Женевцы очень активно изучают свою историю, и потому археологические раскопки в городе практически не прекращаются. Они дают богатый исторический материал. В первой половине XIX века в Женевском озере в пределах современного города были обнаружены остатки нескольких тысяч свай, изучение которых показало, что шесть тысяч лет назад тут был свайный город. В первом тысячелетии до н. э. на территории кантона жило кельтское племя гельветов. А на холме, где сейчас находится протестантский храм Святого Петра, в IX веке до н. э. существовала деревянная крепость Генава.
В 120 году до н. э. в пределах теперешней Женевы и соседних городов появились римляне. Это были римские легионеры, вышедшие в отставку и получившие тут землю. Онпи построили на побережье ряд крепостей, в частности, Женевскую, которая защищала мост через Рону.
Первое документальное упоминание о Женеве относится к 58 году до н. э. Оно содержится в «Записках о галльской войне» Юлия Цезаря. Он пишет, что во время войны с гельветами, чтобы остановить их продвижение на юг, он разрушил мост через Рону. Остатки этого моста были найдены в прошлом веке при строительстве набережных. С этой даты женевцы и отсчитывают свою историю. В 1942 году они торжественно вступили в третье тысячелетие. В память об этом шесть строк из записок Цезаря были высечены на камне, вделанном в стену башни, расположенной на острове Роны в центре города.
После римлян землю Женевы захватывали племена аллсманов, а позже — франки и бургундцы.
Уже в XIV–XV веках женевцы, заинтересованные в развитии торговли, строили почтовые станции, создавали транспортные компании. Сборы, которыми местные власти облагали иностранцев за право торговли и проживания, взимавшиеся у городских ворот, были ниже, чем в германских и французских городах. К этому же времени относится и появление в Женеве первых банков, в частности, там было открыто отделение знаменитого банка «Медичи». Богатая процветающая Женева стала объектом непрерывной борьбы между французскими феодалами — герцогами Савойскими и католическими епископами соседних стран.
В XVI веке Женева в качестве «союзной земли» примкнула к Швейцарской конфедерации, заключив соглашение с Фрибургом, Берном и Цюрихом.
В первой четверти XV века в Швейцарии была проведена реформация католической церкви.
В XVI–XVII веках протестантская Женева стала убежищем для тех, кого преследовали инквизиция и католические властители Европы. Это были итальянцы, испанцы, португальцы, псмцы, гугеноты-французы. С тех давних нор прием «гонимых» стал для Женевы традицией. Среди беженцев было много часовщиков, ювелиров, художников. Это обстоятельство способствовало быстрому развитию в Женеве ювелирной и часовой промышленности.
На стенах старинных домов Старого города глаз туриста привлекают три огромных мозаичных картины, посвящённые трем важным событиям в истории Женевы: вступление в Женеву Юлия Цезаря, средневековая ярмарка и прием городом изгнанных из Франции гугенотов.
На протяжении XVI–XVIII веков Женева постоянно воевала с соседними герцогами, прежде всего, с Савойскими, а затем — с французами, отстаивая свою независимость. В 1690 году Франция окончательно оккупировала соседнюю Савойю и над Женевой нависла реальная опасность вторжения французских войск. От этого ее спасла только помощь войсками со стороны Берна и Цюриха.
Отзвуки французской революции 1789 года докатились и до Женевы. Беднота, крестьяне и ремесленники выступили против власти олигархов. В 1792 году был создан Комитет общественного спасения Женевы. Город объявил себя «сестрой Франции», и Директория сразу же ввела на его территорию свои войска. Женева стала главным городом французского департамента Леман. Став частью Франции, Женева была втянута на многие годы в Наполеоновские войны.
Французская оккупация продолжалась до 30 декабря 1813 года— до полного разгрома армий Наполеона. Но вместо французских войск туда сразу же прибыли австрийские. Возникла угроза присоединения Женевы к империи Габсбургов. Тогда Женева с просьбой о помощи направила «ходоков» к Александру I. Он благосклонно отнесся к нуждам голодной и разоренной Наполеоном страны, и пожертвовал женевцам 200 тысяч золотых рублей. 19 мая 1815 года, не без влияния российского императора, на Венском конгрессе Швейцария получила статус нейтральной страны, Женева стала одним из ее кантопов. По этому случаю у моста Монблан в Женеве сооружен памятник. Гарантировать «вечный» нейтралитет Швейцарии обязались Россия,
Франция, Австрия, Англия, Пруссия, Испания, Португалия, Швеция. Никто из великих не хотел, чтобы этот небольшой, по лакомый кусочек земли достался другому.
Собираясь на работу в Женеву, перечитал немало книг, чтобы найти сведения о русско-швейцарских отношениях, узнать, кто из русских людей, когда и зачем ездил в эту страну. Из отрывочных данных, разбросанных там и сям, пришел к выводу, что одним из первых русских в Женеве оказался А.И. Герцен. Это было в 1849 году. А потом, читая о княгине Екатерине Дашковой, узнал, что в 1771 году, будучи проездом в Женеве, она встретила там девяностолетнего старца Авраама Веселовского — русского дипломата, служившего в царствование Петра I в Вене. Веселовский каким-то образом был замешан в историю возвращения на Родину царевича Алексея. И, боясь императорского гнева, тайно бежал из посольства и укрылся в Швейцарии, женился на местной жительнице и, может быть, стал первым русским швейцарским гражданином.
Вернемся к А.И. Герцену. Из России он выехал в 1847 году в Париж, где был не только очевидцем, но и активным участником революции 1848 года. Российским посольством ему было предложено вернуться на Родину, по он предпочел поехать в Женеву. В 1850 году, официально уведомив российские власти об отказе возвратиться домой, Герцен начал хлопотать о получении швейцарского гражданства. Для этого ему надо было найти населенный пункт, жители которого согласились бы, не бесплатно, конечно, принять его в качестве нового гражданина. Таким пунктом оказалась маленькая деревенька Шатель в кантоне Фрибург. И по решению Большого совета Фрибурга от 6 мая 1851 года надворный советник Российской империи А.И. Герцен стал «тягловым крестьянином» швейцарской деревни Шатель. Со Швейцарией связана жизнь его сына и внука. Первый — Алкександр Александрович — стал профессором физиологии Лозаннского университета, а второй — Петр Александрович (1871–1947), окончивший Лозаннский университет, — одним из основоположников онкологии в нашей стране, членом-корреспондентом АН СССР.
Однако жить в «родной» деревне Герцен не собирался. В 1852 году он уехал в Лондон, вскоре организовал там Вольную русскую типографию. В 1856 году к нему приехал Н.П. Огарев, и вместе в 1857–1865 годы они издавали там газету «Колокол». Оттуда во время Польского восстания 1863 года Герцен призывал русских офицеров объединиться с поляками против царизма в борьбе «за пашу и вашу свободу». В 1865 году типография была переведена в Женеву, где продолжала издание «Колокола» до 1867 года. В 1870 году здесь была создана русская секция Первого Интернационала.
С этого периода Женева становится центром русской революционной эмиграции. Причины этого большевик Н. А. Семашко объяснил так: «Центром наших эмигрантских устремлений была тогда Швейцария. В Германии и даже во Франции бывали случаи выдачи эмигрантов по требованию русского правительства. Швейцария считалась „неприкосновенным убежищем политических“». Кроме того, и жизнь в Швейцарии была дешевле.
А о том, что думали швейцарцы о русских, писал эсер Клячко: «Нельзя сказать, чтобы франколюбивые швейцары относились очень благосклонно к русским эмигрантам. У этих граждан буржуазно-демократической республики, торгующих своим климатом и природой, франк — на первом плане. Ведь, в сущности говоря, Лозанна с ее окрестностями — большая гостиница-пансион. Свыше 600 эмигрантов, т. е. 600 занятых комнат, около 600 студентов, вносящих плату за право обучения в университете, наконец, содержание их, дающее приличный заработок, — это для франколюбивых швейцарцев была не шутка… Поэтому и терпели, скрепя сердце, русских эмигрантов».
На запрос общественности, обеспокоенной резким увеличением числа русских студентов, занятых не столько учебой, сколько партийной полемикой, ректорат Цюрихского университета ответил: «Они ежегодно приносят с собой большие суммы денег в Цюрих и способствуют, таким образом, росту нашего народного благосостояния».
Швейцария была заинтересована в приезде как русских студентов, так и русских революционеров: те и другие давали хороший доход. И некоторые ее граждане были готовы даже помогать русским революционерам. Троцкий писал, что через несколько дней после Циммервальдской конференции 1915 года «безвестное дотоле имя Цимервальда разнеслось по всему свету. Это произвело потрясающее впечатление на хозяина отеля. Доблестный швейцарец заявил Гримму, что надеется сильно поднять цену своему владению и потому готов внести некоторую сумму в фонд Третьего Интернационала».
