Задолго до самой операции они установили, что в окрестностях Пскова, в деревне Печки, находится гнездо разведоргана «Цеппелин» – школа по подготовке шпионов и диверсантов, засылаемых в советский тыл. Установив это, они взяли его под наблюдение. Вначале сведения о школе собирались в основном с помощью советских патриотов – жителей деревни и ее окрестностей. Позднее чекистам удалось направить в школу своего человека – лейтенанта Александра Лазарева, который быстро вошел в доверие к немцам и устроился охранником.
13 декабря 1943 года он переправил Пяткину записку:
«Намеченной цели достиг, ваше задание выполнено полностью, прилагаю схему постов «Ш», а также фамилии и их установочные данные. Жду ваших указаний на дальнейшие действия».
Из записки чекисты также узнали, что начальник школы майор СС Хорват и его помощник Лашков-Гурьянов живут в отдельных коттеджах, расположенных на расстоянии 300 метров друг от друга, охраны особой около коттеджей нет, посты охраны территории школы были обозначены.
Пяткин поставил перед Лазаревым ряд новых задач и вскоре получил от него записку следующего содержания:
«Прилагаю декадный пароль, список руководящих лиц школы и др. В настоящий период вхожу в авторитет у командования, назначен командиром взвода охраны школы, имею обильные знакомства».
Занятое Лазаревым положение и представленная им информация позволили оперативным работникам запланировать захват документов и одного из руководителей школы. Выполняя план этой операции, Пяткин подготовил в помощь Лазареву трех «гестаповцев». Ими были партизаны – латыш Бицбул и два эстонца – Виллем и Поханн.
В канун Нового года все трое выехали в Печки.
По первоначальному замыслу предполагалось захватить майора Хорвата. Но его неожиданно вызвали в Берлин. Поэтому чекисты переориентировались на Лашкова-Гурьянова.
Лазарев лично встретил «гестаповцев» у ворот школы и по их требованию препроводил всех троих в коттедж Лашкова-Гурьянова. Ровно в четыре часа утра «гестаповцы» вместе с Лашковым-Гурьяновым и чемоданами, туго набитыми документами, покинули школу. Командир взвода охраны Лазарев опять проводил их до шоссе. В школу он, разумеется, больше не вернулся.
В результате этой операции советские чекисты получили в свои руки исключительно ценные данные о подготовке гитлеровских разведчиков, а штурмбаннфюрер СС Краус был вызван в Берлин и получил такую нахлобучку, от которой долго не мог опомниться.
Поэтому 10 января 1944 года руководство VI управления решило перенести место подготовки Политова из Пскова в Ригу. В связи с этим 12 января 1944 года Политов покинул Псков. Сопровождавший Политова офицер СС устроил его в Риге в гостинице «Эксельсиор» и предложил администрации закрепить за ним лучший номер. Кроме того, Политову была предоставлена квартира в одном из дачных пригородов Риги.
Шилова еще некоторое время находилась в Берлине, где обучалась работать на рации, практиковалась в обращении с радиоаппаратурой, в зашифровке и расшифровке документов, в составлении кодовых таблиц, донесений и схем.
Окончив учебу, она переехала в Ригу и поселилась вместе с Политовым.
Почти сразу же после прибытия в Ригу Краус представил Политова двум новым инструкторам, которые должны были заниматься с ним ежедневно. Один из инструкторов, Палбицын, имел биографию, как две капли воды похожую на биографию Политова. В прошлом крупный уголовник, осужденный за изнасилования и убийства, он добровольно перешел на сторону немцев и, работая в органах разведки, очень быстро сделал карьеру Палбицын получил звание капитана СД и был назначен на должность начальника отдела 6-й северной команды разведоргана «Цеппелин».
Специализировался Палбицын в основном на изготовлении фальшивых документов, печатей, штампов, а также на экипировке и снаряжении агентов, засылаемых в Советский Союз.
Второй – П. П. Делле, он же Ланге, – попал на службу к немцам несколько иным путем. Это был типичный отпрыск старого дворянского рода, изгнанного из России революцией, убежденный монархист и лютый антисоветчик. Делле имел чин оберштурмфюрера СС и руководил гатчинской группой безопасности СД.
Краус и Делле иногда вспоминали Гатчину, где оба были еще в сорок первом году.
– Гатчина, Ленинград. К сожалению, нам не удалось покорить этот северный город, – заметил Краус.
Делле Павел Петрович (псевд. «Ланге»; 1907/1908 – после 1990) – сотрудник германской военной разведки; зондерфюрер. Уроженец Хабаровска. Латыш. Из семьи инженера. По специальности архитектор. Политические убеждения – монархист. В начале 1920-х гг. по репарации переехал в Латвию. До 1939 г. проживал в Таллине, затем переехал в Ригу. После оккупации Латвии добровольно поступил на службу в германские карательные подразделения. Принимал личное участие в расстрелах мирных граждан в Риге, затем возглавлял зондеркоманду в Красногвардейске (ныне Гатчина), откуда перешел в отдел 1–А «Руссланд-митте» (с марта 1943 г. – «Цеппелин – Норд»). Исполнял обязанности инструктора по стрельбе и переводчика. Лично руководил подготовкой П. И. Шило-Таврина к покушению на И. В. Сталина. В мае 1945 г. находился в Чехословакии, откуда перебрался в американскую зону оккупации. С середины 1945 г. работал в отделе безопасности т. н. Власовского комитета (КОНР), затем служил в разведшколе в Мариенбаде (недалеко от курорта Карловы Вары). Позже переехал в г. Маннгейм (английская зона оккупации Германии до 1948 г.), заведовал мастерской бытового обслуживания перемещенных лиц. В январе – феврале 1948 г. вместе с семьей выехал в США.
– Какая там у нас была агентура! – заговорил Делле. – Конечно, экземпляры были разные, но проверку им устраивали тщательную. Не все ее выдерживали… Однажды мне пришлось отказаться от услуг одного русского… На первых порах он показался мне ценным приобретением.
– Струсил?
– Не выдержал проверки. Перед ним поставили связанного человека с кляпом во рту, и я сказал: «Это секретарь райкома партии. Стреляй!»
– Он не выстрелил? – с интересом спросил Краус.
Делле не спешил с ответом, закурил:
– Упал в обморок.
Краус засмеялся:
– Может быть, он большевистский агент, а его обморок – игра. Вы не допускаете, что этот человек – хороший актер?
– Для меня главное было в том, что он не выполнил мой приказ, – сказал Деле.
– А как вели себя в подобной ситуации другие? – спросил Краус. – Надеюсь, у вас был еще похожий случай.
– Одному я приказал стрелять сразу в шестерых.
– Пожалуйста, подробнее.
– У стены поставили шесть человек. Разумеется, все меры были приняты… Они были связаны. Рты забиты тряпками. Было сказано: «Вот шесть секретарей райкомов. Стреляй». Мой человек спокойно перестрелял всех.
– Это действительно были коммунисты?
– Всего лишь уголовники.
– Но этот ваш человек, Делле, мог не поверить вам. Люди связаны, рты забиты… Наконец, он мог знать видных коммунистов в лицо. Мог догадаться: ему подсунули не тех, кого назвали.
– Он из другой местности. Но дело не в этом.
При этой акции присутствовали еще люди, и если даже мой агент сомневался, то он не знал, сколько из них считать убитых коммунистами, и ярлык «палач» обеспечен моему человеку до конца жизни. Назад ему уже пути нет.
– Вы все предусмотрели, Делле. Но не учли только одного – ваш человек мог оказаться русским агентом, их разведчиком.
– В таком случае пути Господни неисповедимы.
– Разведка – это огромное поле человеческой деятельности, раскрытия неограниченных возможностей талантливой личности, увлекательнейшее занятие. Из всех видов охот – охота на человека самая интересная. Правда, не всегда безопасная, – улыбнулся Краус.
Как Палбицын, так и Делле с первого же дня принял самое активное участие в подготовке Политова. К этому времени был уже окончательно утвержден план заброски Политова и Шиловой в советский тыл. Было решено, что Политов будет действовать под видом майора Красной армии, получившего отпуск после тяжелого ранения. Учитывая это, новые наставники при подготовке Политова разделили между собой обязанности таким образом: Палбицын занялся с ним стрельбой и изготовлением документов, удостоверяющих личность Политова, а Делле детально разработал легенду о пребывании Политова на фронте, его ранении и лечении в госпитале.
В конце января Политова пригласил к себе Краус.
– В вашей подготовке не должно быть ни малейших упущений, – сказал он. – Вам придется лечь в госпиталь и сделать пластическую операцию.
Политов ответил, что готов.
Вот как об этом на допросе рассказал Таврин:
– Краус несколько раз ставил передо мною вопрос о том, что я должен быть выброшен под видом инвалида Отечественной войны. В этой связи Краус требовал от меня, чтобы я согласился на хирургическую операцию… Я категорически отказался от этого. Тогда Краус предложил мне хирургическим путем сделать на теле следы ранений… В рижском военном госпитале мне под наркозом сделали большие раны на руках. Я пролежал в госпитале 14 дней, после чего у меня в результате операции на теле образовались следы, схожие с зарубцевавшимися ранами.
