— Но я не по бумагам живу, а перед Богом, — сказал мне Артур.
Через неделю ефрейтора Баглай, еще не успевшую сменить фамилию на Аветисян, вызвали в штаб и объявили, что с первым же прибывающим в Косово авиационным бортом она отправляется домой, в Наро-Фоминск. Ей назначена замена. Артур бросился искать, кто им сделал такой «свадебный подарок», но концов так и не нашел.
— Я догадываюсь, кто это сделал, — сказал он мне, — но называть фамилий не буду.
Верю, за все всем воздастся по заслугам. Пусть не сразу, но обязательно воздастся.
«Сердобольные» полковники из штаба группировки потом мне «объяснили»:
— Отослали бы в Россию и его, но замену электрику-мотористу такому, как сержант Аветисян, в Московском военном округе найти очень не просто. Движки у нас старые-старые, латаные-перелатаные. Артур перебрал их своими руками, потому они и работают пока. Пришлют какого-нибудь халтурщика, который там не нужен, что мы с ним делать будем. А любовь и супружество нашей группировке — тоже ни к чему. Тут все полковники, майоры и капитаны год и больше без жен служат. Что же для одного сержанта вводить исключение из правил?!
За пределами гарнизона тоже жизнь
— Наташа обязательно поменяет свою фамилию на мою, — сказал мне сержант Аветисян. — Я усыновлю ее сына. И у нас тоже будут дети. Я очень хочу этого. Жена — тоже. А жить мы будем на Кубани, в моем доме. Что там делать в Подмосковье, — где на меня, как лицо кавказской национальности, всегда будут смотреть с подозрением?! Я и она на такое отношение к себе не согласны.
В Москве, рассказывал мне он, Наташу встречал его старший брат Игорь. Он отвез ее с их вещами в Наро-Фоминск, к Алешке, которому он послал целую кучу всяческих подарков. Артур хотел, чтобы они сразу же улетели на Кубань, к его родителям. Пусть мальчишка посмотрит на море, хотя бы во время каникул, поест фруктов, свежих овощей, — они на Кубани очень сочные и полезные. Но жена сказала ему, что подождет его в Москве. Без него она теперь никуда не хочет.
А Алешка его уже называет папой. Даже в телефонных переговорах. Он звонит домой практически каждый день. Хотя Наташа уже немножко сердится, — все деньги на телефон растратишь, они нам еще понадобятся. И в Москве, и в Темрюке. В армии, сказал Артур, он служить больше не будет. Хотя ему не очень просто будет с ней расстаться. Уже душой прикипел. Но ничего не поделаешь, — жизнь есть и за пределами воинских гарнизонов. Он, правда, не настолько наивен, чтобы считать, что только среди военных можно встретить завистливых и подличающих людей. На свете всякой твари, как минимум, — по паре. Он ни на кого не в обиде.
Единственное, только слез Наташкиных он никому простить не сможет. Пусть уж не обессудят.
Слатина — МоскваО чем мечтает российская армия на Балканах
«Если тебе стала нравиться албанская музыка, — пора ехать домой. Если стали нравиться албанские девушки, — домой возвращаться поздно. Тебе уже ничего не поможет».
Крепость на лысой гореЭту солдатскую шутку-поговорку, популярную в Российском воинском миротворческом контингенте в Косово, подарил мне сержант Александр Сычев, командир отделения 29-го отдельной парашютно-десантной роты из 98-й гвардейской дивизии ВДВ, что расположена в Иваново.
Здесь, в Косово, сержант Сычев — старший на досмотровом посту у подножья горы 686,6, что нависла над дорогой Приштина — Печ — Митровица. Мы встретились с ним в «Форте Баярд». Но, конечно же, не в знаменитой по телевизионным играм крепости, что находится в Бискайском заливе в сорока минутах хода на катере от французского города Ла-Рошель.
Косовский «Форт Баярд» расположен далеко от Атлантического океана — на той самой географической отметке 686,6 метра, что у дороги, связывающей центр края с самой Югославией и ее столицей — Белградом. Когда-то тут у сербов, в нескольких километрах от села Морина находился небольшой сельскохозяйственный аэродром, размерами 730х30 метров, откуда взлетали «кукурузники» и «авиетки», опылявшие окрестные поля. Сейчас ни того, ни другого нет, и лысую гору, где не растет ни одно деревцо, даже кусты, — их сдувает дикими ветрами, — заняли русские десантники.
На голой, как коленка, вершине поставили щитовые фанерные казармы, столовую, небольшой магазинчик, парк для боевой техники (десять БТРов, полтора десятка ЗИЛов и две станции космической связи с параболическими антеннами). Устроили подсобные помещения — баню с парной и душем и даже сарай и курятник (откармливают поросенка и десяток несушек). Огородили все это мощным валом из обтянутых плетеной проволокой-рабицей крафтовых мешков, поставленных друг на друга в три яруса и засыпанных песком. Получилась настоящая крепость. Хотя и с привозной водой, с «выгребной цивилизацией» на склоне, и вдобавок с пронизывающе-холодной зимой и паляще-знойным летом.
А так как строиться им помогали французы, в чьей зоне ответственности находится наш пост, и галлы подарили «десантуре» свой полевой банный комплекс, то в честь дружбы и боевого братства с «лягушатниками», как величают десантники своих иноземных коллег, высоту 686 назвали «Форт Баярд». Так она и обозначена на всех армейских картах. Что на наших, что на международных, КФО-Ровских.
Познакомились мы с Сашей Сычевым в тот день, когда в «Форт Баярд» приехал командующий Российским воинским контингентом в Косово генерал-майор Николай Кривенцов. Генерал привез им нового командира роты — подполковника Алексея Мищенко, а заодно и натовские награды — медали «За укрепление боевого содружества». Сержант Сычев получил эту медаль из рук генерала одним из первых.
— Расскажи мне, пожалуйста, как же ты лично укреплял боевое содружество с натовцами? — спросил я десантника после того, как распустили строй.
— А чего рассказывать?! — удивился Александр. — Ничего особенного тут нет. Ездишь с французами на патрулирование дороги, останавливаешь машины, «шмонаешь» их. Если попадаются подозрительные лица, объявленные в розыск, или оружие, — вызываешь по рации полицию ООН, сдаешь задержанных им, а дальше уже не наше дело.
— Много таких задержал?
— Так кто их считает?! За восемь месяцев, что здесь в форте служу, десятка три-четыре таких «джигитов» было. На прошлой неделе на крестах (перекресток дорог. — В.Л.) под Брочно остановили «фольксваген», нашли там «ТТ». Сдали водителя вместе с пистолетом в полицию. Через день его отпустили. Опять ездит мимо на своем «жуке», как и ездил раньше, только теперь без оружия.
— А как настроение? — не унимался я. — По дому не скучаешь?
Вот тут-то сержант Сычев и выдал мне фразу, которая приведена в начале репортажа.
Зачем Сычеву «баксы»— Мне ни музыка албанская, ни девушки их не нравятся, — пояснил Александр. — Поэтому, наверное, о доме думаю постоянно. Как и все наши ребята. Там, в Брянской области у меня отец, мать, сестра и девушка. Дашей зовут. Письма пишет постоянно. Вчера вот сразу три штуки от нее получил. Но не потому что так сильно ждет, — попытался как-то сгладить свою радость сержант. — А потому что почта к нам сюда приходит только раз в две недели.
— Наверное, вернешься домой, — засыплешь ее цветами и будете гудеть неделю напролет, пока деньги не кончатся?
— Зачем так? — удивился сержант Сычев. — Я — парень серьезный. Насчет цветов — это хорошая мысль, спасибо за подсказку, а гудеж-гулеж мне и Дашке ни к чему. Мы пожениться собираемся, деньги для этого понадобятся.
В армии Сычев уже три года. После срочной, в ходе которой прихватил и Чечню, записался в контрактники, чтобы приехать сюда — в Косово. Не скрывает, что за деньгами. Французы здесь меняются каждые три месяца, больше не выдерживают местной провинциальной дикости, а нашим десантникам — все нипочем. Они стараются продержаться год и больше. «Старый командир» сержанта — майор Александр Зубелик, например, прослужил здесь, на лысой горе, более 20 месяцев. Вся эта крепость, казармы, парки боевой техники построены руками наших солдат под его руководством.
За год, как минимум, говорит сержант, можно накопить на однокомнатную квартиру в том же Иваново, где стоит его дивизия. Платят тут хорошо, по тысяче с небольшим «баксов» в месяц, кормят в «форте» без особых изысков, но от пуза — еще и поросенку остается. Тратиться не на что — «стрипков» (стриптиз- баров. — В.Л.) с их соблазнами — ракией и с проститутками с той же Украины и Молдавии поблизости нет. А на курево, одеколон и крем для бритья, печенье и шоколадку к чаю вполне хватает и пятидесяти долларов.
Я заметил: на прикроватных тумбочках, где у обычного солдата в России хранится обмылок туалетного мыла да бритвенный скребок, у ребят из 29-й отдельной роты ВДВ стоят дорогие французские и итальянские одеколоны («Босс», «Гуччи», «Дольче и Габбано»), такие же пенистые кремы «до, для и после бритья». А бритвы — не дешевле «Шика». Не исключаю, что сделано все это на какой-нибудь турецкой Арнаутской улице, но и все же.
