Для воздушной армии августовская операция войск Брянского, а затем Воронежского фронтов была первым серьезным экзаменом.
Прорыв немецких войск в сторону Волги и на северокавказском направлении резко обострил стратегическую обстановку на советско-германском фронте. Противник стремительно продвигался в глубь страны. В воздухе господствовала фашистская авиация. Исключительно тяжелые бои советские войска вели между Доном и северными предгорьями Кавказа. Реальной помощью им могли быть отвлекающие удары соседних фронтов. Такие удары наносились начиная с августа и вплоть до поздней осени 1942 г. Они в некоторой степени влияли на ход вооруженной борьбы на Нижней Волге и Северном Кавказе.
В боевые действия войск Брянского фронта с ходу включилась и воздушная армия. На авиацию возлагались задачи поддерживать 38-ю армию во время прорыва вражеского оборонительного рубежа, взаимодействовать с танковыми частями при вводе их в прорыв, прикрывать наземные войска с воздуха.
На рассвете 10 августа группы самолетов 284-й бомбардировочной и 225-й штурмовой авиадивизий в сопровождении экипажей 286-й истребительной авиадивизии нанесли удары по войскам противника в районе Ивановка, Ильиновка, Спасское. Здесь наши войска натолкнулись на упорное сопротивление врага.
В тот день выполнялось еще одно задание. По донесениям экипажей разведывательных самолетов на курском аэродроме скопилось около ста Ю-88 и Ме-109. Сразу же созрел план уничтожить вражескую технику. Осуществление его выпало на долю штурмовиков и истребителей. Действуя сравнительно небольшой группой в составе 7 «илов» и 15 ЛаГТ-3, участники вылета добились значительных результатов. Почти половина вражеских самолетов на стоянках была выведена из строя. Свою роль сыграли продуманные решения, умелая организация удара, его внезапность.
11 августа последовал еще один приказ за подписями командующего воздушной армией генерал-майора авиации И. Г. Пятыхина, военного комиссара полкового комиссара М. Н. Сухачева и начальника штаба генерал-майора авиации А. А. Саковнина. По этому приказу требовалось оказать поддержку наземным войскам, наступающим на вражеские оборонительные рубежи.
Сопровождая танковое соединение, штурмовики вылетели на задание 12 августа в 5 час. 30 мин. По белым стрелам, выложенным на исходных позициях танкистов, по зеленым ракетам — так было заранее условлено — летчики убедились в том, что под ними свои, и взяли курс на Малопокровку, Высочино и Дмитриевку. Здесь находились опорные пункты противника, насыщенные артиллерией и минометами. Одна за другой группы «илов» сбросили бомбы и встали в круг для последующих атак цели. До полудня штурмовики вылетали на задание еще дважды. Сюда же направились летчики 284-й бомбардировочной авиадивизии с истребителями 286-й. Истребители прикрывали также наземные войска. В этот день авиация противника многократно появлялась над полем боя группами от 7 до 15 самолетов. В небе разгорались воздушные бои. Как только закончились боевые действия на землянском направлении, начальник штаба армии доложил командующему о готовности предварительных итоговых материалов. Собрались впятером. Кроме генералов И. Г. Пятыхина и А. А. Саковнина на совещании присутствовали военком М. Н. Сухачев, заместитель командующего Д. Д. Попов и начальник политического отдела Г. А. Худяков. Генерал Саковнин оперировал в основном цифрами. За несколько дней армия совершила 1240 боевых вылетов, из них на разведку — 126, бомбардировку 362, штурмовые действия — 134, на прикрытие войск — 325 и на сопровождение — 293. Летчики уничтожили танков — 80, автомашин — 225. В 43 воздушных боях сбито 49 вражеских самолетов.
— Наступление наземных войск не принесло желаемых результатов, сделал вывод начальник штаба после анализа вылетов. — Причины этого известны: противник упорно сопротивляется, усилив свою группировку подкреплениями с других участков фронта; пополнил авиацию бомбардировщиками. Наши же летчики слишком увлекались воздушными боями с «мессершмиттами», скованные ими, упускали «юнкерсов». А ведь первая заповедь истребителей — видеть поле боя и, главное, уничтожать немецких бомбардировщиков.
— Хотя командование 38-й армии дало нам в общем неплохую оценку и летному составу объявлена благодарность, нет основания обольщаться результатами, — сказал начальник штаба. — Промахов допускали немало. Примитивными были тактические приемы истребителей: они не затягивали противника на выгодные для себя высоты, атаковали вяло. Не порадовали новизной приемов и штурмовики, которые мало задерживались над полем боя. Летчики робко пользовались радиостанциями.
— Выходит, первый блин комом? — спросил кто-то из присутствовавших.
— Не совсем так, — ответил Саковнин. — Однако многовато сучков и задоринок…
С таким мнением нельзя было не согласиться. Генерал Пятыхин мог объективно оценить как положительные стороны, так и погрешности в деятельности авиации, которые в немалой мере отразились на результатах боев наземных войск. В этом его убеждало также мнение генерала Н. Е. Чибисова, высказанное после перехода войск к обороне.
— Конечно, и несколько самолетов, атакующих врага на глазах у наступающей пехоты, воодушевляют ее. Порой авиация действовала хорошо, порой же мало силенок было над полем боя. К тому же иные летчики малоопытны. Вот почему авиация не смогла сорвать ударов немцев с воздуха. Старались, видно, крепко, но провести пехоту и танки в глубину обороны, подавить опорные пункты врага не сумели, как, впрочем, и артиллеристы.
Первые результаты боевой работы воздушной армии не были значительными. Но пусть число вылетов было более чем скромное, пусть хромало взаимодействие с 38-й армией, пусть, наконец, противник понес в воздухе не такие уж значительные потери, однако результаты все же обнадеживали. И главный из них состоял в том, что действия авиации происходили по намеченному плану, отличались организованностью и собранностью.
Назавтра итоги боев обсуждались с летным составом во всех трех дивизиях армии.
Короткая передышка использовалась для подготовки к новым боям. Они были не за горами.
* * *
Тревожные вести шли с юга-востока страны. На сталинградском направлении бои принимали все более напряженный характер и приблизились к Волге. Не утихали они и на других фронтах. Осложнилось положение наших войск и под Воронежем. Подвижные соединения противника вышли к железной дороге Касторное — Старый Оскол и охватили с севера дивизии 40-й армии. Предпринятыми усилиями соседнего с Воронежским Брянского фронта была сорвана попытка прорыва врага к северу от Воронежа, вдоль Дона. Тем не менее коренного изменения к лучшему здесь не произошло.
В первой половине августа 1942 г. войска Воронежского фронта в результате наступления форсировали Дон и захватили плацдарм на его западном берегу вблизи Коротояка. В сентябре они готовились нанести удар непосредственно на Воронеж.
Командование воздушной армии заранее было поставлено в известность, что большинство ее сил примут участие в наступательных действиях соединений Воронежского фронта вместе со 2-й воздушной армией, расположенной в районе Ельца. Этой армией командовал один из старейших советских авиаторов Степан Акимович Красовский.
С особенным напряжением в период подготовки наступления работал технический состав, стремясь отремонтировать все поврежденные в боях самолеты. В штурмовой дивизии засучили рукава и многие летчики.
А боевая работа в воздухе шла своим чередом.
Едва солнечный диск начинал опускаться за горизонт, экипажи ночников спешили на аэродром к своим машинам, чтобы еще раз осмотреть их, загрузить ящиками со взрывчаткой, медикаментами, пачками газет, автоматами, винтовками и патронами.
Самолеты направлялись в партизанский край, простиравшийся теперь на сотни километров. Авиация была надежным мостом между партизанами и Большой землей. Эту задачу выполняла особая группа, созданная в армии. Приближалась осень, но метеорологические условия благоприятствовали полетам, особенно ночью, и экипажи совершали свои регулярные рейсы к партизанам. Нередко на борту самолетов находились С. А. Ковпак, М. И. Дука и другие руководители партизанских отрядов.
* * *
Еще не пришли в движение войска Воронежского фронта, план наступательной операции еще только дорабатывался, а группы штурмовиков и бомбардировщиков двух воздушных армий уже начали выполнять его довольно существенную часть.
В конце лета на ближайших к фронту аэродромах сосредоточилось много немецкой авиации. Об этом доносила воздушная разведка, сообщали партизаны. Имея количественное превосходство в воздухе, фашистские летчики не особенно беспокоились о маскировке самолетов, тем более что аэродромы плотно прикрывались зенитными средствами.
