Ознакомительная версия.
Его показания стали первыми наиболее полными данными о личности Макаровой, что позволило объявить ее во всесоюзный розыск.
Для проверки «московского» следа ориентировали УКГБ по Московской области. Вскоре туда выехал для координации действий оперативник из Брянска. При проверке особое внимание уделялось молодым медсестрам и другим медработникам, подходящим под эти данные. Были перелопачены горы документов в архивах Министерства обороны, МВД, УФСБ, а также в медицинском музее в Ленинграде.
В Серебряно-Прудском районе, через сельсоветы, РВК, через старожилов проверяли всех Парфеновых, чтобы выйти на семью, но безуспешно. Как говорят мудрецы, «трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно когда ее там нет». Но это стало известно позже. А пока проверка продолжалась…
Скоро Тонька освоилась в тюрьме и стала помогать конвойным сопровождать узников на расстрел. А затем она сама расстреливала заключенных из пулемета. Бывшей своей хозяйке она говорила так: «Я, теть, расстреливаю арестованных. Первый раз меня напоили, а потом привыкла. Я их не знаю, они меня не знают. Мне платят, а война все спишет». Чем не современный киллер? Сейчас нам по ТВ таких демонстрируют ежедневно.
Дополним, что Тонька не брезговала и мародерством. Убийство и мародерство — это как братья-близнецы. Она снимала с расстрелянных поношенные кофты, обувь, платки, даже заколки для волос.
Мы о разыскиваемой знали уже многое. Но главный вопрос, куда она скрылась в 1943 г., так и оставался открытым. Без ответа на него невозможно было выбрать дальнейшее направление розыска.
Источники «Жук», «Нерусова», «Резвая» и некоторые другие сообщали следующую версию. После исчезновения Тоньки ходили слухи, что ее и еще двоих (фамилии известны), как венерических больных, немцы отправили в Брянск, где якобы расстреляли. Так могло быть. Сифилис и гонорея свирепствовали среди «каминцев» и немцев.
После мая-июня 1943 г. о ней — ни звука, как провалилась сквозь землю. Суммировав все имеющиеся данные, оперативники решили прекратить ее розыск, а дело сдать в архив. Что было главным в этом решении, сейчас уж не узнать. То ли это было внутреннее убеждение, что делом заниматься нет смысла, то ли удобный предлог избавиться от зашедшего в тупик розыскного дела. Возможно, были какие-то другие мотивы, но их мы не знаем и осуждать не можем. Как говорил Шота Руставели, «каждый мнит себя героем, видя бой со стороны».
Но нашу героиню даже в архиве не забывали. При расследовании каждого очередного дела на «каминцев» ею обязательно интересовались. Очень уж колоритная фигура.
Прошло 12 лет. И вдруг, 30 с лишним лет спустя после Победы, Антонина Макарова воскресла из мертвых. Москва информировала нас, что в городе Лепеле БССР проживает Гинзбург Антонина Макаровна. Центр дал указание передать все имеющиеся документы нам для дальнейшей проверки. Дело там оказалось на грани расшифровки. Как выяснилось, наши соседи, в нарушение всех приказов КГБ СССР, вместо информирования органа, ведущего розыск, решили все сделать сами, по-тихому.
Мы были шокированы и первоначально не верили. Кто мог подумать, что Макарова может проживать в Лепеле, где на каждом шагу ей грозила опасность быть опознанной? Ведь после бегства на Запад там остались почти все семьи «каминцев».
Наверное, это верно, когда говорят, что преступника тянет к месту преступления. «Бог шельму метит».
Но все оказалось проще и без вмешательства потусторонних сил. Она просто не знала, что после 1943 года здесь действовали ее сотоварищи по РОНА. Как говорят юристы, случился казус.
Как же это произошло? Летом 1943 года многие почувствовали, что обстановка изменилась. Макарова раньше других сообразила, что возмездие не за горами и надо вовремя смыться. Тайком договорилась с немецким ефрейтором (его часть передислоцировалась в Белоруссию), взять ее с собой в качестве поварихи. Он не отказал — Макарова выделялась на фоне других местных девиц. И вот уже она в повозке. Заметим, что Тоня здорово рисковала, не согласовав отъезд с начальством тюрьмы, фактически дезертировала. Если бы дошло до трибунала — ей несдобровать. Уже прошли показательные суды, и двое «каминцев» были повешены за самовольный уход из частей в назидание другим.
Но она рискнула и оказалась в обозе немецких войск. А вскоре подошло и общее бегство на запад немецких прихвостней под ударами наступающей Красной армии. Как ни старалась Тонька услужить фашистам, удержаться ей под крылом ефрейтора не удалось.
За Брестом всех русских, в том числе и ее, направили в общую колонну беженцев. Затем погрузили в эшелон и поездом повезли в Кенигсберг. Там Макарова работала на немецком военном заводе сварщицей, ремонтировала корабли и подводные лодки. И здесь опять помогала убивать своих соотечественников.
Доживи она до наших дней, наверняка бы получила от немцев приличную компенсацию в марках. За работу на фашистскую Германию. И дополнительную прибавку к пенсии от России. Как видим, германское правительство оказалось и честнее, и справедливее. Раз ты работал на Германию, получи за труд. А дети, подростки, старики и женщины, ковавшие НАШУ победу, в тылу, в своей стране, стоявшие у станков и мартенов, растившие хлеб для армии, шившие на фабриках одежду для советских солдат, получили от своего правительства фигу. Их лишили даже тех несчастных льгот, что были даны при Ельцине.
10 апреля 1945 г. советские войска овладели Кенигсбергом. Макарова была направлена в полк на Куршскую косу в Балтийском море — в Литву. При спецпроверке она заявила, что с 1941 по 1944 гг. служила санинструктором в медсанбате, попала в окружение и в группе других лиц была угнана в Германию. В плену не была.
После освобождения она сменила несколько мест жительства: город Черняховск, п. Моргуново, с. Славянское. В 1945 г. работала в 422-м МСБ нянечкой. Там познакомилась с лечившимся солдатом Гинзбургом Виктором Семеновичем, уроженцем Полоцка Витебской области, они зарегистрировали брак. Родились дочери Мария и Людмила, но спокойствия не было. Из Прибалтики решили уехать в Белоруссию, в Витебскую область, в Полоцк — на родину мужа. В конце концов остановились в Лепеле. Здесь их приняли хорошо. Как ветераны войны они получили квартиру. А затем еще одну, для больной дочери, на той же лестничной площадке. Гинзбурги в городе пользовались уважением, работали в Промкомбинате портными. Их постоянно отмечали подарками и наградами.
Виктор Семенович воевал на фронте, имел награды, в том числе благодарность от верховного главнокомандующего И. Сталина. Ну и Антонина Макаровна была орденоносцем, имела медали «20 лет Победы», «Знак Победы 25 лет», «30 лет Победы», «50 лет Вооруженных сил», ряд благодарностей. О ее службе фашистам никто и не догадывался.
«Службу на той стороне» Антонина скрывала от всех родственников. Пока все было тихо, все были устроены, казалось бы — чего не жить. Но, видимо, не забывала кошка, чье сало съела. В 1956 году Гинзбург стала давить на мужа, чтобы уехать в Польшу к его родственникам. Но что-то не сложилось с документами, пришлось остаться. Постепенно она успокоилась, страх проходил…
Пухлое розыскное дело в трех томах было поднято из архива. Не удивляйтесь. Розыском этой девицы в разные годы занимались многие оперработники: Г. Пивень, С. Хлебников, И. Романов, А. Носов, В.А. Дьяченко, Г.К. Чернышов. Каждый внес свою долю в дело сбора доказательств.
Теперь эстафету принял я. Вчитываясь в собранные документы тех лет, становилось ясно, в каких трудных условиях работал оперсостав. Транспорта почти никакого, разве что колхозный бригадир выделит лошаденку, картотека — мечта, о компьютерах тогда и не слышали. Пишущая машинка с испорченным шрифтом была верхом желания.
Нами был разработан подробный план дальнейшей работы. Главными в нем были следующие вопросы:
а) Была ли Гинзбург-Макарова на Брянщине в 1941-43 гг?
б) Перепроверка всех данных и обстоятельств ее исчезновения из Локтя в 1943 г.
в) Выезд оперработника в Лепель для контактирования и работы. Подготовка в связи с этим негласного опознания на месте.
После получения от соседей ее фотографии, она было предъявлена в числе других трем «каминцам», которые ранее сообщали, что знают разыскиваемую. Все трое ее опознали. Проверяя «расстрельную» версию, выяснилось, что «Т», которую якобы так же, как и Макарову, расстреляли в Брянске, преспокойно живет и работает в Локте.
После некоторого запирательства «Т» рассказала о жизни в оккупированном Локте. О Тоньке слышала, но категорически отрицала какую-либо связь с ней. Жила все время здесь, никуда не выезжала. Вторая «убиенная», как нам сообщили из Киева, умерла три года назад своей естественной смертью. Вопрос о том, а «был ли мальчик», отпал сам собой.
Еженедельно начальник оперативного штаба отдела докладывал в «Центр» о ходе разработки. Нас подталкивали чуть ли не в спину. Того требовали обстоятельства. Гинзбург была не простая преступница. Здесь было новое, не укладывающееся в обычные рамки обстоятельство. Женщина — садистка и палач. Контроль был жесткий.
Ознакомительная версия.
