В резерв фронта были выделены 18-я стрелковая дивизия с 133-й танковой бригадой (четыре роты КВ) и 131-я стрелковая дивизия с 158-й танковой бригадой (четыре роты КВ). Также резервом фронта был 3-й гв. кавкорпус, располагавшийся в районе Калача.
Директива Тимошенко давала пока еще только контуры строящейся обороны на дальних подступах к Сталинграду. На момент появления директивы 64-я армия еще находилась в процессе сосредоточения. К 20 июля только 154-я морская бригада и 29-я стрелковая дивизия вышли в назначенные районы обороны.
Однако руководить обороной Сталинграда С. К. Тимошенко не довелось. 23 июля 1942 г. он был отозван в распоряжение Ставки, а его место занял В. Н. Гордов. Причины опалы очевидны: неудача Юго-Западного фронта под Харьковом в мае 1942 г., последующее отступление и, наконец, окружение под Миллерово. Истинные масштабы последней катастрофы были выявлены к 20–22 июля, и реакция Верховного на этот промах Тимошенко была предсказуемой. Решение о снятии с должности С. К. Тимошенко было, пожалуй, поспешным и преждевременным. В. Н. Гордов не обладал достаточным опытом для руководства фронтом в тяжелых условиях. Более того, он не справился с этой задачей, и впоследствии двумя фронтами (Сталинградским и Юго-Восточным) руководил А. И. Еременко. Маршал Тимошенко представляется более подходящей фигурой для руководства Сталинградским фронтом, по крайней мере в оборонительной фазе сражения.
В тот же день, когда был отстранен от руководства Сталинградским фронтом С. К. Тимошенко, появилась на свет Директива № 45 Верховного главнокомандующего германских вооруженных сил о продолжении операции «Брауншвейг» (так с 30 июня стала называться операция «Блау»). Относительно плана действий на Сталинградском направлении в ней было сказано: «4. На долю группы армий „Б“, как приказывалось ранее, выпадает задача, наряду с оборудованием оборонительных позиций на р. Дон, нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника, захватить город, а также перерезать перешеек между Доном и Волгой и нарушить перевозки по реке.
Вслед за этим танковые моторизованные войска должны нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и там также парализовать движение по главному руслу Волги.
Эти операции группы армий „Б“ получают кодированное название „Фишрейер“ [серая цапля. — А.И.], степень секретности — „совершенно секретно, только для командования“»[12].
Обычно задача наступать в направлении Сталинграда с целью его захвата связывается именно с этой директивой. Однако в отношении самого Сталинграда она лишь закрепляла ранее принятые на уровне группы армий решения. Так, еще 20 июля 1942 г. оперативный отдел (Ia) группы армий «Б» направил в адрес командования 6-й армии документ за исходящим № 2122/42, подписанный Вейхсом, в котором черным по белому было написано следующее:
«Телефонограммой ГА „Б“ корпусам 6-й армии поставлена задача использовать нынешнюю слабость противника безостановочным преследованием и оборонять фронт на Дону минимальными силами. Особое внимание уделяется при этом достаточной противотанковой обороне на наиболее угрожаемых переправах.
После захвата Сталинграда задачей 6-й армии станет удержание долговременных позиций между Волгой и Доном, которые позволят неограниченное использование железнодорожной линии Морозовская — Сталинград, а также оборона рубежа Дона от района северо-западнее Сталинграда до левой границы армии.
Оборону южного фронта южнее Сталинграда следует организовать примерно по линии железной дороги Котельниково — Сталинград»[13].
Формулировка «После захвата Сталинграда» (в оригинале Nach Erreichen von Stalingrad) не допускает двойного толкования. Решение именно захватить, а не нейтрализовать Сталинград было принято германским командованием, по крайней мере, за три дня до Директивы № 45. Более того, как мы видим из приведенного текста, в штабе группы армий «Б» уже были примерно определены оборонительные рубежи 6-й армии в районе Сталинграда. Однако документ № 2122/42 был отпечатан всего в двух экземплярах (Директива № 45 — в шести) и остался в тени, что позволило впоследствии неограниченно спекулировать на тему непростительных ошибок «бесноватого фюрера».
Также обращают на себя внимание обороты «слабость противника» и «безостановочное преследование». Командование группы армий «Б» на тот момент явно недооценивало советские войска на сталинградском направлении.
План действий, с которым 6-я армия вступила в сражение в большой излучине Дона, был обрисован в приказе, подписанном Паулюсом 20 июля 1942 г. Если приказ на последний бросок на Сталинград от 19 августа 1942 г. достаточно часто приводится в литературе, то приказ, с которым 6-я армия начала свой поход к городу на Волге, известен в куда меньшей степени. Однако именно он определил то, как началось знаменитое сражение. Характеристика противостоящих советских войск в приказе от 20 июля была, прямо скажем, далека от реальности: «Перед восточным фронтом армии пока только слабый противник с танками»[14]. По показаниям пленных, предполагалось лишь наличие свежих сил на плацдарме в районе Калача. Очевидно, что эти выводы были сделаны по итогам боев с передовыми отрядами. Несмотря на традиционно достаточно резкие оценки действий передовых отрядов Сталинградского фронта, они сыграли определенную роль в окутывании «туманом войны» реальной группировки советских войск в большой излучине Дона.
Сообразно оценке противника в приказе Паулюса была сформулирована задача 6-й армии: «Как можно скорее занять Сталинград, в том числе прочно удерживать железнодорожную линию Морозовская — Сталинград. Основная масса армии незамедлительно наступает на Дон и за него по обе стороны Калача. Часть сил прикрывает северный фланг на Дону»[15].
Здесь вновь нельзя не обратить внимание на формулировку «занять Сталинград», используемую еще до появления Директивы № 45.
Главный удар по плану должен был наносить XIV танковый корпус, которому предписывалось «переправиться через Дон по обе стороны Калача и захватить Сталинград». Большое значение придавалось захвату неповрежденными мостов через Дон, особенно железнодорожного моста восточнее Рычева[16] и шоссейного моста у Калача. VIII и LI армейские корпуса должны были прикрывать ударную группировку с севера и юга соответственно. Они также должны были форсировать Дон. Ввиду перспективы форсирования Дона, XIV и LI корпуса уже в начале сражения были значительно усилены инженерными средствами: первый получил 10,5 понтонно-мостовых колонн, второй — 9 понтонно-мостовых колонн, причем 7 из них были подчинены корпусу 23 июля.
22 июля Паулюсу из состава 4-й танковой армии был передан XXIV танковый корпус из одной 24-й танковой дивизии[17]. Именно это можно назвать реальным последствием Директивы № 45. Изменение наряда сил вызвало некоторую корректировку планов, но в целом замысел операции остался прежним — «Наступление через Дон, главный удар по обе стороны Калача». XIV корпус по-прежнему ориентировался на форсирование Дона в районе Калача. Вновь переданное Паулюсу подвижное соединение получило задачу в соответствии с общим замыслом: «24-я тд XXIV тк выходит сначала в район западнее Нижнечирской, чтобы затем, будучи усиленным одной или двумя пд, вместе с XIV тк наступать на Сталинград»[18]. Нижне-Чирская находится намного южнее Калача, и такой выбор направления удара никак нельзя назвать стремлением кого-либо окружить.
Таким образом, достаточно распространенное в литературе мнение, что с самого начала Паулюс планировал сражение на окружение в большой излучине Дона со смыканием «клещей» в районе Калача, представляется недостаточно обоснованным и противоречащим оперативным документам 6-й армии. Этому противоречит даже распределение средств усиления (для сражения на окружение понтонно-мостовые колонны в таких количествах не нужны). План 6-й армии на начало Сталинградской битвы можно охарактеризовать как «кавалерийский наскок» — быстрый прорыв к городу на Волге через Дон. Объяснить это можно тем, что с точки зрения штаба 6-й армии она находилась на внешнем фронте окружения под Миллерово, серьезного сопротивления позади окруженных армий Юго-Западного фронта не ожидалось.
Оптимистичная оценка противника сохранялась до самого последнего момента. Так, даже в записи в KTB OKW от 23 июля советские силы в большой излучине Дона оценивались следующим образом: «По данным разведки и воздушного наблюдения, противник выгрузил в районе нп Калач (75 км западнее г. Сталинград) дивизию с танками в количестве до 200 единиц. Эта дивизия имеет приказ задержать наступление немецких сил с запада на рубеж р. Лиска, чтобы выиграть время для создания оборонительного рубежа между р. Дон и р. Волга». То есть вместо шести дивизий 62-й армии предполагалось наличие всего одной дивизии на подступах к Калачу.
