жирная клуша, лет под 50, кажется, вообще шизанутой была. Сидит, сидит, а потом как заорет: “Аллах акбар!” Ты только задремал, отключился от этого кошмара, и тут эта клуша завыла. Господи, как она всех своим аллахом задолбала… Потом чеченцы начали гонять по радио свои народные напевы. Ну, от этой “шавермы ” в зале вообще тошно стало…» [10]
Ирина Филиппова, зрительница:
«В первый день в туалет нас выводили из зала под лестницу, но потом разрешали идти только в оркестровую яму, правда, пожилых людей, кто не мог туда спрыгнуть, выводили все под ту же лестницу. Нам даже разрешили мыть руки. Они принесли несколько ведер с водой и первое время давали гигиенические салфетки, правда, они у них быстро закончились.
На вторые сутки иностранцев согнали на первый ряд, это было очень тяжело, потому что запах был невыносимым. Со сцены постоянно прыгали боевики нам на ноги, из рук у них все время выпадали автоматы, пистолеты. Мне даже показалось, что они не умеют правильно обращаться с оружием, потому что и стреляли они как-то неумело. Кстати, на второй же день к ним пришло пополнение. Я видела, как в зал вбежали женщина в черном и мужчина, боевики с ними долго обнимались и целовались. Этот мужчина сказал, что “приехал совсем пустой, то там гаишнику надо было сотку дать, то там пятьдесят ”. И еще я видела там очень длинную чеченку, ее сначала не было. Когда все было спокойно, она была одета в голубое, а когда слышались выстрелы какие-то, мгновенно переодевалась в черное — это наводило ужас»….» [11]
В 16.00 из оперативного штаба сообщили, что в переговорах с террористами образовалась пауза.
В 16.05 депутаты Госдумы Ирина Хакамада и Иосиф Кобзон покинули здание ДК без освобожденных заложников. Они вели переговоры с представителем террористов, назвавшимся Абу Бака-ром, который заявил, что в случае приезда главы администрации Чечни Ахмата Кадырова, они готовы освободить 50 заложников. «Когда я попросил их еще кого-нибудь освободить, они сказали, что освободили трех самых маленьких, больше освобождать никого не будут», — сказал Иосиф Кобзон. Тем не менее террорист, называющий себя Абу Бакаром, сообщил депутату номер личного мобильного телефона, подчеркнув при этом, что связываться с ним он может только в том случае, если «будут конкретные предложения». В свою очередь Ирина Хакамада сообщила, что террористы имеют предложения по урегулированию ситуации, в Чечне. По ее мнению, террористы вменяемы и готовы допустить к заложникам врачей, но только с иностранными паспортами.
В 16.17 террористы выдвинули новое требование: выстроить пикет из граждан напротив Дворца культуры с плакатами, призывающими к прекращению антитеррористической операции на территории Чечни и выводу федеральных войск.
В 16.45 у психологов появились опасения, что заложников охватывает «стокгольмский синдром». Многие из них, связывающиеся с представителями СМИ, говорят, что террористов можно и нужно понять и выполнить их требования.
В 17.00 террористы заявили, что теперь будут вести переговоры только с представителями официальных российских властей.
В 17.47 террористы отказались принять горячее питание для заложников.
В 17.50 из здания Дворца культуры был вынесен на носилках ребенок, которому, вероятно, потребовалась срочная госпитализация. Известно также, что в захваченном здании находятся два врача иорданца и руководитель отделения неотложной хирургии и травматологии научного центра здоровья детей РАН Леонид Рошаль.
В 18.30 съемочные группы телекомпаний НТВ и «Ren-TV» прошли через милицейские кордоны и направились в здание, в котором удерживаются заложники.
В 18.35 со стороны Дворца культуры прозвучало три мощных хлопка, похожие на взрывы гранат. Позже выяснилось, что мощные хлопки в районе здания — хулиганская выходка пьяного мужчины, который взорвал несколько петард. Хулиган задержан милицией.
В 18.38 из здания ДК удалось сбежать двум заложницам — Елене Зиновьевой и Светлане Кононовой. Бандиты два раза выстрелили по ним из самодельного гранатомета. У одной из девушек повреждены ноги, другая не пострадала. Ранение в плечо получил боец спецназа.
Свидетельствуют бывшие заложники.
Елена Зиновьева, зрительница:
«В четверг настал самый ужасный момент. Я “вырубилась ” на некоторое время, а когда пришла в себя, увидела, что чеченские женщины-смертницы взялись за взрыватели от бомб на поясе и начали прощаться друг с другом. Чеченки сказали нам, чтобы мы тоже прощались. Они ждали чьего-то звонка и были настроены сразу же себя взорвать. Мне и подруге стало очень страшно и мы решили бежать. Хотя никого уже не выпускали, мы отпросились в туалет, поскольку я заранее обследовала все возможности побега — посмотрела, где и как открываются окна и как лучше спрыгнуть. У туалета постоянно находился один из чеченцев, но мы встретили женщину с ребенком, и она по нашей просьбе прикрыла дверь. Мы воспользовались этим и прыгнули с третьего этажа на козырек, а затем на землю. На мне были ботинки, а у моей подруги Светы туфли на каблуке, и ей пришлось прыгать босиком. При прыжке она раздробила себе пятки. Внизу нас подхватили бойцы группы «Альфа», которые прикрывали нас своими телами. Чеченцы начали стрелять нам вслед, и “альфовца”, бежавшего рядом со мной, ранили в плечо. Говорят, что после нашего побега в туалет уже не выпускали» [12].
Савелий Андронов, зритель:
«Да, я хорошо помню тот момент, когда двум девушкам удалось убежать. Конечно, я ничего не знал о побеге, узнал много позже, но все, что тогда происходило, запомнил.
Сначала на бельэтаже послышались громкие голоса, после раздалось несколько выстрелов. Черные засуетились, загыркали что-то по-своему. Заложники тоже заволновались. На сцену вылез бандит и крикнул по-русски: “Сидите смирно! Все нормально!” Потом в проходе показалась группа черных. По интонациям и жестам я понял, что они в чем-то упрекают одного из своих, а тот оправдывается. Одна из этих эльз кунгаевых, ну, баб-смертниц, так даже в ярости плюнула в того, который оправдывался. Во как! Тогда я ничего не понял. Но сейчас могу уверенно сказать, что черные ругали своего часового, который проворонил побег наших девушек» [13].
Свидетельствует очевидец.
Леонид Рошаль, профессор медицины:
«После осмотра заложников, когда я зашивал руку боевику, то угодил под обстрел. Какому боевику? Я его имени не спрашивал. Увидел рану и наскоро оборудовал в туалете некое подобие операционной… Для врача не имеет значения, кого спасать, для нас все люди одинаковы. Я оказывал помощь раненому, а в этот момент в соседнем туалете две девчонки сиганули из окна и бросились бежать к нашим. Им в спину стали стрелять из гранатометов, но промахнулись. Тогда боевики переключились на меня, заявив, будто я специально подстроил побег. Тут наши
