдмана в Катманду было всё-таки не криминальное абортирование и врачевание состоятельных аборигенок, а переправка в Европу наркотиков.
Именно в Европу, потому что доктор скрупулёзно вёл бухгалтерию, неизменно указывая не только пункт назначения отправляемого героина, но и адрес получателя и обязательно сумму, полученную или причитающуюся.
«Стоп! — осенило Полещука. — Но ведь Гольдман мог переправлять героин в Европу только с помощью консула… Да, скорее всего, так оно и было.
Фогель по дипломатическому каналу переправлял зелье своим подельникам в МИД ГДР или “Штази”, а там уже оно, как по капиллярам, расходилось по всей Европе…
А деньги за переправку героина Гольдман вручал консулу под видом карточного проигрыша… И свидетели имелись: польский и чешский дипломаты… Всё очень естественно! Проиграл — расплатись…
А вот и ведомость, сколько денег в течение последнего года Фогель получил от Гольдмана…
Стоп! А что это за пачка писем? Пожелтевшие… Лет им, по крайней мере, двадцать… А! Переписка между Гольдманом и Фогелем.
Надо же, адрес получателя — Фогеля — один и тот же: Берлин. А приходили они, Бог мой! И из Амстердама, и из Монако, и из Парижа, и… Да ну их к черту, этих влюблённых “голубых”!.. Неужели может быть так крепка любовная связь между двумя гомосексуалами?!
Ладно, пусть “Штази”и Интерпол разбирается… Завтра прилетает из отпуска “резак”, полковник Тимофеев, вот я его и огорошу…
Жаль, конечно, “Чанга”, но, с другой стороны: на войне — как на войне… Если не в результате закулисных интриг своих коллег, товарищей по оружию, падёшь, то станешь добычей ползучих гадов! В буквальном смысле слова, н-да…»
* * *
Через полгода в непальскую резидентуру пришла депеша из Центра.
