Ознакомительная версия.
То есть в общей сложности на переднем крае обороны 11-го стр. корпуса четыре стрелковых полка.
На 11-й стрелковый корпус наступает вся немецкая 4-я танковая группа, состоящая из 41-го танкового корпуса (1 тд в составе — 1 тп и 113 мп, 6 тд в составе 11 тп и 114 мп, 269 пд в составе 469, 489, 490 пп, 36 мд составе 87 и 118 мп) и 56-го танкового корпуса в составе 8-й танковой дивизии (10 тп и 8 и 28 мп), 290-й пехотной дивизии (501, 502 и 503 пп, 3 мд — 8 и 29 мп). Итого в группе 3 танковых полка, 4 мотострелковых, 4 мотопехотных, 5 пехотных.
Итого, соотношение сил в полосе обороны советского 11-го стрелкового корпуса по полкам 1:4 в пользу немцев, причем из 16 немецких полков 3 танковых. И вновь здесь видно академическое превосходство в силах, требуемое для успешного наступления.
Так что положение нашего 11-го стр. корпуса еще хуже, чем у 10-го, значительно хуже.
Рассмотрим положение дел в правофланговом 16-м стр. корпусе 11-й армии (рис. 8). Всю эту армию рассматривать не будем, т. к. на соседа 16-го корпуса, а именно на 29-й стр. корпус наступала уже немецкая 3-я танковая группа группы армий «Центр», а мы решили ограничиться только группой армий «Север».
Рис. 8. Оборона 16-го стрелкового корпуса
Оборону здесь держат 5-я стр. дивизия (3-й батальон 142-го стр. полка, 2-й батальон 190-го стр. полка и 336-й стр. полк), 33-я стр. дивизия (3-й батальон 13-го стр. полка, 1-й батальон 164-го стр. полка, 2-й батальон 82-го стр. полка и разведывательный батальон). И во втором эшелоне дивизии 182-й стр. полк. И на левом фланге корпуса держит оборону 188-я стр. дивизия (2-й батальон 523-й стр. полка, 2-й и 3-й батальоны 580-го стр. полка и 3-й батальон 595-го стр. полка). Итого 5 полков и 1 батальон.
Наступает же на 16-й стр. корпус немецкая 16-я армия в составе 3-х корпусов — 10, 28 и 2-го. 10-й корпус имеет 30-ю пехотную дивизию (6, 26, 46 пп и 126-ю пехотную дивизию (422, 424, 426 пп); 28-й корпус имеет 122-ю пехотную дивизию (409, 410, 411 пп), 123-ю пехотную дивизию (415, 416, 418 пп; 2-й корпус имеет 121-ю пехотную дивизию (405, 407, 408 пп), 12-ю пехотную дивизию (27, 48, 89 пп), 32-ю пехотную дивизию (4, 94, 96 пп). Итого 22 пехотных полка.
Ну и нельзя оставить без внимания то, что на левофланговую 188-ю стрелковую дивизию наступает 6-й армейский корпус 3-й танковой группы группы армий «Центр». Этот корпус имеет 26-ю пехотную дивизию (39, 77 и 78 пп) и 6-ю пехотную дивизию (18, 37 и 58 пп). Итого 27 немецких полков против 5 с небольшим наших полков.
Правда, в тылу нашего 16-го корпуса находится 3-й механизированный корпус (2-й эшелон 11-й армии в составе 2-й танковой дивизии, 84-й механизированной дивизии и нескольких частей из 5-й и 186-й стрелковых дивизий. Это несколько облегчает положение, но не особенно намного, т. к. немецкая 16-я армия во 2-м эшелоне имеет 23-й армейский корпус в составе двух охранных дивизий.
Здесь я не смог определить количество полков во 2-м эшелоне 11-й армии, но исходя из того, что обычно 2-й эшелон обороны может иметь силы, равные от половины до одной трети сил 1-го эшелона, можно предположить, что немцы имеют 27 полков против наших 11–12. Получается, что и здесь соотношение сил 1:2 или 1:2,5 в пользу немцев.
В общем и целом явно и очевидно, что немцы к 22 июня создали в полосе наступления группы армий «Север» классическое 3–4-кратное превосходство в силах, что согласно всем академическим канонам является обязательным условием успешного наступления. Построение боевого порядка тоже классическое — в центре ударная танковая группировка, нацеленная на самый слабый участок обороны, которая проломает оборону, а пехотные соединения по флангам надавят на края разорванной цепочки войск и закрепят успех.
Обороняющийся всегда прикован к действиям нападающего и всегда запаздывает на один шаг, что мы и видим здесь. Немцы разведали нашу оборону и наметили самое слабое место. Если же мы и знаем положение немецких войск, то, не имея намерения наступать сами, крайне трудно, почти невозможно предугадать направление вражеского удара. Гонять дивизии вдоль фронта нереально. Остается ждать начала наступления, тогда обстановка начнет проясняться, но это еще не значит, что его получится отразить.
И мы видим, что, во всяком случае, на этом участке фронта, немцы побеждали отнюдь не за счет выдающихся полководческих талантов своих военачальников, самой передовой тактики и выдающихся боевых качеств своих солдат и офицеров, а в точном соответствии с классической военной наукой. И не видим здесь огромного количества, идущих нескончаемым потоком из глубин неведомой России красных дивизий за дивизией, о чем так часто пишут немецкие мемуаристы, пытаясь объяснить почему, начав войну при самых благоприятнейших во всех отношениях условиях, они ее так бездарно и непристойно проиграли. Проиграли ее, как признают немецкие же аналитики вроде признанного в мире военного историка Типельскирха, еще летом и осенью 41-го года.
И почему, все-таки, самые-самые талантливые, умелые, гениальные, выдающиеся, культурные интеллектуалы фельдмаршалы, предугадывающие советские коварные замыслы на год вперед, оказались разбиты советскими лапотными, полуграмотными, необразованными, бесталанными сталинскими маршалами, которые только свиней и годятся пасти?
Когда читаешь мемуары немецких военачальников, немецкие исторические труды, воспоминания офицеров и солдат, то в большинстве из них (за редким исключением) четко прослеживаются следующие тезисы:
1. Немецкое вооружение (танки, самолеты, пушки, пулеметы и пр.) по боевым качествам были лучшими в мире и непревзойденными образцами.
2. Немецкая военная наука (стратегия, оперативное искусство, тактика) была развита лучше и самым превосходным образом отвечала всем театрам военных действий и требованиям времени.
3. Весь немецкий командный состав от фельдмаршала до унтер-офицера владел этой наукой, как никакой другой командный состав в мире.
4. Весь немецкий офицерский и унтер-офицерский состав был подобран, обучен и натренирован в высшей степени полно и качественно.
5. Немецкий солдат по своим моральным и боевым качествам был лучшим солдатом всех времен и народов, а его обученность не оставляла желать лучшего.
И непостижимым образом, имея в абсолютно каждом бою успех, одерживая в каждом сражении победы (и чем ближе к 45-му году, то все более убедительные) проиграли войну.
А дальше мучительные раздумья о причинах столь сокрушительного поражения и в качестве таковых чаще всего приводятся следующие причины:
1. «Непостижимая судьба отняла у нас победу» (летчик-ас оберст люфтваффе Г. У. Рудель).
2. Военная некомпетентность и неумение руководить войсками со стороны одного человека — А. Гитлера (забывая при этом, что эта самая некомпетентность ничуть не помешала победить Польшу, Норвегию, Францию, да и почти всю Европу, да и взял Гитлер на себя руководство войсками после, а не до громкого поражения в битве за Москву).
3. Острая нехватка нефти, стали и другого стратегического сырья.
4. Русское бездорожье, распутица и морозы.
5. Огромное, несусветное численное превосходство русских, благодаря чему они легко восстанавливали разбиваемые немцами дивизии и компенсировали миллионы взятых в плен (т. е. немцы просто устали убивать русских, а те их просто шапками забросали).
Можно согласиться, что каждый из этих факторов может влиять на ход и исход боев, сражений. Влиять, но не определять, и уж вовсе неприемлем для объяснения причин поражения в целой войне.
А если и принять эти причины за истинные, то, исходя из немецких же исторических трудов и мемуаров, приходишь к выводам о том, что:
1. Немецкое вооружение не отвечало условиям боевых действий в России (низкая проходимость вне дорог, неприспособленность к низким температурам моторов и оружия, непригодность к зимним условиями горюче-смазочных материалов).
2. Немецкая военная наука не учитывала в своих расчетах влияние на боевые действия погодных условий, особенностей местности, размеров театра военных действий, численности личного состава, запасов стратегического сырья и возможностей военного производства, военную некомпетентность высшего государственного и политического руководства, т. е. вовсе не была развита в той мере, какая нужна для верного прогнозирования и оценки сражений.
3. Немецкий высший командный состав либо не владел немецкой военной наукой, либо не понимал ее ошибочности.
4. Офицерский и унтер-офицерский состав оказался неспособен организовывать должным образом бой в сложных погодных условиях, не мог учитывать в бою влияние местности, бездорожье, возможные срывы снабжения, не умел вести бой в условиях численного превосходства противника, не мог организовать нужное снабжение материальными средствами.
5. Немецкий солдат оказался неподготовленным к действиям в этих условиях (достаточно вспомнить огромное число обмороженных и ужасающую завшивленность) и морально оказался слаб (многие мемуаристы пишут о подавленности немецких солдат отсутствием цивилизованных бытовых условий, русским монотонным пейзажем, холодной погодой и бездорожьем).
Ознакомительная версия.
