Все машины в части были строго зелёного цвета. Взволнованные "мазутчики" прибежали за советом к Панину и Нечепоруку. Оба были явно не в духе и стали в два голоса склонять нерадивых солдат. На шум собрались все разведчики. Малыш, узнав в чём дело, стал успокаивать разошедшихся командиров. Те сразу набросились на него, мол, твоё дело маленькое и не лезь в разборки старших по званию. От такого обращения кровь закипела в венах, и он выдал короткую, но ёмкую по смыслу речь. "Из-за такого пустяка как пролитая краска, вы готовы морально разорвать тех, кто завтра возможно спасёт ваши паскудные жизни. Если у вас с утра поганое настроение, то лучше взять пистолет и застрелиться в сортире, чем портить жизнь другим. Снять бы с вас офицерские погоны и набить морды за такое отношение к своим солдатам".
Не ожидавшие такого поворота дел, командиры стояли с открытыми от удивления ртами. Не давая им опомниться, Малыш заявил:
- "Дайте мне два часа, и всё будет исправлено".
Вытолкав в шею недоумевающих "мазутчиков", он побыстрее покинул палатку.
В рембате у Малыша был земляк Васька Зарубин, поэтому он надеялся с его помощью достать зелёную краску и перекрасить "БМП".
Василий, выслушав земляка, ответил: "Зелёной краски в части нет. Все её запасы израсходовали на покраску техники к армейской проверке. Извини, Вован, помочь ничем не могу".
— Что же делать? Ведь я обещал исправить всё за два часа. Не люблю выглядеть брехуном, — выпалил Малыш. С досады он пнул ногой попавшийся на пути деревянный ящик, тот от удара опрокинулся. Крышка ящика открылась и из него выпал обычный маскхалат. При виде вываливающегося маскхалата Малыша осенила дерзкая мысль: "А давайте мы свои "БМП" закамуфлируем. Василь, тащи желтую и черную краску, с меня хороший магарыч".
- "Ты, Вовчик, сдурел, зампотех (заместитель командира части по техническим вопросам) нас повесит за такие художества", - стали возражать "мазутчики".
- "Давайте быстрее перекрасим наши машины, а потом будем смотреть", сказал Малыш и лаконично добавил. — "Если будут выступать, валите всё на меня".
Все три "БМП" загнали в ангар рембата, и работа закипела. Два краскопульта, заправленные желтой и черной краской, быстро выводили неопределённой формы пятна на броне машин. Нитрокраска сохла почти моментально под воздействием высокой температуры воздуха.
Через час, сияющие свежеокрашенными бортами, машины въехали на свои стояночные места. Что тут началось! Зампотех, как ошпаренный, вылетел из своей конторки, все находящиеся в парке солдаты и офицеры сбежались на концерт.
Дракон "начал орать". "Какой урод устроил эту самодеятельность и испохабил технику? Да за такие художества вы у меня сгниёте на гауптвахте. Будете языками слизывать краску с брони".
Малыш, выполняя своё обещание, вышел вперёд, прикрывая товарищей.
"Товарищ подполковник, почему вы устраиваете такой скандал? Разве боеспособность "БМП" пострадала оттого, что изменилась окраска корпуса? Ведь при выполнении боевых задач нам легче укрыть такие машины от врага".
Не ожидавший такого дерзкого ответа от сержанта, подполковник опешил и лишь через несколько минут обрёл дар речи. "Да как ты смеешь, наглец, брать на себя такую ответственность да ещё перечить старшему по званию".
"Давайте не будем бросать друг другу оскорбления, а пойдём к комбригу и каждый пусть выскажет своё мнение", — сказал Малыш, и развернувшись, отправился в сторону штаба. Он надеялся получить поддержку и защиту у "Бати", тот хотя и был строг, но всегда шел на защиту справедливости, не взирая на звания и чины. Малыш не видел, как побагровевший от гнева, зампотех грозился кулаком ему и всем окружающим.
Пройдя половину расстояния, Малыш заметил как "Уазик" зампотеха подрулил к штабу.
Сейчас начнёт жаловаться, — подумал Малыш и ускорил шаг.
Постучав в двери и спросив разрешения, вошёл в кабинет комбрига. Тот как всегда, внимательно выслушал обоих оппонентов и предложил выехать на место для осмотра. Малыш попросил разрешения выгнать машины из парка и рассматривать их на фоне окружающей местности. Батя по телефону дал необходимые указания и направился к выходу из штаба. Всех задержал водитель зампотеховского "УАЗа", отлучившийся в туалет, эта небольшая задержка дала возможность механикам разведвзвода вывести машины из парка и разместить их на позиции возле берега реки. Они правильно поняли задумку своего замкомвзвода, за что Малыш потом благодарил их от всего сердца.
Раскраска "БМП", которая в парке казалась дикой и вызывающей на фоне остальных машин, позволила им, на свободном просторе, слиться с окружающим ландшафтом.
Выведя "УАЗ" на прямую дорогу до парка, Малыш сознательно снизил скорость и стал пристально вглядываться вдаль, его натренированный взгляд уже нашел стоящие в боевом порядке машины. Батя, окинув быстрым взором окрестности парка, негодовал: "Совсем от рук отбились, ещё пять минут назад дал команду на выезд, а никто и пальцем не шевельнул".
"А я вам говорил, они никого не празднуют, пора их поставить на место", — вмешался зампотех.
От этих слов Малыш вскипел, остановив машину, ответил довольно резко: "Зачем понапрасну оскорблять подчинённых, смотрите вперед, машины уже давно на боевых позициях". До позиций, занимаемых тремя "БМП", оставалось ещё около трёхсот метров. Командиры долго рассматривали местность возле парка в направлении, указанном Малышом. Их зрение, притупившееся с годами и не такое острое, как у разведчика, не позволяло сразу обнаружить стоящие неподвижно машины.
Выдал своё место расположения один из нетерпеливых наводчиков, которому надоело сидеть внутри башни и изъявившего желание вылезти наружу.
Комбриг, первым заметивший постороннее движение, восторженно вскрикнул: "Вот шельмецы, как ловко подобрали цвета камуфляжа. Смотри, Семёныч, вон они, где спрятались". И он показал рукой на расположение "БМП".
Зампотех попытался настоять на своём: "Всё-таки так не принято, существует общая норма раскраски боевых единиц и отступать от неё мы не можем". "Почему же выходя на боевые задания, вы надеваете камуфляжную форму, а не парадные мундиры. Ответ прост, хотите выжить и не попасться на прицел снайпера. Может быть для строевых смотров наша раскраска и не подходит, но зато в боевой обстановке она поможет нам более качественно выполнять свои задачи", перебил его Малыш. Интуиция подсказывала ему, что Батя уже на его стороне. "Садитесь в машину, поедем, посмотрим на ваши художества вблизи", дал указание комбриг.
Малыш дал полный газ и, поднимая облака пыли, "Уазик", подпрыгивая на ухабах, помчался дальше по дороге к парку. Совершив довольно резкий поворот, скрежеща шинами по мелкой гальке и песку, "УАЗ" остановился возле самого борта одной из боевых машин. Батя, шутя, заметил: "Руль этому лихачу больше не давать, а то духам придется выписывать ему премию за убийство старших офицеров".
Рассматривая вблизи раскраску машин, он сказал: "Да, если находишься рядом, то на фоне стандартно окрашенных машин, эти выглядят вызывающе. Но эффективность камуфляжа мы с вами видели на открытой местности. Исходя из этого, следует отметить: раз разведвзвод является самым боевым подразделением и находится на выезде большую часть времени, то им разрешается оставить данную раскраску машин. Разъяснительную беседу с Паниным я, конечно, проведу. На этом и закончим все препирательства".
Закончив свою речь, Батя обратился уже к прибежавшему водителю "УАЗа": "Сынок! Впредь запомни, отлучаться от командирской машины можно лишь с разрешения старшего, а то ведь в один прекрасный день вместо руля возьмёшь в руки автомат и будешь бегать по окрестным горам. Заводи, поехали в штаб, только аккуратно, а то с ветерком мы уже сегодня катались".
"УАЗ" с командирами удалился. Малыш праздновал победу. Как приятно, когда тупость и авторитарное отношение старших офицеров разбивается о стену неопровержимых доказательств твоей правоты.
Малыш гордо разместился на броне 101-й и условным жестом дал команду к движению. Взревели моторы и пятнистые "БМП" резво понеслись в парк. Малыш всегда завидовал виртуозности и мастерству вождения боевых машин, которыми обладали его механики-водители. Перестроившись на ходу, машины въехали в парк и приблизились к месту своей стоянки. Сходу, развернувшись на 180-т градусов, "БМП" остановились на своих местах. Такой маневр был очень сложным и требовал особого мастерства и слаженности действий экипажей. Совершаемый на глазах у зампотеха, этот коронный номер разведвзводовских механиков приводил его в ярость, но поделать с ними он ничего не мог. Эти любимцы комбрига нарочно издевались над ним, доводя до белого каления. Самое большее, что он мог сделать, это назначить экипажи дежурными по парку и командовать над ними по всей строгости "УСТАВА КАРАУЛЬНОЙ СЛУЖБЫ". Благо для ребят такая возможность "Дракону" выпадала редко, ведь основное время разведвзвод находился на выездах.
