Ознакомительная версия.
Но в данном случае я приведу необычный пример работы снайперов — пример, когда они выступали как подразделение простой обороняющейся и атакующей пехоты, но без штыков и метко стреляющей. Правда, в этом примере бой никто специально не организовывал — бой «сам организовался».
Это пример из воспоминания А.В. Невского, командира батальона 2-й стрелковой дивизии, о результате придании их дивизии женской снайперской роты. События тоже 1943 года:
«3 сентября наш отдых закончился, и дивизия стала выдвигаться в направлении дороги Селищи — Спасская Полисть, где должна была сменить выводившуюся в резерв 65-ю стрелковую дивизию. Неожиданно противник, который внимательно отслеживал все наши перемещения, перешел в наступление, преодолел первую линию обороны и захватил 16 дотов. Сложилось угрожающее положение, фашисты теснили нас к реке Волхов.
По приказу командующего 59-й армией Коровникова И. Т. к месту прорыва были переброшены два полка артиллерии РГК (резерва главного командования), на марше находились еще две резервные стрелковые дивизии, но они были еще далеко, в 40 км от линии фронта. Генерал Коровникое лично прибыл в район сражения. Положение осложняюсь тем, что артиллерия оказалась бесполезной, наши и вражеские силы были перемешаны, и сражение разворачивалось в окопах. В этих условиях командование бросило в бой все силы 2-й и 65-й стрелковых дивизий. За оружие взялись повара, кладовщики и писари, однако противник продолжал наращивать давление на наши позиции. В резерве нашей дивизии была снайперская рота в составе 99 человек, но в пылу боя комдив, видимо, просто забыл о ней.
…Командир дивизии и оперативный отдел наконец-то вспомнили о женской снайперской роте. Собственно из 99 человек личного состава роты лишь трое были зрелыми женщинами: командир, политрук и старшина, остальные — зеленые девчонки. Но эти девчонки представляли из себя отлично сколоченную боевую единицу. Они обладали исключительной выдержкой, хладнокровием, мужеством, великолепно владели оружием, были прекрасно физически подготовлены и хорошо обучены снайперскому делу. Роту выдвинули на участок, за который командование дивизии боялось больше всего. Этот участок благоприятствовал для наступления фашистов, но и для нас имел огромное значение, так как был весьма удобен для развития успеха.
Девушки скрытно занят линию обороны, так что фашисты не заметили выдвижения роты. Едва снайперы успели замаскироваться в складках местности, как немцы бросили против них в психическую атаку батальон пьяных головорезов. С диким воем и криком, с гиканьем и беспорядочной стрельбой лавина фашистов неслась на наших маленьких женщин. Со стороны казалось, что этот смерч сметет все на своем пути. Но наши девчата не дрогнули и достойно встретили врага. Они подпустили фашистов на 50—100 метров и открыли огонь. Девушки расстреливали в упор зарвавшихся врагов, ни одна пуля не пропала даром. Наступающий батальон был остановлен и обращен в бегство. Девчата бросились в контратаку, уничтожая находившихся во втором эшелоне минометчиков и пулеметчиков и на плечах фашистов ворвались в их окопы.
Этот успех дал возможность нашим бойцам переломить ход боя в свою пользу. Враг дрогнул и, боясь окружения, начал оставлять захваченные позиции, а в итоге отступил даже из своих окопов. Было взято много пленных и трофеев. Женская снайперская рота в этом бою не потеряла убитыми ни одного человека, четыре девушки были легко ранены. Командующий армией генерал-лейтенант Коровников И.Т. наградил всю роту в полном составе орденом Красной Звезды».
Чем этот бой снайперов, не имевших на своих винтовках штыков, не пример немецкой атаки, но в советском исполнении? И чем это не пример преимущества огня перед штыком?
Несколько замечаний по немецкой тактике. Если в нее вдуматься, то у немцев исчезла разница между наступлением и обороной — в обоих случаях это было уничтожение противника огнем. Единственно, в обороне сам противник к тебе приближается, и огонь немцев продвигается из глубины расположения войск противника к позициям своих войск, а в наступлении немцам нужно было самим приближаться к позициям противника, и по мере его отступления огонь продвигался в глубину его расположения.
Мы видим, что по обороняющемуся противнику огонь ведут одновременно все виды оружия пехотной дивизии немцев — даже зенитные пушки. И есть у противника танки или нет, но противотанковая артиллерия находится тут же — в цепях наступающих стрелков, и вместе с ними ведет огонь по противнику. То есть тактика немцев полностью соответствовала принципам победной тактики — массированный эффективный огонь при максимально возможной защищенности пехотинца от огня противника.
Я не рассматривал встречный бой — ситуацию, когда колонны противников неожиданно натыкаются друг на друга. Тут преимущество получает тот, кто сумеет первым развернуться из колонны в боевую линию. Тогда он первым начнет бить по противнику не только головной частью своей колонны, но всеми своими силами. Таким образом, если речь идет о роте, наткнувшейся на противника, то команда командира роты во встречном бою: «Первый взвод — в цепь! Второй — направо, третий — налево!». Разумеется, это и команда немецкого командира роты, но вторая. Первая команда: «Пулеметы и тяжелое оружие — вперед!». Немцы и в этом случае считали, что прежде всего нужно организовать массированный огонь по противнику!
У русских и советских генералов для штыка всегда было психологическое обоснование. Они уверяли, что солдат, внутренне подготовившийся убить противника штыком, становится храбрым. Такая вот теория штыка. Но тут ведь есть такой аспект.
Кем видели себя советский и немецкий мужчины, призванные в армию? Немец видел себя охотником на очень опасного зверя, которого он будет добывать точным выстрелом либо из засады (в обороне), либо приблизившись к нему скрадыванием (в наступлении). Да, разумеется, зверь и сам может тебя убить — a la guerre comme a la guerre — на войне, как на войне. Но что делает охотник, чтобы уменьшить риск охоты? Совершенствует мастерство. Следовательно, если немецкий призывник добросовестно изучит военное дело — научится метко стрелять, маскироваться, будет четко исполнять приказы офицеров, — то риск его гибели в бою снижается, причем солдат сам видит, что его жизнь зависит от него самого — от его мастерства. У немецкого солдата появляется стимул к изучению военного дела во всех его тонкостях и стимул к дисциплине.
А кем видел себя в пехоте советский мужчина? Советский мужчина видел себя приговоренным к расстрелу из неподавленного артиллерией вражеского пулемета в момент, когда он с винтовкой наперевес будет к нему бежать, чтобы заколоть пулеметчика штыком. Ну, положим, будет советский солдат изучать военное дело, скажем, учиться метко стрелять, но как это ему в эдакой атаке пригодится? Учи — не учи, а бежать придется во весь рост, и каждый шаг в таком беге может стать последним. Как это придает храбрости? Обращением к Авось — любимому богу русских: «Если смерти, то мгновенной, если раны — небольшой!»?
И в этой разнице взглядов тоже была основа моральной силы немецких войск. Ведь и англичане учили пехоту действовать штыком и ходить в штыковые атаки, но никакой моральной силы этот штык английскому солдату не придал — в начальный период Второй мировой войны даже перед меньшими силами немцев англичане устоять не могли.
И наши и немецкие генералы под разработанную ими тактику заказывали оружие и организовывали боевые подразделения, части и соединения. Давайте рассмотрим разницу в этом вооружении и организации.
Для уничтожения противника в бою немцам нужны были те, кто уничтожает, и чем больше в бою было таких, тем массированнее был огонь и тем быстрее достигалась победа в бою. Исходя из этого принципа, понятно, что немцы не только привлекали к бою все рода войск, но и сразу же бросали в бой все имеющиеся у них силы.
К примеру, на 22 июня 1941 года во 2-й танковой группе Гудериана из 12 дивизий и одного полка в первом эшелоне было 11 дивизий, 10-я танковая дивизия и полк «Великая Германия» — в резерве.
На 1 августа 1941 года при наступлении на Рославль из 10 имевшихся у Гудериана дивизий 9 наступали в первом эшелоне и 78-я пехотная — во втором.
На 18 ноября 1941 года при наступлении на Тулу из 12,5 дивизии Гудериана в первом эшелоне наступало 11,5 дивизии, а 25-я мотопехотная, которая в это время ликвидировала в тылу у немцев окруженную группировку наших войск, считалась у него в резерве.
Для немцев построение наших войск эшелонами (о чем чуть позже) было настолько диким, что они почти все в воспоминаниях отмечали эту особенность блестящей советской военной теории — вводить войска в бой по частям, давая противнику возможность перебить их по отдельности.
Ознакомительная версия.
